Русский след Трампа. Директор ФБР свидетельствует - Джеймс Коми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Учебный отдел ФБР создал учебную программу, которая делает именно это. Все стажеры ФБР изучают эту болезненную историю и завершают курс посещением мемориала. Там они выбирают со стены одну из цитат доктора Кинга — может, «Несправедливость где-либо — это угроза справедливости повсюду», или «Главное мерило человека не в том, на чем он стоит во времена тихие и спокойные, а в том, какую позицию он занимает во времена сомнений и испытаний» — и затем пишут эссе о соприкосновении этой цитаты с ценностями ФБР. Курс не говорит стажерам, что думать. Он лишь говорит им, что они должны думать, об истории и институциональных ценностях. Последний раз, когда я проверял, курс оставался одним из самых рейтинговых периодов из их многих недель в Куантико.
Чтобы внедрить эту идею в сознание, я раздобыл копию записки от октября 1963 года Эдгара Гувера генеральному прокурору Роберту Ф. Кеннеди, в которой он просил разрешения вести электронную слежку за доктором Кингом. Подпись Кеннеди внизу этой записки на одну страницу, длиной всего в пять предложений, и не содержавшей значимых фактов, предоставляла эти полномочия без ограничения по времени и месту. Я положил эту записку под стекло в углу стола, там, где каждое утро просматривал заявки ФБР и Министерства юстиции на проведение электронной слежки в интересах национальной безопасности на территории Соединенных Штатов. Как и от Гувера, от меня требовалось лично подписать каждую заявку. Разница заключалась в том, что наши заявки направлялись в суд, и зачастую были толще моей руки. Как я объяснял сотрудникам, получить разрешение на проведение такого вида слежки — целая головная боль, и так и должно быть.
Я держал там записку Гувера не для того, чтобы критиковать Гувера или Кеннеди, а для напоминания о цене надзора и ограничений. Я не сомневаюсь, что Гувер и Кеннеди считали, что поступают правильно. Чего им не хватало, так это содержательной проверки их предположений. Не было ничего, что могло их проверить. Больно открыто смотреть на себя, но это единственный способ изменить будущее.
Рядовые члены ФБР очень позитивно реагировали на эту и другую инициативы, что я мог видеть по их ежегодному анонимному рейтингу меня в организации. Но я знал, что некоторые выпускники академии ФБР находились в растерянности, почему, казалось, я «нападаю» на организацию, которую возглавляю. Но практически всегда прозрачность лучше всего. Выкладывать на стол проблемы, боль, надежды и сомнения, чтобы мы могли честно обсудить их и работать над улучшением — вот лучший способ руководства. Признавая свои проблемы, мы получаем отличный шанс решить их самым лучшим способом. Глубоко засевшая боль с годами никогда не становится легче. А помня, и будучи открытыми и правдивыми в отношении своих ошибок, мы уменьшаем шанс повторить их.
Гарри Трумэн однажды сказал: «Единственная новая вещь в этом мире, это история, которой ты не знаешь». Люди склонны совершать те же глупости и те же ужасные поступки, снова и снова, потому что мы забываем.
Глава 9
Вашингтонское слушание
Эрик Гарнер. Тамир Райс. Уолтер Скотт. Фредди Грэй.
Это имена чернокожих, погибших во время стычек с полицией в 2014 и 2015 годах. Эти стычки были сняты на видео, и эти видеоролики стали вирусными, поджигая общины, пропитанные легковоспламеняющейся смесью из дискриминации и жестокого обращения. И хотя не было видеозаписи этой стрельбы, одна смерть в особенности потрясла страну. 9 августа 2014 года черного парня по имени Майкл Браун застрелил белый офицер полиции в Фергюсоне, штат Миссури, вызвав волнения в той общине, и привлекши в Америке беспрецедентное внимание к использованию полицией смертоносной силы против чернокожих людей.
Спустя несколько месяцев после этой стрельбы федеральное расследование открыло некоторые важные истины. Полиция Фергюсона была вовлечена в систематическое дискриминационное поведение в отношении афроамериканцев, а городские власти — от наложения штрафов до системы освобождения под залог — действовали так, чтобы репрессировать чернокожих людей. Как и в столь многих американских городах и поселках, полиции было необходимо измениться, прежде чем афроамериканцы начнут доверять им. Было ясно, что смерть Майкла Брауна явилась трагической искрой, воспламенившей пороховую бочку, созданную репрессивной деятельностью полиции в той общине.
Но в конце концов Министерство юстиции посчитало, что было недостаточно доказательств, чтобы обвинить того офицера полиции в федеральном преступлении против гражданских прав за убийство Майкла Брауна. Агенты ФБР постучали в сотни дверей по всему Фергюсону и обнаружили не только то, что было недостаточно доказательств, но и что первоначальные сообщения СМИ о стрельбе были фактически ошибочными и вводящими в заблуждение.
Вопреки тому, что слышало или думало, что видело большинство общественности, существовали веские доказательства, что Майкл Браун не сдавался, когда был застрелен, а анализ ДНК доказывал, что он напал на офицера и пытался завладеть его оружием. В определенном смысле, эти выводы федеральных следователей — сделанные спустя несколько месяцев после смерти Майкла Брауна — были не важны; большая часть мира уже слышала ложные сообщения и считала, что Браун был застрелен, когда сдавался с поднятыми вверх руками. За то время, что потребовалось правде, чтобы встать на ноги, ложная информация уже много раз обернулась вокруг Земли.
Выводы Министерства юстиции были важными, но запоздалыми. К весне
