Талисман любви - Луанн Райс

– Хет-трик? – переспросила Мэй.

– Это когда один игрок забивает три гола в одной и той же игре. Если дело пойдет и дальше так, твой муж как раз и добьется хет-трика в этой игре, – объяснила ей Дженни.

– Ах!

Это Мартин резко швырнул противника прямо в борт перед ними, улыбаясь при этом Мэй, словно это был здоровущий котяра, который положил мышь к ногам хозяйки.

Когда противник вдавил клюшкой в бок Мартина, Мэй задохнулась.

– Эй, арбитр!

– Они у нас называются судьи на линии или рефери, – с улыбкой подсказала ей Дженни. – Да и не волнуйся ты так. Мартин никому ничего не спустит.

Что Мартин и сделал незамедлительно, бросив свое тело на того парня как раз в тот самый момент, когда он приготовился делать бросок. Игрок «Монреаль Канадиенс» полетел на лед и сначала опрокинулся на спину, потом сел на свою пятую точку, совсем как ребенок на замерзшем пруду. Мэй подняла кулаки и закричала громче любого другого бостонского болельщика.

Мартин Картье устроил на льду потрясающее шоу. Он катался, как комета, быстрее шаровой молнии. Блокировал броски, выхватывал шайбы из-под самого носа противника, посылал самые невероятные пасы, удачно прицеливался и забивал такие голы, от которых вскакивали все трибуны. Мэй знала, что она вышла замуж за профессионального спортсмена, но до того вечера, до конца не понимала, что это означало на самом деле. Ее муж оказался не простым человеком: это был волшебник, для которого не существовало невозможного, когда он на своих коньках рассекал пространство.

Мартин забил гол на первой минуте, четыре минуты спустя был оштрафован за драку, забил пенальти – все это в первом периоде; во втором он получил в нос и отсидел на скамье штрафников за захват соперника клюшкой; пока Мартина не было на льду, Монреаль отыграл два гола подряд. По возвращении Мартин приготовился отыграться, но сирена возвестила об окончании второго периода.

Когда «Медведи» уехали со льда на перерыв, Мэй едва справлялась с волнением и еле дышала, ладони были искромсаны впивавшимися ногтями, а голос охрип от воплей.

Рабочие приводили в порядок лед. Сверху из динамиков гремела музыка, и Мэй смотрела, как большая квадратная машина выравнивает лед, подтапливая сколы и царапины и замораживая их заново. Дети вокруг кричали, пытаясь привлечь внимание игроков. Те сгрудились вокруг тренера Дэйфо, планируя, как им не допустить ничью 2:2 и выиграть.

– Он велит им отдавать шайбу Мартину, – пояснила Дженни. – Невзирая ни на что, отдавать шайбу Мартину.

– Ты так много знаешь о хоккее, – удивилась Мэй. Дженни расхохоталась.

– Нет, просто он всегда это говорит. Каждую игру! Мартин – наша звезда. Но скажу тебе, Мэй, сегодня он затмевает даже самого себя и собственную славу. Знаешь, причина-то в тебе. Как это ощущать себя женой человека, который ради тебя из кожи вон лезет?

– Неплохо. – Мэй от счастья была не в силах совладать со своей улыбкой.

– Отлично! Так держать! – кричала Дженни и стучала ногами. – Мы готовы, мальчики! Вперед, в атаку, и игра ваша!

– Вперед! – кричала Мэй как можно громче. – Ну же, «Медведи»! Вперед к победе!

Тут к ложе, где сидели Мэй и Дженни с несколькими другими женами и подругами хоккеистов, приблизилась группа молодых женщин. Мэй почувствовала, как внутри у нее все напряглось. Мартин предупредил ее быть готовой ко всяким репликам и освистыванию, просил не принимать ничего близко к сердцу и держать высоко поднятой голову. До сих пор ей это вполне удавалось. Но что делать, когда четыре белокурые длинноногие красавицы при всем своем великолепии станут штурмовать их ложу?

– Держись крепче! – пробормотала Дженни.

– Нашествие.

Самая высокая из блондинок постучала по плестигласовому защитному экрану.

– Чем могу быть полезна?

Дженни открыла дверь на щелку, сама любезность в сочетании с ледяной холодностью телохранителя. Мэй даже не ожидала от нее такого.

– Мэй Картье? – уточнила блондинка.

– Это частная ложа. – Дженни по-прежнему перекрывала доступ к Мэй для непрошеной гостьи.

– Я знаю, прошу извинить нас. – Блондинка, застенчиво улыбаясь, протянула Дженни конверт. – Я только хотела передать ей это. Тут… тут всего лишь записка от меня и моих подруг. Мы – завзятые болельщицы «Медведей», и мы подумали…

– Я передам ей. – Дженни решительно закрыла дверь за блондинкой.

