Самый лучший папа - Мейв Бинчи

На обед он забронировал столик в ресторане у Антона. Он хотел сообщить Фионе о полученном предложении в приятной обстановке, а не дома, где его родители могли услышать разговор.

— Откуда вы узнали о нас, сэр? — поинтересовался швейцар в ресторане.

Деклан хотел было сказать, что Лиза Келли упоминала о нем, но передумал.

— Из газет, — ответил он.

— Надеюсь, мы оправдаем ваши ожидания, — изрек Тедди.

— Я тоже надеюсь, — сказал Деклан.

День тянулся очень медленно. Казалось, семи часов, когда должен заехать Динго, им никак не дождаться.

Пару недель назад водитель фургона был на вечеринке в греческом ресторане и танцевал на битых тарелках, после чего Деклану пришлось вытаскивать мелкие осколки из ступней бедняги. О деньгах не было и речи, особенно в случае с Динго. Они договорились, что пациент отплатит несколькими ходками на своем фургоне, когда Деклан будет переезжать. Это означало, что можно отметить с Фионой радостную новость бутылкой шампанского.

Когда Кэрролл собирался уходить из больницы, к нему зашел Ноэль.

— Деклан, пожалуйста, удели мне несколько минут.

— Конечно. Проходи.

— Ты всегда такой доброжелательный. Соблюдаешь правила приличия или ты и вправду такой?

— Иногда соблюдаю правила приличия, а иногда — вот как сейчас — стараюсь помочь от чистого сердца.

Деклан добродушно улыбнулся.

— Я сразу перейду к делу. Я немного волнуюсь насчет Лизы. Не знаю, что делать…

— А что случилось? — осторожно спросил Деклан.

— Она полностью утратила чувство реальности с этим Антоном. Уже не понимает, где правда, а где — вымысел. Я чувствую, что с ней что-то не то. Я-то знаю, что такое, когда тебя бросают. Мне кажется, именно это она сейчас переживает.

— Она что — пьет?

— Нет-нет, ничего такого. Это просто наваждение. Она строит какие-то совместные планы на будущее, но она обманывает себя.

— Да, тяжеловато ей.

— Ей нужна помощь, Деклан. Она разрушает собственную жизнь. Пожалуйста, посоветуй, к какому врачу можно обратиться.

— Но я не ее врач, к тому же она не просила, чтобы ее куда-то направляли.

— Ну же, Деклан. Ты никогда не играл строго по правилам. Пожалуйста, попроси какого-нибудь… психиатра что ли, чтобы он поговорил с ней.

— Не могу, Ноэль. Так не пойдет. Я не могу ни с того ни с сего прийти к Лизе и сказать: Ноэль думает, что ты выбрала в жизни неправильное направление, поэтому давай-ка сходим провериться к психиатру.

— Именно так. Ты же знаешь, какие слова подобрать, — взмолился Ноэль.

— Но она пока ничего не сделала такого, что дает основания считать ее не в своем уме. Конечно, здорово, что ты заботишься о ней, но, честно говоря, не думаю, что вмешательство извне здесь поможет. А ты сам не можешь заставить ее вернуться к реальности? Ведь вы живете под одной крышей.

— Думаешь, она станет меня слушать? — спросил Ноэль. — Только ты всегда мог меня нормально выслушать. В твоем присутствии у меня возникает ощущение, что я адекватный человек, а не какой-то сумасшедший.

— Но ты и есть нормальный адекватный человек, Ноэль.

Деклан подумал, что, пожалуй, не осталось ни одного человека, который не сообщил бы ему, как им дорожит.

Фиона была в прекрасном расположении духа. Она не обедала, хотя Барбара предложила сходить вместе на обед и поболтать о сложной мужской натуре. Но Фиона сообщила, что идет вечером в ресторан к Антону. На что Барбара заявила, что в таком случае бессмысленно обсуждать с ней сложную мужскую натуру, поскольку Фионе достался не муж, а бриллиант, что в наше время — большая редкость.

На миссис Кэрролл был новый наряд: розовое платье и черный жакет. Сидя за ресторанным столиком, Деклан с гордостью смотрел на нее. Как она прекрасна. По элегантности она ни капли не уступает другим гостям. Он притянул к себе лицо супруги и крепко поцеловал.

— Деклан, ну что ты. Что подумают люди? — покраснела Фиона.

— Они подумают, что мы живы и счастливы, — сказал он и в этот момент принял второе по значимости решение своей жизни. Первым было решение добиться руки Фионы во что бы то ни стало. А сейчас он решил не говорить жене о письме мистера Харриса.

Возможно, он вообще никогда не скажет ей о нем. Почему-то эта мысль посетила его сейчас как-то сама собой.

— Знаешь, я тут подумал… Может, стоит купить домик номер 22 по Сент-Иарлаф-Крещент? Тогда у нас будет собственное жилье.

