Гарри Поттер и Потайная Комната - Джоан Роулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«И что?»
«Рон, проснись и пой, – не выдержала Эрмиона. – Мы знаем, что человека, который открыл Потайную Комнату, исключили из школы пятьдесят лет тому назад. Мы знаем, что Т.Д.Д. Ребус пятьдесят лет тому назад получил награду. А что, если Ребус получил её за поимку Наследника Слитерина? Его дневник может подсказать нам, где находится Потайная Комната и кто в ней живёт – человек, стоящий за этими нападениями, явно не хочет, чтобы кто-то об этом узнал».
«Железная логика, Эрмиона, – сказал Рон. – Только одна маленькая загвоздка. В дневнике – ничего – не написано». Но Эрмиона уже достала волшебную палочку.
«Это могут быть невидимые чернила!» – прошептала она. Она постучала по дневнику палочкой и произнесла:
«Появитум!» Ничего не произошло. Ничуть не разочаровавшись, Эрмиона снова запустила руку в сумку и извлекла оттуда, как показалось Гарри и Рону, светлый красный ластик.
«Это выявитель, я купила его на Диагон Аллее», – объяснила Эрмиона. Она сильно потёрла на странице за первое января. И снова ничего не изменилось.
«Я говорю вам, там ничего нет, – повторил Рон. – Ребус получил дневник на Рождество, и даже не потрудился чего-нибудь в нём написать».
Гарри не смог бы объяснить, почему он не выбросил дневник Ребуса. Несмотря на отсутствие записей, он иногда листал чистые страницы, словно там была написана история, которую он хотел дочитать. И хотя он был уверен, что никогда не слышал имени Т.Д.Д.Ребуса, он чувствовал, что оно для него что-то значит, как будто бы Ребус был другом его раннего детства, про которого Гарри почти забыл. Конечно, это было не так. У него никогда не было друзей до Хогвартса, Дадли об этом позаботился.
Всё-таки Гарри хотел больше узнать о Ребусе, поэтому уже на следующий день на перемене он пошёл в Призовую Комнату, чтобы изучить награду Ребуса, в сопровождении заинтригованной Эрмионы и сомневающегося Рона, объявившего по дороге, что он насмотрелся на Призовую комнату на всю оставшуюся жизнь. Отполированную награду Ребуса перенесли в самый дальний угол комнаты. На ней не было написано, за что он её получил («Это тоже хорошо, а то она бы стала больше, и я бы до сих пор её оттирал», – сказал Рон). Однако они нашли имя Ребуса на старой медали «За магические заслуги» и в списке главных префектов.
«Здорово смахивает на Перси, – морща нос, сказал Рон. – Префект, главный префект… наверное, был лучше всех по всем предметам…»
«Ты говоришь так, как будто это плохо», – немного обиженным голосом сказала Эрмиона.
Хогвартс опять пригрело солнце. В замке все приободрились. Нападений больше не было, после того, с Джастином и Почти Безголовым Ником, а мадам Помфрей с радостью объявила, что мандрагора стала молчаливой и задумчивой, а значит покидает пору детства.
«Как только у них исчезнут прыщи, они будут готовы к очередной пересадке, – услышал однажды днём Гарри, как она говорила Филчу. – А после этого недолго уже останется ждать, чтобы их собрать и приготовить. И вы сразу же получите Миссис Норрис обратно». Может быть, Наследник Слитерина устал, думал Гарри. Вся школа была начеку, и открывать Потайную Комнату становилось всё рискованней. Может быть, монстр или кто бы он там ни был, впал в спячку на ближайшие пятьдесят лет…
Эрни Макмиллан из Хаффлпаффа не разделял эту оптимистическую точку зрения. Он до сих пор был уверен, что Гарри виновен и «прокололся» в клубе Дуэлянтов. Пивз же никак не изменился; он время от времени выскакивал в коридорах, где было много народу и пел:
«Эй, Гарик-очкарик…», теперь ещё и пританцовывая. Гилдерой Локхарт вёл себя так, будто он сам остановил все нападения. Гарри слышал, как он сказал это профессору Мак-Гонагалл, когда гриффиндорцы строились на преобразовании:
«Я думаю, мы можем больше не опасаться, Минерва, – говорил он, с видом знатока дотрагиваясь до кончика носа и моргая. – Я считаю, что Комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня лишь дело времени. Весьма разумно остановиться до того, как за тебя взялись всерьёз. Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска. Стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но я знаю, как…» Он опять дотронулся до кончика носа и удалился. Всё прояснилось четырнадцатого февраля за завтраком. Гарри не удалось выспаться из-за поздней тренировки по квиддитчу вечером тринадцатого, и он явился в Большой зал с небольшим опозданием. На мгновение ему показалось, что он ошибся дверью. Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Гарри подошёл к гриффиндорскому столу, за которым сидел Рон, ужасно недовольный, о чём можно было заключить по его лицу, и весело хихикающая Эрмиона.
