Гарри Поттер и Потайная Комната - Джоан Роулинг

«Что ты здесь делаешь так поздно, Том?» Гарри присмотрелся к волшебнику. Это был никто иной, как Дамблдор, помолодевший на пятьдесят лет.

«Мне нужно было увидеться с директором, сэр».

«Ну, тогда торопись в постель, – сказал Дамблдор, наградив Ребуса хорошо знакомым Гарри пронизывающим взглядом. – Тебе лучше не скитаться по коридорам в эти дни. До тех пор, пока…» Он тяжело вздохнул, пожелал Ребусу спокойной ночи и ушёл. Ребус проводил его взглядом, пока Дамблдор не исчез из виду. А затем очень быстро направился вниз по каменной лестнице к подземельям. Гарри следовал за ним по пятам.

Но, к разочарованию Гарри, Ребус повёл его не в секретный проход или туннель, а к тому самому классу, где у Гарри проходила алхимия. Лампы не горели, и, когда Ребус прикрыл дверь, Гарри мог разглядеть в полосе света только его силуэт. Ребус наблюдал за коридором почти час, как показалось Гарри. И когда Гарри перестал уже чего-либо ждать и ему захотелось вернуться в своё время, он услышал шаги за дверью. Кто-то крался по коридору. Этот кто-то скользнул мимо кабинета, где прятался Ребус. Ребус тихо, как тень, вышел за дверь, и Гарри за ним на цыпочках, забыв, что его всё равно никто не услышит. Минут пять они следовали за этими шагами, пока Ребус не остановился, прислушиваясь к новым звукам. Гарри услышал скрип двери, и потом хриплый шёпот:

«Давай… должен вытащить тебя отсюда, торопись… в коробку». Это был такой знакомый голос. Вдруг Ребус прыгнул за угол. Гарри за ним. Он увидел тёмный силуэт крупного мальчика, стоявшего перед открытой дверью с большой коробкой.

«Добрый вечер, Рубеус», – резко сказал Ребус. Мальчик захлопнул дверь и встал.

«Что ты здесь делаешь, Том?» Ребус сделал шаг вперед.

«Всё кончено, – сказал он. – Мне придётся доложить о тебе, Рубеус, они хотят закрыть Хогвартс, если нападения не прекратятся».

«Но ты же…»

«Я не думаю, что ты хотел кого-то убить. Но монстры – плохие домашние животные. Я думаю, что ты просто выпустил его размяться, а он…»

«Он никогда никого не убивал!» – сказал мальчик, пятясь к закрытой двери. За его спиной Гарри услышал странный шум.

«Ну же, Рубеус, – сказал Ребус, подходя ещё ближе. – Родители убитой девочки завтра будут здесь. Самое малое, что Хогвартс может сделать – это уверить их, что существо, убившее их дочь, обезврежено».

«Это был не он! – крикнул мальчик, и в тёмном коридоре откликнулось эхо. – Он не мог! Никогда!»

«Отойди», – сказал Ребус, доставая волшебную палочку. Его заклинание внезапно осветило коридор. Дверь за спиной крупного мальчика отлетела с такой силой, что придавила его к противоположной стене. За дверью скрывалось существо, от вида которого Гарри издал никем не услышанный крик. Громадное волосатое тело и путаница чёрных ног; блеск множества глаз и пара острых, как бритва, жвал – Ребус поднял свою волшебную палочку, но было уже поздно. Существо отбросило его, убегая по коридору, и скрылось за углом. Ребус вскочил на ноги, собираясь кинуться следом; он поднял свою волшебную палочку, но крупный мальчик схватил его и повалил снова, крича:

«Неееет!».

Вся сцена закружилась, и вдруг стало темно. Гарри почувствовал, что падает, и с треском приземлился на свою кровать в спальне Гриффиндора. Дневник Ребуса лежал открытым у него на животе.

Глава четырнадцатая. Корнелий Фадж

Гарри, Рон и Эрмиона всегда знали, что Хагрид любил заводить себе необычных домашних животных. Когда они учились в Хогвартсе первый год, он пытался вырастить в своей деревянной хижине дракона, и они не скоро смогут забыть огромного трёхголового пса, которого он окрестил Пушком. И если бы в детстве Хагрид услышал, что где-то в замке скрывается монстр, он пошёл бы на что угодно, лишь бы взглянуть на него. Он бы, вероятно, решил, что бедняжка долго сидел взаперти и ему стоит размять ноги; Гарри мог представить, как тринадцатилетний Хагрид пытается надеть на монстра ошейник с поводком. Но он был абсолютно уверен, что Хагрид никогда никого убивать не собирался. Гарри почти жалел, что раскрыл секрет дневника. Снова и снова Рон и Эрмиона заставляли его пересказывать увиденное, пока ему не стало плохо от этого рассказа и от бесконечных разговоров, следовавших за этим.

«Ребус мог поймать не того, – сказала Эрмиона. – Может, это был другой монстр, нападавший на людей…»

«Как ты думаешь, сколько монстров здесь может скрываться?» – тупо спросил Рон.