Глава восьмая

— У меня небольшая проблема, — сказал Фрэнк Эннис Кларе Кейси, забирая ее из кардиологического центра.

— Дай-ка догадаюсь, — пропела она, рассмеявшись. — В прошлом месяце мы использовали слишком много освежителя воздуха в туалете?

— Нет, ничего подобного, — бросил он раздраженно, маневрируя между автомобилями.

— Постой, не говори. Я сделаю еще одну попытку. Это все из-за медных табличек на двери. Мы купили новую банку чистящего средства для меди, а я не спросила у тебя разрешения. Из-за этого?

— Клара перестань. Не знаю, почему ты всегда делаешь из меня какого-то скупердяя. Мои проблемы связаны не с тобой и не с твоими немыслимыми тратами на твой кардиологический центр.

— На наш центр, Фрэнк. Он ведь принадлежит больнице.

— Только формально. Но с самого первого дня он работает как независимая республика.

— Какой ты мелочный, — неодобрительно обронила она.

— Клара, ты очень хочешь пойти на этот концерт? — неожиданно спросил он.

— А что случилось? — она вопросительно посмотрела на Фрэнка. Обычно он не отменял договоренности.

— Нет, ничего. Но мне нужно с тобой поговорить, — объяснил мужчина.

— Пообещай, что не будешь говорить о бумажных салфетках и коробках скрепок и других непомерных статьях расходов, которые обходятся твоей больнице в целое состояние.

Он улыбнулся.

— Нет, ни о чем таком я говорить не буду.

— Ладно. Тогда концерт отменяется. Пойдем где-нибудь поужинаем?

— Поехали ко мне.

— Нам нужно где-то поесть, Фрэнк. А ты ведь не готовишь.

— Я нанял людей из кейтеринговой службы — они приготовят ужин, — смущенно пробормотал Фрэнк.

— Ты был настолько уверен, что я соглашусь?

— Во многих вопросах ты вполне здравомыслящий… ну, нормальный человек. — Он пытался говорить откровенно.

— Кейтеринговая служба. Понятно…

— Это молодые ребята. Я бы сказал, полупрофессионалы. Пока еще не научились драть баснословные цены.

— Используешь труд рабов? Созрел для эксплуатации? — ехидно спросила Клара.

— Клара, ты можешь хотя бы сегодня не начинать? — взмолился Эннис.

Мод и Саймон находились в квартире Фрэнка. Они накрыли на стол, принесли собственные бумажные салфетки и розу.

— Может, это лишнее? — беспокоился Саймон.

— Нет, не лишнее. Он собирается сделать ей предложение. Я знаю, — заявила Мод.

— Он что — сказал тебе?

— Нет, конечно, но с какой стати тогда он приглашает женщину к себе домой на ужин?

Для Мод все было очевидно.

Близнецы разложили копченого лосося с авокадо и украсили розеткой, вырезанной из сицилийского лимона. Курица под горчичным соусом томилась в духовке. Яблочный пирог с кремом дожидался своего часа на буфете.

— Надеюсь, она скажет «да», — сказал Саймон. — Этот малый пошел на такие расходы — дорогая еда, наше обслуживание и так далее.

— Думаю, она в возрасте… — задумчиво произнесла Мод. — Ведь сам мистер Эннис уже в летах. Удивительно, что у него хватает сил предлагать руку и сердце, не говоря уже о другом…

— Давай не будем продолжать, — предложил Саймон.

Они вышли из дома и опустили ключи в отверстие для почты.

Клара всегда считала квартиру Фрэнка блеклой и безликой. Но сегодня вечером этот холостяцкий приют смотрелся по-другому. Романтический приглушенный свет… И она сразу заметила накрытый стол. На нем пылала красная роза в вазе. На Фрэнка совсем непохоже. Наверное, это все придумали люди из кейтеринга.

Вдруг ее будто молнией ударило. Неужели он решился сделать ей предложение? Не может быть! Они с Фрэнком четко оговорили правила своих ни к чему не обязывающих отношений. Они могут встречаться с другими. Время от времени, если они вместе отправлялись куда-то на уик-энд, или проводили вместе отпуск, как тогда на Северо-Шотландском нагорье, то останавливались в одном номере и довольствовались умеренным, но приятным сексом. Именно так описала бы это Клара, если бы ей пришлось с кем-нибудь обсуждать их отношения. Но она ни с кем их не обсуждала, ни в центре с подругой Хилари, ни со своей старой приятельницей Дервлой… Ни со своей матерью, которая иногда расспрашивала ее о новом друге, ни с дочерьми, которые считали, что их бедная постаревшая матушка уже давно пережила период любовных утех. Она не обсуждала это и со своим бывшим мужем Аланом, который все время крутился рядом в надежде, что она прибежит назад.