«Что происходит?» – спросил Гарри, садясь на своё место и стряхивая с бекона конфетти. Рон, у которого всё это, по-видимому, вызывало отвращение, показал на учительский стол. Локхарт, в такой же аляповато-розовой мантии, как и всё вокруг, размахивал руками и просил всех замолчать. Учителя рядом с ним сидели с каменными лицами.
Гарри заметил, что у профессора Мак-Гонагалл дёргается щека. Снэйп выглядел так, будто только что выпил большой стакан «Скелероста».
«С днём Святого Валентина! – прокричал Локхарт. – И я хочу поблагодарить тех сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, я взял на себя ответственность приготовить вам этот сюрприз, но это ещё не всё!» Локхарт хлопнул в ладоши, и в зал вошла дюжина хмурых карликов. Не просто каких-то там карликов. За плечами у них колыхались золотые крылья, а в руках они несли арфы.
«Мои добрые Амуры, разносчики открыток! – сиял Локхарт. – Они будут бродить по школе и разносить поздравления! Но веселье на этом не закончится! Я уверен, что ваши учителя тоже захотят поучаствовать в празднике! Почему бы нам не попросить профессора Снэйпа показать, как делается зелье любви? И если вам интересно, то профессор Флитвик, этот хитрый старый пёс, знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал!»
Профессор Флитвик закрыл лицо руками. Снэйп выглядел так, что тот, кто первым попросил бы у него зелье любви, мог смело рассчитывать на хорошую дозу нагоняя.
«Эрмиона, ну пожалуйста, ну скажи, что тебя не было среди этих сорока шести», – попросил Рон, когда они пошли на первый урок. Но Эрмиона не ответила, внезапно озаботившись поисками расписания у себя в сумке. Весь день напролёт
«Амуры» заплывали в классы, мешая учителям и задерживая учеников, и в середине дня, когда гриффиндорцы торопились на урок колдовства, один из них столкнулся с Гарри.
«О, Гарри Поттер!» – закричал этот особенно мрачный карлик, расталкивая учеников локтями, чтобы добраться до Гарри. От одной только мысли, что все первоклассники, включая Джинни Висли, сейчас услышат его валентинку, ему захотелось сбежать. Карлик же, распинав толпу, перехватил Гарри прежде, чем тот успел сделать два шага.
«У меня есть музыкальное поздравление персонально для Гарри Поттера», – объявил он, угрожающе размахивая арфой.
«Не здесь», – прошипел Гарри, пытаясь убежать.
«Стой смирно!» – хрюкнул карлик, схватив сумку Гарри и потянув её на себя.
«Отпусти!» – вырывая сумку, зарычал Гарри. Послышался звук рвущихся ниток, и сумка Гарри превратилась в две. Его книги, палочка, пергамент и перо упали на пол, и сверху на них – открытая чернильница.
Гарри бросился собирать свои вещи, прежде чем карлик начнёт петь и в коридоре будет столпотворение.
«Что здесь происходит?» – раздался холодный голос Драко Малфоя. Гарри лихорадочно укладывал свои вещи в разорванную сумку, желая исчезнуть до того, как Малфой услышит его валентинку.
«Что за суматоха?» – произнёс другой знакомый голос, и появился Перси Висли. Бросив всё как есть, Гарри кинулся наутёк, но карлик обхватил его за колени, и они оба рухнули на пол.
«Отлично, – сказал карлик, усаживаясь Гарри на лодыжки. – Вот твоя валентинка:
Как кожа жабы его глаза зелёные,Как в классе доски волосы черны,Ты будешь мой, божественный герой,Спаситель, поразивший Лорда Тьмы».
Гарри отдал бы всё золото Гринготтс за то, чтобы испариться на месте. Пытаясь смеяться вместе со всеми, он встал, потирая онемевшие под тяжестью карлика ноги. Перси пытался разогнать визжавшую от смеха толпу.
«Уходите, уходите, звонок прозвенел уже пять минут назад, расходитесь по классам, – говорил он, прогоняя самых младших учеников. – И ты, Малфой…»
Гарри увидел, как Малфой нагнулся и что-то подобрал. Усмехнувшись, он показал это Краббу и Гойлу, и Гарри понял, что это дневник Ребуса.
«Отдай», – тихо сказал он.
«Интересно, что Поттер здесь пишет?» – сказал Малфой, наверное, не заметив дату на обложке и подумав, что это дневник Гарри. По толпе прошёл гул. Джинни испуганно переводила взгляд с дневника на Гарри.
