Созвездие верности - Луанн Райс

Луанн Райс

Созвездие верности

Посвящается Трейси Дивайн.

Памяти Мим.

Пролог

Зебулон Мэйхью царил в небе, а Румер Ларкин правила на земле. Вот так они поделили вселенную, когда им обоим было по пять лет, и до поры их отрочества ничего не менялось.

Румер вылезла вслед за Зебом из окна его спальни, прошла по козырьку над окнами первого этажа, а потом, схватившись за ставни слухового окна, вскарабкалась на самый верх.

– Подожди меня! – крикнула она Зебу, когда он, раскинув руки, побежал по краю наклонной крыши.

– Ты как черепаха, – сказал он, но все же остановился и, ухмыльнувшись, подал ей руку. Взяв ее, Румер вдруг ощутила электрический заряд, вызвавший у нее слабость в коленках, и еще сильнее стиснула его ладонь.

– На что будем смотреть? – спросила она, поспевая за ним, пока они шагали по самой крутой части крыши между покосившейся печной трубой и флюгером с фигуркой единорога.

– Ларкин, ну ты уж совсем! – возмутился он. – Если оно не прыгает и не скачет, ты о нем и не вспомнишь. Какое сегодня число?

Она замялась, думая, что сейчас он отпустит ее руку. Но он этого не сделал, и она понадеялась, что он не заметит, как дрожат ее пальцы. Для своих пятнадцати лет Зеб был довольно высоким, и она глядела снизу вверх на то, как его белокурую голову, словно нимб обрамлял Млечный Путь.

– Двенадцатое августа, – наконец сказала она.

– Точно. Метеоритный дождь Персеид – неужели я должен напоминать тебе о нем каждый год? Мы будем считать падающие звезды, и я не отпущу тебя, пока ты не насчитаешь хотя бы двадцать штук.

– Двадцать! – с притворным ужасом воскликнула она, в душе тайно радуясь тому, что для подсчета двадцати звезд понадобится не один час.

– Вон одна! – крикнул он, подняв ее руку. Она обернулась и увидела рассекший небо след белого огня. – Я бы показал тебе созвездие Рака, Сатурн или Юпитер, но я знаю, что тебе это неинтересно.

– Небо по твоей части, Астро-бой.

– Румер, девчушка-зайчишка, – поддразнил он ее в ответ.

Они уселись на крыше, на другой стороне от дымохода. Отсюда Румер могла рассмотреть пролив Лонг-Айленд, где темные, с белой пеной на гребне, волны колыхались у пляжа, похожего на полумесяц. К северу располагалась остальная часть Мыса Хаббарда – около сотни коттеджей на холме и в болотистой низине. Они жили на самом Мысе, который выдавался в пролив, образуя тупик, населенный пожилыми дамами, чьи отцы и деды первыми заложили здесь свои дома.

По соседству стоял коттедж семейства Румер, построенный в том же году, что и у Мэйхью, и в том же стиле. Хотя большинство людей приезжали на Мыс только летом, семьи Зеба и Румер жили тут круглый год. Однажды, когда ей было семь, она осталась у Зеба ночевать и во сне, как лунатик, вошла прямо в спальню его родителей – порою это случалось с нею и у себя дома…

– Еще! – сказал Зеб, пихнув ее в бок. – Теперь у тебя на две меньше.

– Я смотрю, правда, – ответила Румер, хотя на самом деле смотрела на окно своей ванной, где сквозь прозрачные занавески было видно, как ее сестра старательно брила ноги. – Надо бы сказать Элизабет, чтоб она опустила жалюзи, – пробормотала она.

– Ха, ты бы удивилась, узнав, что я видел! – засмеялся Зеб. – Даже если она их опустит, там останется небольшой просвет.

– Ты подсматриваешь? – разинув от изумления рот, спросила Румер.

– А ты как думала? Наши дома всего в двенадцати метрах друг от друга, и вдобавок жалюзи у вас ни к черту. Конечно, я подглядываю. Опля, еще один метеор!

