Итоги № 44 (2011) - Итоги Итоги

— Вы-то лично как к вирусологии примкнули?

— По большому счету и моя первая антивирусная программа была «гаражной». Мне самому понравилось, что в результате получилось, и я в курилке как-то рассказал коллегам-технарям про вирусы, как они работают, что мне один такой попался, что сам по себе он ничего плохого не делает, но в перспективе есть угрозы, поскольку он пытается взять компьютер под свой контроль. Хорошо, наверное, рассказал, потому что не прошло и двух недель, как мне понесли дискеты с другими вирусами — для коллекции. Я вошел во вкус, стал специально за ними охотиться. И пошло-поехало: наладил контакты с другими компьютерными вирусологами, стали обмениваться добычей. А сейчас этот процесс просто поставлен на промышленный уровень: вирусы в Интернете собираем автоматически, этим занимаются программы-роботы.

— Из Минобороны ушли?

— Из Минобороны я уволился в 1990 году. К тому времени я уже часто выступал с лекциями на тему компьютерных вирусов. Пошли публикации в журналах. Но быть офицером и одновременно более или менее публичной фигурой нельзя. Опять пришлось выбирать. А мне всегда доставляло удовольствие выступать на публике: рассказывать о том, как определить, что вирус заразил ваш компьютер без антивирусной программы. Почему? Не знаю. Это желание не пропало и сегодня. У меня несколько аккаунтов в разных социальных сетях, свои блоги. Ну нравится мне быть публичным человеком, и говорить нравится, и писать. Раньше я в компании проводил что-то вроде курсов обучения, а теперь под брендом «Лаборатории Касперского» действуют международные курсы по компьютерной безопасности. Сейчас готовим очередную студенческую конференцию для американских студентов.

Но решиться на уход из Вооруженных сил было непросто — это же был 90-й, очень непростой год. Меня коллеги отговаривали. Пересиди, говорили, Женя, в армии — там тихо и спокойно, пока все не успокоится. А я сказал: «Нет, не мое это». Вопреки уговорам семьи я ушел.

— Девяностые, время-то какое! Кооперативная волна не захлестнула общительного человека?

— Нет. Но была такая айтишная компания «КАМИ» — она появилась как раз на волне кооперативов и достигла больших высот. Владельцем ее подразделения был один из моих учителей в институте Алексей Борисович Ремизов. Ему я искренне благодарен за то, что он в меня поверил, дал компьютер и рабочее место со словами: «Хочешь заниматься вирусами — занимайся, работай!» И вот тогда я уже профессионально начал заниматься антивирусными технологиями. Потому что в рядах Вооруженных сил это все-таки было хобби — в свободное от работы время. Но дома компьютера не было, потому и предавался своему хобби на рабочем компьютере. Так что моим первым инвестором можно считать Министерство обороны СССР, инвестиции были в виде компьютера.

— И какой оказалась жизнь профессионального писателя антивирусов?

— Вкалывал я... ну не 24 часа в сутки, но по 12—14 часов практически ежедневно лет пять, без отпусков и почти без выходных. Мимо меня тогда прошли все значительные события в стране... Нет, кроме путча ГКЧП. Ту ночь я на баррикадах провел. Но вот после этого все значительные события: денежные реформы, ваучеры, что еще было?.. — все мимо пронеслось. Ваучеры я просто теще отдал.

Знаете, я время от времени угадываю суть происходящего. Вот посмотрел на ваучер и понял — бумага. А в конце 80-х, помню, моя мама спросила совета. «Женя, — говорит, — предлагают кредит на покупку дачи, но деньги бешеные — 5 тысяч рублей». Тогда столько стоил автомобиль, неподъемная была сумма. А я сказал: «Мама, надо брать». И оказался прав. Потому что несколько позже мама получила пенсию и... отдала кредит. Было такое коммерческое чутье. Но коммерсантом я так и не стал. Я технарь, люблю изобретать, а вот торговать — это не мое.

Свой первый коммерческий продукт — он назывался AVP (AntiViral Toolkit Pro) — я написал в «КАМИ». Но продажи были практически нулевые. Потому что софт у нас в стране тогда никто не покупал. Самой «КАМИ» основной доход приносила продажа компьютеров, они даже собирали их под своей торговой маркой. А софтверные проекты, которые компания пыталась вести параллельно с моим, так и не стали прибыльными. Через несколько лет остался только мой, но и он влачил жалкое существование. Попытки продавать антивирус через партнерскую сеть давали мало толку.

Чтобы как-то зарабатывать, я халтурил на одну европейскую компанию. Делал для нее базу вирусов. На тот момент для них я был просто мальчик, который что-то смыслит в их деле. Но платили вполне прилично. Хватало не только мне на жизнь, но и на то, чтобы нанять еще двух ребят и купить им компьютеры.

