Целый вагон невест - Дарья Калинина

– Уж коли зашел разговор об угрозах, то не стоит ли начать выяснение с тех двух писем, которые получила я и моя бедная погибшая сестренка. Письма-то были с ошибками, а в нашем обществе присутствуют две иностранные гражданки, – сказала Ева, бросив взгляд в сторону онемевших от возмущения Мариши с Аней.

– Держите меня, не то я действительно придушу эту наглую особу! – закричала Аня. – И не для того я больше двадцати лет изучала немецкий язык и заканчивала университет, чтобы какая-то баба с незаконченным средним образованием прилюдно намекала, что я пишу по-немецки с ошибками. Да вы предложите ей самой написать самое простенькое предложение – и увидите, что она наляпает в нем не меньше десяти ошибок. Они с сестрицей и накатали эти письма, чтобы свалить вину на меня и мою подругу. Хотя бы в орфографический словарь заглянули! Да это не семейка, а настоящее змеиное гнездо.

– А почему здесь Санджай? – спросила тем временем у Франца Мариша. – Он-то здесь при чем? Ему ведь никакой выгоды от смерти Кати нет.

– Не было, – поправил ее Франц, – до сегодняшнего дня не было.

– А что случилось сегодня?

– Они поженились, – коротко ответил Франц. – Хорошо, что Сергей вас проводил, по правде говоря, я не верю в виновность ни одного из задержанных. Дело в том, что пуля, которая убила Кати, выпущена все из того же злополучного девятимиллиметрового «вальтера», из которого в нее стреляли в первый раз и из которого была убита ее мать.

– Но ведь при первом покушении на Кати тоже подозревали Тома, – напомнила ему Мариша.

– Подозревали, но дело в том, что на том месте, где стоял убийца, земля была сырая, и отпечатков обуви сохранилось достаточно. Но все они на два размера больше ботинок Тома. Такие же следы мы обнаружили и сейчас. Так что вряд ли в первый раз стрелял он. Ведь удирал убийца на редкость шустро, а в ботинках, которые велики на два размера, не больно-то побегаешь. Да и Гай не проявил к Тому никакого интереса. Хотя мы дважды давали ему обнюхать его. Нет, тогда в Хайденгейме стрелял кто-то другой. Думаю, что он же написал угрожающие записки и он же убил Кати после того, как она не прислушалась к его угрозам. Поэтому я хотел бы, чтобы вы не ходили в темное время суток одни по улицам, а еще лучше вообще бы там не показывались.

– Но пока этот преступник не причинил нам ни малейшего вреда, – сказала Мариша. – Наоборот, убрал конкурентку, которая готовилась отсудить у Ани ее наследство.

Комиссар тем временем пытался установить очередность, с которой будут допрошены задержанные. Все возмущались и кричали, что у них у всех алиби и нечего, мол, отнимать время. Все – кроме Евы, у которой алиби не было, и Мариши, которая тихо сидела в уголке и внимательно изучала фотографии из альбома, прихваченного из дома Густава. Поэтому их за хорошее поведение допросили первыми. С Маришей разобрались быстро. Убийство произошло три часа назад, когда Кати подходила к дому Ганса с двумя чемоданами в руках. Так как в это время Мариша и Анна сидели у себя дома, что мог подтвердить Франц, а его словам комиссар пока что доверял полностью, ее отпустили вместе с Аней, взяв с них честное слово, что они пойдут прямо домой и никуда не выйдут до завтрашнего утра.

Мариша, зажав тяжелый альбом под мышкой, резво припустила бежать, не обращая внимания на вопли Ани и Сергея, которые с трудом поспевали за ней. Догнали они ее только возле дома Густава, когда Мариша уже вовсю трезвонила в дверь.

– Что ты здесь забыла? – спросила у нее запыхавшаяся Аня. – Если снова будем пить кофе и беседовать, то я пас. Развлекайся с этим дедом сама. С меня хватит стариков с их причудами.

– Молчи, я знаю, что делаю, – ответила ей Мариша как раз в тот момент, когда на пороге возник Густав.

При виде девушек и Сергея он, вместо того чтобы выразить досаду, неожиданно обрадовался.

– Молодцы, что все-таки решили ко мне зайти! – сказал он им всем. – Очень неудобно вчера получилось: пригласил вас в гости, а сам уехал в Мюнхен. Вы уж простите меня. Но сегодня все будет иначе. Угощение удалось на славу, не пожалеете, что пришли.

Девушки заглянули в комнату и увидели довольно изысканно сервированный на несколько персон стол. Горели свечи, пузырилось разлитое по бокалам шампанское, ароматно пахло травами запеченное мясо, а венчала все бутылка дорогого коньяка.

Анна даже побледнела при мысли, что второй раз придется выдержать гостеприимство Густава. Но в тот момент, когда она поняла, что приличного предлога для того, чтобы отказаться от угощения, у нее нет, Мариша обратилась к Густаву со словами:

– Перед тем как мы уйдем, у меня к вам наперед есть один вопрос: кто этот мальчуган на фотографии?