«Мы же знаем, что Хагрида исключили, – печально добавил Гарри. – И, должно быть, атаки после этого прекратились. Иначе Ребус не получил бы свою награду». Рон попытался сменить тему.

«Ребус и вправду похож на Перси – кто его просил валить всё на Хагрида?»

«Но монстр кого-то убил, Рон», – сказала Эрмиона.

«А Ребусу пришлось бы вернуться в маггловский приют, если бы они закрыли школу, – пробормотал Гарри. – Я не виню его за желание остаться здесь…»

Рон закусил губу и задумчиво сказал:

«Ты ведь встретил Хагрида в Аллее Мрака, да?»

«Он покупал морилку для слизняков Троглодитов», – быстро добавил Гарри. Они замолчали. После долгой паузы Эрмиона решилась озвучить мучивший всех вопрос:

«Может, нам стоит пойти и спросить Хагрида?»

«Ой, да – весёленький получится визит, – отозвался Рон. – Привет, Хагрид, послушай, ты за последнее время случайно не терял в замке кого-нибудь свирепого и волосатого?»

В конце концов, они решили, что не будут ничего говорить Хагриду, если только не произойдёт ещё одно нападение, но дни шли за днями, а бестелесный голос не давал о себе знать, и они начали надеяться, что им не придётся спрашивать Хагрида о причине его исключения из школы. Прошло уже четыре месяца с тех пор, как на Джастина и Почти Безголового Ника было наложено заклятие окаменения, и почти все уже начали думать, что нападавший, похоже, бросил своё дело. Пивзу наконец надоела дразнилка

«Эй, Гарик-очкарик…», Эрни Макмиллан однажды на травоведении очень вежливо попросил Гарри передать ему ведро с прыгающими поганками, а в марте в третьей теплице несколько мандрагор устроили чрезвычайно шумную вечеринку. Профессор Росток была просто счастлива.

«Когда они попытаются перебраться друг к другу в горшок, мы будем знать, что они уже созрели, – сказала она Гарри. – И сможем оживить всех бедолаг в больничном крыле».

Во время пасхальных каникул второкурсникам было о чём подумать. Пришло время выбирать предметы, которые они будут изучать в следующем году. Эрмиона отнеслась к этому очень серьёзно.

«Это может сильно повлиять на наше будущее», – сказала она Гарри и Рону, когда они сосредоточенно изучали список новых предметов, помечая их галочками.

«Я бы бросил алхимию», – сказал Гарри.

«Нельзя, – мрачно произнёс Рон. – У нас останутся только все старые предметы, иначе бы и я расстался с защитой от Тёмных Сил».

«Но ведь это очень важно!» – удивилась Эрмиона.

«Да, но только не то, что преподаёт Локхарт, – сказал Рон. – Я ничему не научился, кроме того, что не следует выпускать кукурузных эльфов». Невиллу Лонгботтому пришла куча писем от всех волшебников и фей в семье, и все давали ему противоречивые советы о том, что стоит выбрать. Совершенно запутавшийся и очень обеспокоенный, он сидел над списком, высунув кончик языка, и спрашивал всех вокруг, как они думают, что труднее: гадание по числам или изучение древних рун. Дин Томас, который, как и Гарри, вырос в семье магглов, решил вопрос так: закрыл глаза и несколько раз бросил палочку на список, отмечая предметы, на которые она попала. Эрмиона не слушала ничьих советов, а записалась на всё. Гарри мрачно усмехнулся себе под нос при мысли, что сказали бы дядя Вернон и тётя Петуния, попытайся он обсудить с ними свою будущую карьеру. Хотя нельзя сказать, что он оказался вообще без руководства: Перси Висли готов был поделиться своим опытом.

«Всё зависит от того, чем ты собираешься заниматься, Гарри, – сказал он. – Никогда не рано думать о будущем, поэтому я бы рекомендовал прорицание.

Маггловедение считают не лучшим выбором, но лично я думаю, что волшебникам стоит получше знать немагическое общество, особенно если они собираются сотрудничать с ним – взгляни на моего отца, ему постоянно приходится общаться с магглами. Мой брат Чарли всегда любил побродить по свету, поэтому он выбрал уход за волшебными животными. Используй свои сильные стороны, Гарри». Но единственной вещью, которую Гарри считал своей сильной стороной, был квиддитч. В конце концов, он выбрал те же предметы, что и Рон, думая, что если уж они ему не дадутся, то у него будет хоть какая-нибудь поддержка.

Следующий матч по квиддитчу Гриффиндор должен был сыграть против Хаффлпаффа.

Вуд заставлял команду тренироваться каждый вечер после ужина, поэтому Гарри едва хватало времени и на квиддитч, и на домашнее задание. К счастью, условия для тренировки стали лучше, по крайней мере, суше, и вечером перед субботним матчем он поднимался в спальню, чтобы положить метлу, чувствуя, что шансы Гриффиндора выиграть Кубок по квиддитчу в этом году чрезвычайно велики. Однако его хорошему настроению суждено было испортиться. Наверху лестницы, ведущей в их спальню, он встретил перепуганного Невилла Лонгботтома.