Пагуба - Сергей Малицкий

— Впереди, — сдавленно прошептала, не выдержав, Нега.

Впереди и в самом деле что-то было. Какая-то тень, но не тень от стоявшего над головой полуденного солнечного пятна, а что-то еще темнее. Оно таилось у самого ствола, у корней.

— Спокойно, — твердо проговорил Лук, перехватывая копье. — Если впереди такая же собачка, тогда идем так же спокойно до тех пор, пока продолжают спокойно идти те твари, которые за спиной. Если она нападет на нас, следи за мной. Пока я не бегу, не беги и ты. Будь чуть сзади и немного в стороне. Ровно настолько, чтобы стрелять из лука. Чем больше успеешь выпустить стрел, тем лучше. Стрелы бери те, что мы взяли У некуманза. Это их земля, их зверушки, если они умудряются здесь выживать, значит, костяные наконечники что-то да значат. Потом я возьму зверя на копье, и вот тогда надо будет бежать со всех ног, даже если я не убью его.

— А если он там, впереди, не один? — просвистела на ухо Нега.

— Один, — уверенно сказал Лук. — Я пока не могу разобрать, как он выглядит, но он один, и он ждет нас.

— Луккай, — с ужасом прошептала Нега через секунду.

Зверь у корней поднялся, и сразу же те твари, что не торопясь бежали следом за путниками, торжествующе завыли. Нет, они не прибавили ходу, но они дали знать своему вожаку, что добыча захвачена, что она движется к пиршественному столу и что они, верные слуги вожака, будут почтительно внимать его насыщению или забаве, надеясь на щедрые остатки от трапезы. Лук похолодел. Нет, он представлял, что впереди их ждет что-то ужасное, но надеялся, что испытание будет ему по силам. Зверь, который приподнялся над путаницей корней, не оставлял ему надежды. Ростом он был с крупную лошадь и соединял в себе отвратительным образом черты огромной кошки и собаки. Нет, он ничем не напоминал гепардов, которые в изобилии водились в жарких степях западнее Туварсы. В нем все было наоборот. Лапы ужасного создания были кошачьими, и туловище было кошачьим, гибким, но хвост и, самое ужасное, пасть, голова могли принадлежать только самому отвратительному из возможных псов, и никому другому. Зверь стоял к путникам боком, помахивал хвостом и тяжело дышал, вывалив на ряд огромных зубов тяжелый язык. До него оставалось меньше сотни шагов.

— Начинай выпускать стрелы, едва он двинется в нашу сторону, — прошептал Лук.

— А если он не двинется? — пролепетала Нега.

— Тогда начнешь стрелять, как я скажу, — прошипел Лук. — Как только я присяду, будь у меня за спиной. Если зверь бросится на нас, а он бросится, прыгай вправо и беги к дереву. Но только вправо и только после меня, на долю секунды, но после. Запомни: если с тобой что-то случится, считай, что я не выжил тоже. Поняла?

— Ага, — пролепетала Нега. — Оно двинулось к нам.

— Так стреляй же!

Нега успела выпустить с десяток стрел. Ни одна из них не прошла мимо цели. И ни одна из них не причинила ужасной твари заметного ущерба. Зверь неторопливо бежал навстречу путникам, помахивая хвостом, лишь опустив голову и выставив вперед широкий лоб, в который и тыкались стрелы. Или у него была непробиваемая кожа, или эта тварь вообще не чувствовала боли.

Лук остановился у вспучившегося на высоту колена толстого корня. Упер копье, облизал верхнюю губу, подумал о том, что если зверь так и будет медленно двигаться навстречу, то одной из его будущих жертв придется вытаскивать меч. Вряд ли он сможет загнать копье Намувая в чудовище, если чудовище само не сделает того, чего от него ждет Лук, — прыжка.

— В глаз! — попросил Лук Негу. — В глаз!

Нега закинула лук за спину, когда до зверя оставалось два десятка шагов. Она рванула полы куртки, в следующую секунду в воздухе сверкнула искра метательного ножа — и довольный рык чудовища сменился истошным визгом. Нож почти полностью скрылся в глазном яблоке. Зверь закружился на месте, завизжал так, что Лук поднес руки к ушам, и почти сразу же прыгнул.

Вот уж чего Лук не мог предположить, что двадцать шагов можно преодолеть в прыжке с места. Он даже не успел присесть, отпрыгнул, упал в сторону, надеясь, что и Нега успеет уйти от атаки чудовища, и в это самое мгновение зверь обрушился на приготовленную ловушку.

Древко копья Намувая с треском лопнуло, но наконечник успел разворотить грудину твари, и недавний визг показался Луку всего лишь визгом. Теперь это вновь был вой, но не тот, который обдавал холодом. Этот вой сбивал с ног. По крайней мере Нега, которую Лук, к собственному облегчению, разглядел за ужасным силуэтом, упала при первых его звуках. И тут Лук заорал сам. Заорал что было силы, потому что и Нега не сразу сумела подняться, и зверь начал поворачивать в ее сторону ужасную морду, и остановившиеся было загонщики снова двинулись вперед.

