Обещанная демону (СИ) - Фрес Константин

– Я люблю тебя! – выкрикнула Элиза в ночное небо, извиваясь под Эрвином, сходя с ума от очередного оргазма. Мягкие спазмы охватывали ее тело, она билась, словно гибкое сильное животное, и Эрвин укрощал ее своими руками, сдерживал, сжимая ее дрожащие бедра и продолжая свою неумолимую игру.

– Я люблю тебя! – простонала Элиза. Эрвин толкался в ее тело беспощадно, жестко, сильно, укрощая ее волю, даря свою силу, свое желание, пожирающее его, свою страсть и свою любовь. Девушка задрожала, словно душа ее собиралась покинуть ее тело. В груди ее рождалось какое-то совершенно невероятное, ликующее счастье, в животе горячей лозой порастало удовольствие, оплетая каждую частичку ее тела, захватывая девушку целиком, и она кричала в звездное небо, качающееся над куполом Инквизитория, выдыхая свое наслаждение.

– Я люблю тебя, моя драгоценная, – выдохнул Эрвин, дрожа всем телом, прижимаясь к Элизе и вслушиваясь в последние сладкие спазмы ее тела. – Ты – жизнь моя…

Перламутр в их бассейне медленно угасал. Он отдал все свои силы этим двоим, излечив им все раны и смыв всю боль. Эрвин, сжимая Элизу в своих объятьях, чувствовал, как вода вокруг них становится холодной. Нужно было  выбираться и идти обратно, прочь из леса.  В конце концов, Инквизиторий мог бы и передумать, и перестать быть таким гостеприимным.

«Спасибо, – мысленно проговорил Эрвин, блаженно закрывая глаза и расслабляясь, наслаждаясь передышкой и покоем в звенящей лесной тишине. – Видит магия, я благодарен. Действительно. Но я вернусь. Обещаю – я еще вернусь!»

Глава 18. Осколки Гильдии Ротозеев

Ветта уныло думала, что теперь им с Артуром придется скитаться, влачить жалкое существование и побираться на ярмарках.

Но молодой человек не выглядел угнетенным или хоть сколько-то озабоченным. По всей вероятности, он точно знал, куда идти. Уставшая и напуганная Ветта уныло шла за ним, и вскоре ноги ее принесли туда, откуда все началось – на Старую Дубовую улицу.

Древнее зло рассеялось, под обгоревшими дубами стало светло. Несколько каменных домов, стоящих чуть поодаль от сгоревшего дома ведьмы, на удивление Ветты выглядели жилыми. В окнах теплился свет, сквозь мутные стекла были видны тени движущихся людей, слышались детские голоса и старый, ворчливый – наверняка доброй, но строгой няньки. Ветта замешкалась на лестнице, ведущей к дверям, но Артур, легко взбежавший по ступеням, оглянулся на нее с легким раздражением – чего ты там копаешься?! – и тронул ручку двери своей звездной волшебной палочкой.

Очарование уюта вмиг сползло с дома. Все исчезло – и голоса, и теплый желтый свет в окнах, – и дом предстал перед Веттой серым, тихим, пустым и давно покинутым.

– Что? – спросил Артур, увидев тень разочарования в ее глазах. – Я же должен был защитить свой дом от любопытных и незваных гостей. Мало ли, какие безумцы или храбрецы могли отважиться пойти ограбить дом на Старой Дубовой в магической темноте…

Внутри было холодно и тихо, стены за долгие годы обветшали, отсырели и осыпались, но все же по тихим звукам, по чуть уловимому запаху дыма, Ветта угадала, что тут кто-то есть. Понял это и Артур и недовольно сморщился, как от зубной боли.

– Можно было догадаться, – прорычал он с досадой, – что она притащится именно сюда!..

В большой пустой гостиной, на старом-престаром кресле у огня в камине, безмолвно сидела женщина, которую Ветта ранее считала матерью Артура. Казалось, она сидела так давно, глядя на огонь, совершенно отрешенная от мира, неестественно-спокойная.

– А, вот кто сюда пробрался, – произнес Артур преувеличенно дружелюбным голосом. – Странное ты место выбрала, чтобы спрятаться.

– Раньше ты, как будто, не был против моего присутствия, – сухо и злобно ответила женщина, скользнув взглядом по Ветте. – Я вижу, ты нашел хрустальному сердцу новый футляр?..

В ее голосе прорезались истеричные нотки, она резво подскочила на ноги.