Румер смерила его оценивающим взглядом. Но за кем именно он подсматривал: только за Элизабет или за обеими сестрами? И с какой стати это ее так разволновало? Ведь они были всего лишь друзьями, и ничего более. Но у Румер пересохло во рту, и ей очень хотелось, чтоб Зеб снова взял ее за руку.

– Пять, – указывая куда-то, сказал Зеб. – Шесть.

– Элизабет! – крикнула Румер. Она не могла спокойно наблюдать за тем, как ее восемнадцатилетняя сестра показывала всем желающим свои прелести. Лямки ее ночнушки сползли с плеч, грудь вывалилась наружу.

– Ты что задумала? – спросил Зеб, когда Румер, словно краб в луже от прилива, быстро засеменила по крыше.

– Предупредить ее.

– Я же сказал – не переживай по этому поводу.

– Ага, чтоб ты мог подглядывать за ней? – подколола его Румер, и ее сердце гулко забилось, когда он не сказал «нет». На небосводе высыпали мириады звезд, и мягкий ветерок шелестел в сосновых ветвях. Она затаила дыхание и ждала. Даже в темноте она увидела, как краска стыда залила лицо Зеба. Она подавила всхлип и вспомнила прошлогоднюю школьную вечеринку на Хэллоуин, когда они с сестрой были в одинаковых костюмах ведьм, и Элизабет – рассекая школьную сцену, словно помост бродвейского театра – выиграла звание «красавицы вечера».

– Ты мой лучший друг, – тихо сказал Зеб, и внезапно Румер поняла, что он мог услышать, как она шмыгнула носом.

Румер кивнула и зажмурилась изо всех сил.

– Даже лучше Пола и Энди, – назвав еще двух ближайших друзей с Мыса Хаббарда, продолжил он. Она ничего не ответила. – Я что-то не то сказал?

Она замотала головой.

– Ладно. Вернемся к небу. Какой сейчас счет – у меня семь, у тебя ноль? Ну, постарайся. Представь, если бы там, наверху, а не в старых терновых кустах, которые мы называем двором, были кролики, то ты, наверное, уже сошла бы с ума.

Но Румер не могла успокоиться оттого, что Элизабет выставляла себя напоказ. Ползя по крыше, она оставила Зеба позади. Он хотел стать астронавтом и все свое свободное время посвящал звездам. Девочку же обуревали непонятные чувства: смесь желания защитить сестру, ревности, сердечной боли и любви, – и, когда ей нужно было держаться покрепче, она ненароком поскользнулась.

– Уааааа! – завопила она, изо всех сил цепляясь ногтями рук и пальцами ног за кровлю.

– Давай руку! – наклонившись к ней, сказал Зеб.

– Не могу, – ответила она, медленно съезжая к карнизу.

– Ну же! Давай мне… – он запнулся, потому что тоже покатился вниз. И вот, обгоняя друг друга, они понеслись по наклонной крыше дома Мэйхью, по мху и лишайнику, под светом звезд и тенью деревьев. Однако Румер удалось уцепиться за водосточный желоб, а Зеб, не сбрасывая скорости, рухнул прямо в заросли азалий.

– Зеб!

Нет ответа. Дюйм за дюймом Румер стала карабкаться обратно наверх. Ее сердце так и норовило выскочить из груди. О боже, она убила его.

– Ох, – простонал он. – Моя нога…

– Ты жив! – прошептала она.

– Ты все еще там? Держись, Ру.

Рядом с домом росла высокая сосна. Черная дыра между колючими ветками и крышей зияла перед нею, но она должна была спуститься к Зебу. Сделав глубокий вдох, она сиганула на дерево, оцарапав лицо и ладони острыми сосновыми иголками. Нащупав смолистый ствол, она стала прыгать с ветки на ветку и, в конце концов, перепачкавшись в смоле, все-таки очутилась на земле.