Пагуба - Сергей Малицкий

День клонился к закату. Посматривая на кажущийся уже близким хребет, среди зеленого покрова которого выделялась двуглавая вершина, Лук обошел дерево, подивился на забитые в трещины коры полоски кожи, ткани, раковины, цветные камешки, взобрался настолько высоко, насколько смог. Нашел воду. В дупле, которое на самом деле оказалось чем-то вроде пещеры, капал откуда-то сверху ручеек. Пригоршню можно было набрать за минуту. Вода ударялась о камень и уходила в трещины. Дерево было мертво, конечно, если оно и в самом деле было деревом, а не вырубленным из огромной скалы его подобием. Впрочем, те ветви, до которых Лук добрался тоже, оказались живыми. Живыми, несмотря на то что они брали начало из окаменевшей плоти. Наполнив мех водой, Лук спустился, дошел до черного пятна, отыскал среди обглоданных дочиста костей нож Неги и наконечник копья Намувая. Оружие не было погнуто, но пришло в негодность. Ржа изъела его и превратила почти в труху. Казалось, что безжалостное время погрузило сталь в сырость и продержало там столетия. Лук в ужасе выдернул из ножен меч, но на нем не было ни царапины, ни штриха. Он вернулся к Хасми, возле которой сидела Нега, и положил перед подругой Намувая то, что осталось от его оружия. Она не сказала ни слова.

Она не сказала ни слова и не шевельнулась и тогда, когда Нега развернула мешок Намувая и выложила на него все прочее, что осталось у спутников от сына Арнуми: лук, тул со стрелами, соль, мазь, ягоду, зерно, мед, котелок, кисет с хвоей, браслет. Лук добавил к этому обломок стрелы в крови Намувая, снял полоску кожи с запястья, положил рядом каменный нож. Хасми молчала и смотрела перед собой.

Когда сумрак поглотил пустошь, а лес неподалеку наполнился рыком и свистом, Лук попытался заговорить с Хасми, но в ответ снова не услышал ни слова. Тогда он распаковал припасы, собранные в дорогу им с Негой еще Саманой, раскрошил сухари, разорвал на волоконца вяленую рыбу, отнес порцию Хасми. Она вновь не шевельнулась. Тьма над пустошью казалась кромешной, но Лук разглядел, что подруга Намувая сидит в той же самой позе, прикрыв глаза. Он наклонился и прислушался. Она дышала. Медленно и чуть слышно.

Хасми заплакала утром. Вздрогнула, словно вынырнула из забытья, подала вперед плечи и вдруг зарыдала горько и неудержимо. И, продолжая лить слезы, запихала в рот лежавшие у нее на коленях сухари и рыбу, выудила из мешка бутыль, глотнула из нее чего-то и принялась запихивать в мешок соль, мазь, ягоду, зерно, мед, котелок, убившую Намувая стрелу. Браслет погладила, приложила к щеке и защелкнула на правом запястье. Лук осмотрела, ощупала, только что не лизнула, взяла в руки тул, вытащила стрелы, перебрала все — те, что Нега собрала у некуманза, переломила по одной, поднялась, дошла до черного пятна и бросила их в зловонную жижу.

— Нельзя, — сказала, вернувшись. — Нельзя выпускать чужие стрелы. Все равно что покупать дом и ставить чужую печатку на купчую.

— Разве здесь есть дома? — пожал плечами Лук.

— Здесь нет, — сказала негромко, отворачивая лицо, покрытое разводами от растертых по скулам слез. — В Текане есть. Каждый охотник надеется рано или поздно перебраться в Текан. Все можно купить за деньги. Если денег много, можно даже стать мелким арува. Но мне теперь это не нужно.

— Это тоже чужое оружие. — Лук кивнул на оставленный на земле нож и полоску кожи.

Хасми не ответила сразу. Вздохнула, подняла лук, стрелы, протянула Неге:

— Возьми. Без лука в Диком лесу нельзя. У меня есть один, мне хватит… пока. Без копья тоже нельзя, но, я смотрю, вас выручило не копье? Покажи клинок, парень.

Лук потянул меч из ножен.

— Странно. — Она задумалась. — Даже если сразу протирать сталь после любой из этих тварей, протравка все равно остается. Да и нельзя вот так мечом распустить подобную мерзость… Ладно, пусть Пустота с этим разбирается. Двигался ты в любом случае ловко.

— Нож? — снова обратил внимание Хасми на каменное оружие Лук.

— В какой раскраске они были? — спросила она, прикусив губу.

— Красные полосы, перемежаемые зигзагами, — подала голос Нега.