Повернувшись к Мэй, она вручила ей большой белый конверт. Минуту Мэй сомневалась, как ей поступить. Сердце стучало. Она боялась прочесть послание, которое ей передали.

– Может, мне потом посмотреть?

Игра вот-вот возобновится, и ей не хотелось портить впечатление от такой великолепной игры, прочитав что-нибудь, что ее может расстроить.

– Давай вскроем конверт, пока я с тобой? – предложила Дженни, видя ее сомнения. – По крайней мере, хоть посмеемся вместе.

Мэй кивнула. Открыв конверт, она вытащила оттуда поздравительную открытку со свадебными колокольчиками на колокольне белой церкви и прочла:

«Наилучшие по желания по поводу вашего недавнего бракосочетания. Пусть долгие годы вашей совместной жизни будут наполнены благословением любви».

И подписи: Мэри Трускотт, Дорин О'Маллей, Эми Дженкес и Каролина Граннато.

Затем следовал постскриптум, написанный аккуратным мелким почерком: «Дорогая миссис Картье, мы с моим женихом обручились в августе. Я прочла о вас, что вы являетесь устроителем свадебных церемоний, и я очень хотела бы, чтобы вы спланировали нашу свадьбу. Мы думаем провести ее приблизительно в апреле. Я скоро сама приеду к вам в «Брайдалбарн». Пятнадцать лет назад моя тетя воспользовалась помощью «Брайдалбарн» для проведения своей свадебной церемонии. Как тесен наш мир! Поздравления по случаю вашего брака, и «вперед, "Медведи"!»

– Ничего себе! – воскликнула Дженни, дочитав послание через плечо Мэй.

– Ты права. Очередной урок по «презумпции невиновности». – Мэй расплылась в улыбке.

– Нет, я думала: «Ничего себе! Мэй повезло, что у нее есть ее… «Брайдалбарн».

– Ты подразумеваешь мою карьеру?

– Это грустно, но я собиралась сказать «жизнь». Возможно, я подразумевала «индивидуальность». Не знаю…

– У тебя же все это есть, – сказала Мэй, пораженная серьезным тоном Дженни.

Дженни смотрела на лед. Игроки начинали выкатываться на площадку, но выражение ее лица, размягченное и задумчивое, говорило о том, что она была очень далеко от «Флит-центра».

– Я по большей части жена Рэя Гарднера, миссис «Крайний правый нападающий "Бостонских Медведей"». Я люблю своего мужа, и у меня потрясающая жизнь. Я не жалуюсь, моя судьба сложилась великолепно.

– А я теперь – «Госпожа Золотая Кувалда».

Дженни отрицательно покачала головой:

– Ты – больше, чем это. Это очевидно. Никакие поклонницы никогда не останавливались у моего места, чтобы вручить мне открытку с теплыми пожеланиями…

– Может статься, если бы они попробовали твое яблочное масло, они поступили бы точно так же. Или твое земляничное варенье. Или если бы они просто знали, какой ты замечательный человек.

Дженни рассмеялась. Игроки выписывали круги, трибуны замерли в напряжении. Дженни сосредоточила свое внимание на линии вбрасывания, где команды расположились по обе стороны красной линии.

Мэй смотрела на нее.

Было классно делить эти страсти хоккейного болельщика и жизнь жены хоккеиста. Все было для Мэй внове, и Дженни была счастлива научить Мэй ориентироваться в этом новом для подруги мире. Но где-то в глубине души Мэй чувствовала острую боль, вызванную тем, что она отдаляется от Тобин. Ее жизнь менялась со скоростью света, и она не знала, как все и всех соединить вместе.

– Ты можешь заехать к нам на этой неделе? – спросила Мэй Дженни. – В «Брайдалбарн»? Я хотела бы показать тебе наши места, соблазнить тебя позволить нам продавать твои изделия. И моя тетя, и Тобин с удовольствием повидали бы тебя снова.

– «Брайдалбарн»? Я бы с превеликой радостью! – Дженни на секунду оторвала взгляд от поля и одарила Мэй сияющей улыбкой.

– Отлично.

Сирена прозвучала, шайба была вброшена, и свисток судьи оповестил о начале третьего периода. Бостон получил шайбу, Рэй передал Мартину, и – бамц! Мартин выиграл свой хет-трик. Мэй кричала во всю глотку, когда Мартин проехал мимо и поцеловал защитное стекло. Следы его губ остались на всю оставшуюся часть игры. Мартин бросал снова и снова, забивал шайбы – четвертую, пятую. На открытых трибунах зрители скандировали и крушили все вокруг. На табло высветилось имя Мартина и статистика, а затем, к изумлению Мэй, на нем появились свадебные колокола. Прямо в середине третьего периода, когда до конца оставалось еще шесть минут, табло начало высвечивать: «Мэй! Мэй!».

– Ты слышишь? – Дженни схватила Мэй за руку, когда толпа принялась скандировать «Мэй, Мэй!».