Зарплату в «КАМИ» мне не платили, у нас были хозрасчетные отношения: они меня кредитовали, но этот кредит надо было отдавать. И я отдавал его из тех денег, которые зарабатывал халтурой на антивирусников за рубежом. В профессиональной тусовке, кстати, в это время удивлялись: откуда это у них, моих работодателей за рубежом, такой хороший уровень детектирования вирусов? Я тихонько хихикал. Уже много позже раскололся, что это была моя работа.

— И долго батрачили на империалистов?

— Несколько лет. Одновременно, поняв, что на родине мало что продашь из антивирусного добра, начали развивать международную партнерскую сеть. Но продажи поначалу тоже были нулевые. Антивирус никому не известен — это раз. Да еще из России — это два. «Откуда-откуда? — спрашивали потенциальные покупатели. — Из России?! Чур меня!» Да и рынка как такового в Европе тоже тогда не было.

Но однажды все изменилось — видимо, так звезды встали. «КАМИ» разделилась на несколько компаний, ее покинул Алексей Ремизов, и были закрыты все софтверные проекты. Мы неожиданно оказались на вольных хлебах. И это в 1997 году, когда Интернет был совсем не тот, что сегодня. Как быть? Я сделал крутой поворот: отказался от халтуры и начал продавать западным антивирусным компаниям лицензии на свой новый движок, собственно механизм выявления вирусов, который в 1995—1996 годах написал с двумя своими коллегами. И вот это сработало — мы начали зарабатывать!

— Много?

— Если сравнивать с тем, что до того мы практически не зарабатывали, то просто ого-го! Я хорошо помню свое ощущение, когда мы получили за месяц 10 тысяч долларов, — это супер! Вначале наши лицензии предполагали ежемесячные отчисления за пользование движком. Потому что «кушать очень хотелось». Позже мы перешли на более распространенные в мире ежегодные отчисления. Все это было сделано уже под брендом «Лаборатории Касперского», чей 14-й день рождения мы отметили этим летом. Первых покупателей лицензии, естественно, запомнил на всю жизнь. Первыми были немцы — компания G Data. Второй была компания F-Secure. Третьи — американцы, но их уже нет на рынке.

Почему вдруг все так хорошо пошло? Лицензии ведь продаются не конечным пользователям, а своим коллегам — антивирусным компаниям. А в этой профессиональной тусовке все друг друга отлично знают. Так вот, все знали, что у нас очень неплохой движок. И зарубежные коллеги время от времени осторожно интересовались, есть ли такая возможность — заполучить наш движок на условиях лицензии? Настал момент, когда мы поняли: надо соглашаться.

Правда, сказать, что зажили наконец припеваючи, нельзя. Практически все заработанное вкладывали в развитие компании. Я на «Жигулях» ездил до середины 2000-х. Выпустили продукты для частных пользователей, потом — для корпоративного сектора. В основном продажи шли на Запад. Да и сейчас у нас самый большой рынок сбыта — Европа. Потом США. И только потом Россия.

— Интернет помог бизнесу?

— Ну, Интернет — это отдельная история. Я помню, году в 1992-м в «КАМИ» по стенам развешивали «лапшу» из проводов — объединяли компьютеры в сеть. А в 1993-м я уже пользовался электронной почтой. В 1995-м у нас появился веб-сайт. Но тогда это было, конечно, несерьезно.

Однако буквально года через два, в 1997-м или 1998-м, я собрал своих коллег и сказал: «Ребята, есть такая штука, называется Интернет. Меня интересует: могут ли в Интернете водиться интернет-червяки?» Тогда же вирусы ходили только по дискетам и цеплялись к файлам. Никто и не думал, что возможно что-то еще. «Хороший вопрос!» — ответили мне сотрудники. Через неделю они пришли ко мне и сказали: «Женя, все очень и очень плохо. Мы нашли способ, как сделать так, чтобы компьютерный червь переползал с одного компьютера на другой по сети Интернет. С помощью электронных писем». Это было примерно за два года до того, как на сцене появился первый реальный интернет-червяк.

Когда я увидел этого настоящего червя, отловленного живьем в Интернете, я даже посмеялся — до того он был примитивным: он вынуждал человека кликать на письмо. Мы же готовились к худшему варианту — к червякам, которые могут переползать из электронного письма на компьютер без участия человека: достаточно было просто навести мышку на «отравленное» письмо — и все уже произошло. Это оказалось возможным из-за ошибок в проектировании ПО Microsoft. Мы им сообщили об этом, и «дыру» они заделали. Никакой огласки, естественно. Но о том, что в Интернете все будет плохо, нам стало понятно года за два до того, как это произошло на самом деле. Вроде бы тот первый червяк был безобидным: он просто показывал красивую картинку — фейерверк. Но, проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что «червячная» технология может обрушить Интернет. Целиком.