– Почему ей?! – выкрикнула она, ткнув пальцем в сторону притихшей Ветты. – Отчего такая честь?! Я живу рядом с тобой столько времени, я служу тебе верой и правдой, и ты ни разу даже не заикнулся о том, чтобы дать мне – хотя бы на время! – хрустальное сердце! А ей так сразу!..

– Я же не сумасшедший, – посмеиваясь, ответил Артур, глядя, как женщина, которая когда-то была ему близка и дорога, теперь яростно брызжет слюной и стискивает кулаки от бессильной злобы. – Она превратилась всего лишь в хорошенькую дурочку, а ты… я бы никогда тебе его не отдал, не вини бедную девочку в том, что она обошла тебя! С хрустальным сердцем ты стала бы губительнее чумы; страшнее войны. Тебе же в радость мучить людей, смотреть, как они страдают и корчатся. Ты бы влюбила в себя всех окрестных господ, и они поубивали бы друг друга и всех в округе по твоему наущению. Тебя бы это порадовало; а я вот жить в крови по колено не хочу. Когда идет война, – веско и цинично произнес Артур, щуря смеющиеся глаза, – разводится слишком много нищих, и становится некого грабить. Нет, нет, мне это совсем не нравится!

- Какой же подлец и мерзавец! - рыкнула женщина, яростно терзая свое испачканное красивое платье, изо всех сил вцепляясь в роскошную бархатную юбку. - А когда-то говорил, что любишь меня!.. Из-за тебя я не приняла ухаживания Тринадцатого Инквизитора!  Я могла бы стать!..

- Никем, дорогая, - насмешливо перебил ее излияния Артур. - Ты не стала бы никем, потому что от Тринадцатого ты отказалась сама, по доброй воле. Вспомни хорошенько; ты стала такая старая, мысли в голове у тебя путаются. Ты отказалась от его ухаживаний, да и меня оставила с носом, и ради кого?.. Ради старого вора, который был так ловок, что первый притащил тебя свою добычу, никчемные золотые побрякушки. А моя добыча тебя тогда не впечатлила. Чего ж ты теперь жалеешь о своем выборе?  Ты старая, глупая и злобная шлюха. Зачем мне давать тебе драгоценное сердце?..

- Закрой свой гнилой рот! - выкрикнула трясущаяся от злобы старуха, яростно наставив на Артура свою волшебную палочку. - Не то я превращу тебя!..

- Не сможешь, старая дура, - непочтительно парировал Артур, в свою  очередь наставив свою звездную палочку на бывшую союзницу. - Я сильнее тебя. Вот видишь, дура, - грубо рассмеялся он, - даже здесь ты не смогла предугадать, что однажды сила может понадобится тебе, чтобы защититься и бороться за место под солнцем. Ты не привыкла драться; ты привыкла, что тебе все желаемое приносят на блюдечке.

Женщина некоторое время молчала, исступленно глядя на Артура - а затем рассмеялась, все еще не опуская палочку, все еще опасно целя ему в голову.

- Зря ты так думаешь, - сладко заметила она. - Отнять, что мне нравится, у нее, - она небрежно кивнула в сторону Ветты, - я уж точно сумею…

«Ого-го, - подумала Ветта. - Этак и убьют за это сердце! Никакая красота и обаяние не стоят собственной головы!»

- Только попробуй, - рыкнул Артур, тряхнув рукой так, словно откидывает прочь мокрую тяжелую тряпку, и его соперница с воплем отлетела от него прочь, охваченная магической вспышкой. Она шлепнулась на холодный пол, как раненная крыса, и тяжело завозилась, оглушенная ударом. - Здесь я решаю, кто и чего достоин, и кто будет пользоваться артефактом! Знай свое место, старуха! С сегодняшнего дня ты будешь нам прислуживать, да-да, прислуживать! Поэтому поднимайся поживее, да растопи камин пожарче, и приготовь нам завтрак. А завтра сходишь в город, послушаешь, что творится. Нам нужен наперсток; и скоро он объявится у кого-то. Такие вещи не исчезают и не теряются.

- Ты же принес его сегодня, - подозрительно произнесла Ветта. Артур нехотя, через силу, улыбнулся.

- Это была подделка. Просто ювелирное украшение.  Ротозеи стоят в очереди на новые души, отпихивая друг друга локтями. Стояли… Словом, они бы уничтожили меня, порвали в клочья, если б я им признался, что отдал его Элизе и потерял. А так был шанс, что Второй его починит… ну, по крайней мере, гнев Ротозеев он принял на себя.