И она сунула Густаву под нос какую-то загроможденную родственниками фотографию.

– Откуда мне знать? – сердито вытаращился на нее Густав. – А вы так сразу и уходите? Жаль, я думал, что вы немного посидите…

– Посидим, но совсем чуть-чуть.

Через полчаса Мариша вновь вытянула перед собой руку со злополучным снимком. Густав вздохнул и взял у нее фотографию. Внимательно изучив ее под разными углами, он сказал:

– Это надо было спрашивать у Моники, когда она была жива. Это празднование ее дня рождения, а стало быть, и ее родственники. На свой праздник она из родных Вернера приглашала только его родителей, пока те были живы. Ну а я, кроме Моники, вообще никого не замечал, поэтому ничем не могу вам помочь. Спросите у ее дочерей, – посоветовал Густав, забыв, видимо, что чуть раньше он уверял своих гостей, что в целях личной безопасности им не стоит приближаться к обманутым наследницам Вернера ближе чем на винтовочный выстрел.

– Что за бес в тебя вселился? – спросила у Мариши Аня, когда они выскочили из дома Густава с зажатым в руках альбомом.

– Сейчас увидишь, – пообещала Мариша и тут же рванула вперед.

– Что увижу? – на ходу спрашивала Аня, едва поспевая за подругой.

– Увидишь, увидишь, – бестолково твердила Мариша, а когда наконец впереди показался их дом, наконец заговорила: – Помнишь, ты брала с собой фотографии семьи и друзей Вернера, ну те, которые мы показывали потом продавцу наркотиков, чтобы он указал, кто покупал у него эту дрянь?

– Помню, – согласилась Аня. – Ну и что?

– А то, что я там увидела твоего бывшего жениха Михаэля, а ты сказала, что парень просто на него похож, что освещение, мол, такое и все дела.

– Сказала, – снова согласилась Аня. – И что?

– А то. – Мариша с торжеством протянула Ане фотографию.

К этому времени они уже успели добраться до ярко освещенной гостиной, и Аня без труда смогла прочитать на оборотной стороне фотографии: «Густаву от Моники, Вернера, Греты, Клауса, Ганса, Антона и Михаэля-младшего». Перевернув фотографию, Аня уперлась взглядом в знакомую физиономию: из-за спины Моники на нее смотрел юноша с грушевидной головой. Никаких сомнений! Такая фруктовая голова могла принадлежать только Михаэлю, отцу этого Михаэля, и приходилось признать…

– Что это вы тут столпились? – с этими словами в гостиную вошел задержавшийся в холле Сергей.

– Мариша нашла убийцу, – загробным голосом оповестила Аня.

– А почему так мрачно? – удивился Сергей.

– Потому что он мой жених, – еще мрачней произнесла Аня.

– Все-таки Вернер? – испугался Сергей. – Но он же в морге.

– Не Вернер, другой, – поправила его Мариша. – У Аньки целая куча женихов. Конечно, не так много, как было невест у Вернера. Но трое-четверо наверняка.

– И почему вы решили, что один из них настолько озверел, что убил Кати? – мрачно спросил Сергей.

Девушки удивленно посмотрели на него.

– Но это же очевидно, – сказала Аня. – Он все еще хочет на мне жениться, а тогда мои деньги, верней, те деньги, что завещал мне Вернер, достанутся и ему.

– Но это еще не все, – перебила ее Мариша. – Вдобавок он еще и дальний родственник Моники. Так что он был вхож в ее дом, и вполне вероятно, что именно он убил бедную Монику.

– Девочки, по-моему, вы преувеличиваете, – осторожно заметил Сергей. – Если бы моя невеста полюбила другого мужчину и уехала к нему, я бы не стал надеяться, что, разбогатев, она вернется ко мне, чтобы разделить со мной свалившееся на нее богатство.

– Так это если бы ты знал, что тебя разлюбили! А Аня своих женихов берегла и такими новостями их не травмировала. Каждый пребывал в счастливой уверенности, что любим только он один, что она без него жизни не представляет и что если он беден, то она готова пойти на все, даже выйти замуж за другого, богатого, чтобы потом воссоединиться со своим любимым на всю оставшуюся жизнь.

– Да? – печально спросил у Ани Сергей и, поняв, что – «да», отвернулся.

– Господи, что ты плетешь? – прошипела Аня на ухо своей подруге.

– Так ведь это же чистая правда, – удивилась Мариша. – Ты сама мне сто раз рассказывала, что Михаэль не женится на тебе только потому, что сам беден как церковная крыса. И он тебе в каждом телефонном разговоре твердил, что когда жених беден, невеста бедна, то ничего хорошего у них не получится. А после этого он всегда с надеждой в голосе спрашивал, не появились ли у тебя богатые родственники, которые оставили бы тебе солидное наследство. И вот объявился именно такой родственник – он же жених. Михаэль, я уверена, был доволен твоей предприимчивостью и со своей стороны предпринял шаги, чтобы это наследство не ускользнуло в другие руки. А сделать ему это было очень удобно, он ведь родственник Моники, хоть и дальний.