Тварь медленно повернулась к Луку. Из ее развороченной грудины раздавалось шипение, морда была обагрена темной, почти черной кровью, но лапы не дрожали, и черные губы, которые начали обнажать клыки, тоже двигались без дрожи. И тогда Лук побежал.

Он побежал чуть в сторону. Побежал так, чтобы Нега, которая наконец поднялась и двинулась к дереву, не попалась на единственный глаз зверя. Побежал так, чтобы и загонщики устремились за ним, чтобы они упустили его названую сестру. Побежал, надеясь лишь на одно: что зверь не прыгнет, а тоже побежит вслед за ним. И зверь побежал. И в тот краткий миг, когда между ними оставалось не более десяти шагав, Лук повернулся.

Курант называл этот прием «спиралью». Самым сложным в нем было то, что требовалось мгновенно переносить вес с одной ноги на другую. Если прием выполнялся правильно, то преследователь пробегал мимо мнимой жертвы и подставлял ей спину. Враг не должен был даже предположить, что можно так резко изменить направление движения. А всего-то, казалось бы на первый взгляд, обратить прямое движение во вращательное. Но сколько потребовалось часов и дней, сколько утомительных повторений, сколько было недовольства Куранта и недоумения самого Лука! Зато теперь старик был бы доволен.

Лук повернулся на правой ноге так, словно пробегал мимо столба и ухватился за него локтем. Настоящий столб его бы не выручил. Хотя бы потому, что его правая рука уже лежала на рукояти меча, и, когда он вновь повернулся к зверю, во вращение добавился блеск черного клинка. Перед ним была не спина противника — мимо проносился черный, лоснящийся бок страшного существа, и Лук успел подумать, что сейчас лезвие скользнет по толстой, непробиваемой, словно панцирь, шкуре, зверь развернется, и придет конец недолгой жизни последнего из Сакува. Лезвие не скользнуло. Оно вскрыло смертоносную тушу от правой лопатки до бедра. Вскрыло вместе с ребрами, которые блеснули в багровой плоти белыми овалами, и вслед за тем отвратительные, вонючие внутренности хлынули на пронзенную корнями землю.

— Бежим! — раздался крик Неги.

Они взлетели на высоту в три десятка локтей так, словно взбирались не по неровностям окаменевшей от времени древесной коры, а бежали по ступеням широкой лестницы. Груда плоти, в которую обратилось чудовище, еще дергалась, хрипела, но окружившие ее твари, которые и в самом деле напоминали хиланских собак, но собак отвратительных, приснившихся в кошмарном сне, рвали бывшего предводителя на части.

— Ничего, — услышали они мягкий, чуть напряженный голос. — Сейчас сожрут и уберутся. Если бы вас сожрали, тоже убрались бы. Гончие Пустоты забавляются по-разному, но нажраться могут только человеческой плотью или друг другом. Обычно какая-то из этих собачек попадается в ловушку, и тогда собратья разрывают ее на части. Вот только с крупной мерзостью справиться очень сложно. Не пойму, как вам эго удалось?

Лук обернулся. На едва приметной расщелине в коре, за которой, очевидно, скрывалось дупло, стояла молодая женщина. Ей было чуть больше двадцати. Она не могла считаться красавицей, но вызывала симпатию. Еще большую симпатию она могла бы вызвать, улыбнувшись, но только чуть приметные морщинки у уголков рта намекали, что улыбаться ей приходилось чаще, чем хмуриться. Сейчас все ее лицо: и коротко остриженные черные волосы, и сдвинутые брови, и подрагивающие скулы — все говорило о том, что она обеспокоена. Незнакомка запахнула поплотнее куртку, похожую на ту куртку, которую носил Намувай, поежилась, словно выбралась из каменной пещеры, и продолжила:

— Это маленькая охота гончих Пустоты. Такие тут бывают каждый месяц, но случается и кое-что пострашнее. Хорошо еще, что Хозяин Дикого леса редко заглядывает в среднюю долину. Хотя здесь достаточно и собственной мерзости. Меня зовут Хасми. Откуда у вас лук Намувая?

Глава 10

ХАСМИ

Она спустилась на землю, убрала за спину копье, похожее на копье Намувая, короткий лук, похожий на лук Намувая, пристроила на коленях походный мешок, запахнула куртку, подняв воротник, словно припекающее солнечное пятно и красное небо обдавали ее холодом. Села, прижавшись к каменной коре. Замерла, уставившись перед собой, но, наверное, не видя ничего. Ни уже покинутых ужасом леса и пустоши, ни черного пятна, которое осталось от трапезы гончих Пустоты, ни незнакомцев, принесших ей горестную весть о смерти ее друга.