— Возьми. — Хасми наклонилась, подхватила нож, обмотала его рукоять той самой полоской, затянула узлом у гарды. — Это ритуальный нож. Наверное, что-то из древности. Иногда некуманза разыскивают интересные штуковины в древних развалинах. Некоторые верят, что это оружие древних времен, носят его как свидетельство доблести, но по мне, так это просто камень. Если бы его удалось оживить, уж точно Хозяин Дикого леса не позволил бы некуманза разгуливать с ним. В любом случае это редкость, значит, охоту на вас объявило самое большое и самое богатое племя, то, чьи земли раскинулись от реки за хребтом и до моря. Похоже, что за вами были отправлены его лучшие охотники. Может быть, вы даже убили сына вождя. На полоске кожи написаны имена охотников и имя жертвы. Кто из вас Кир?

— Я, — опешил Лук. — Вообще-то я Лук, но и Кир тоже.

— Если бы эти охотники убили тебя, — она смотрела Луку прямо в лицо, — они бы ни в чем не нуждались до конца своих дней. Потому что на охоту их отправил Хозяин Дикого леса.

— Выходит, что он есть на самом деле? — удивилась Нега. — Среди бродячих артистов некоторые мамаши пугают им детей. Но чем ему насолили мы?

— Насолили Хозяину Дикого леса? — впервые усмехнулась Хасми. — Скорее вы бы срубили это дерево. Думаю, что вы чем-то вызвали неудовольствие Пустоты. Пустота правит всей Салпой, а не только Теканом. А Хозяин леса — ее слуга. А теперь расскажите мне, как вам удалось отбиться от некуманза. Я уже поняла, что Намувая взяли стрелой. Поняла и не удивлена. Ему всегда требовалось время, чтобы привыкнуть к лесу. Хотя бы пара часов. Правда, не думаю, что он смог бы уберечься от этих убийц. Они редкие гости в той части леса. Они разговаривают с лесом, как друг с другом. Говорят, что они могут заставить умолкнуть птиц, даже стихнуть ветер. Но вы тоже должны были быть убиты. Красные некуманза носят луки и копья. Подобраться к ним с мечом невозможно. Или почти невозможно. Они отличные воины и почти непревзойденные охотники. Их было шестеро. Как ты с ними справился?

— Это не я. — Лук прокашлялся, сунул нож за отворот голенища. — Это Нега.

— Ты? — не поверила Хасми, повернувшись к девчонке. — Как ты это сделала? Ну не этими же кривыми кинжалами? С ними бы ты погибла быстрее, чем твой приятель с мечом!

— У меня есть ножи, — покраснела Нега и распахнула куртку. В дневном свете блеснули десятки ножей, которые занимали места в специально сшитом Саманой кожаном жилете.

— Вот как, — прошептала Хасми и покачала головой. — Вы наемные убийцы? Зачем же Намувай взялся провожать вас до долины Натты? И почему Хозяин леса приказывает убить вас?

— Из-за одной глупости, которую я совершил, — пробормотал Лук и с досадой почесал затылок, стянув с головы колпак. — Но мы не наемные убийцы. Мы циркачи. Я расскажу тебе обо всем, если ты хочешь.

Когда Лук закончил рассказ, Хасми некоторое время молчала. Затем словно встрепенулась, посмотрела на Негу:

— Дай мне еще кусочек той рыбы, очень вкусно. К тому же у меня кончилась соль, так что поесть соленой рыбки сейчас самое время.

— Мы никого не боимся? — оглянулся Лук. — Мне кажется… или я чувствую, что на краю леса есть люди. Они смотрят на нас. Тут с четверть лиги… Хороший лучник легко снимет нас одного за другим.

— Нет. — Хасми уверенно замотала головой. — Не здесь. Конечно, если мы не говорим о ловчих иши, если Пустота соблаговолит им в их путешествиях по Дикому лесу. Некуманза или другие дикие охотники не тронут нас здесь ни при каких условиях. Или Дикий лес сам уничтожит их. Мы в безопасности у дерева и в течение часа после того, как отойдем от него.

— Почему? — удивилась Нега.

— Это мать всех деревьев, — почтительно поклонилась гиганту Хасми. — Сейчас она мертва, или почти мертва. С тех пор как над этим миром воцарилась Пустота, мать всех деревьев спит. Но ее дети, — Хасми повела вокруг себя копьем, — все видят и слышат. Поэтому в Диком лесу нельзя без особого обряда рубить ветви и стволы деревьев. В Диком лесу нельзя убивать без нужды. Мать деревьев священна, когда-то она была богиней этой земли и снова станет богиней, когда Пустота уйдет. Некуманза приходят поклониться ей, оставляют приношения, плачутся о своих обидах.

Хасми запнулась, проглотила комок в горле, продолжила:

— Когда мы уйдем, к дереву подойдут другие. И прочие точно так же будут ждать, когда уйдут они. Пусть даже им придется ждать неделю. Да, возьми этот кисет. Я не владею колдовством.

— Разве я владею? — удивился Лук.

— Мне кажется, что да, — бросила Хасми и горько заметила: — Намувай слишком полагался на свое чутье, на магию. А когда был со мной, полагался на меня. А полагаться нужно только на самого себя.

Лук посмотрел на Негу, вновь обратился к Хасми и столкнулся с ее взглядом.