Крестный путь России - Николай Леонов

К переговорам вскоре подключился заместитель председателя Верховного Совета РФ Ю. Воронин, который был назначен руководителем парламентской делегации. Его линия была жесткой, он настаивал на полном разблокировании Белого дома, отводе войск, восстановлении всех систем жизнеобеспечения и т. д. После этого переговоры стали потихонечку вязнуть во взаимных претензиях, обвинениях. Правительственная сторона все внимание сконцентрировала на информации о якобы сформированном в Белом доме "полке". С. Филатов просто выходил из себя, называя ополченцев Белого дома "людьми с неизвестным прошлым, боевиками, профессиональными убийцами, уголовниками". Лужков вторил ему и резко заявлял, что если противная сторона будет настаивать на узаконивании некоего воинского формирования, "то мы объявляем, что по вине другой стороны переговоры сорваны, и это дает нам возможность планировать наши мероприятия по обеспечению правопорядка в Москве таким образом, который мы сочтем необходимым и достаточным". Практически это был ультиматум, принять который представители Верховного Совета были не готовы. Попытка судьи Конституционного суда В. Олейника утихомирить стороны разъяснением, что пресловутый полк в составе 400 человек создан, чтобы компенсировать разбежавшихся сотрудников Департамента охраны Верховного Совета, от численности которых осталось только 10%, что полк разделен на взводы, роты и батальоны, которые несут службу в соответствии с действующими уставами и т. д., ни к чему не привела. В конечном итоге стороны уперлись в стену: Ю. Лужков и С. Филатов настаивали на разоружении защитников Белого дома и выводе их из здания, а Ю. Воронин от имени Верховного Совета требовал в качестве первоосновы отмены указа No 1400 и обсуждения политических вопросов. В последний раз делегации встретились в Свято-Даниловом монастыре 3 октября в 16.00, разговор откровенно не клеился, а вскоре пришли новости о событиях на улицах Москвы и переговоры было решено прервать до 20.00. К означенному времени представители противоборствующих сторон в Свято-Данилов монастырь не прибыли.

Морального авторитета и политического веса Церкви оказалось недостаточно для политиканов обеих сторон. К призывам Патриарха подумать о судьбе Родины, о многострадальном народе, которому надо было дать надежду, а не ввести в отчаяние, дельцы от политики оказались глухи. Теперь трагедия становилась неизбежной.

Наступило воскресенье 3 октября, обычный хмурый осенний день с прогнозом погоды от 0 до +7+. На 14.00 был назначен митинг на Октябрьской площади сторонников левых сил. К митингам столица привыкла, они проходили почти ежедневно. Люди, обычно окруженные цепями омоновцев, высказав все, что они думают о властях, расходились, Велась запись добровольцев в отряды защитников Белого дома, но скорее для демонстрации решимости, чем для реального формирования боевых дружин. По сию пору нет однозначного ответа на вопрос: были ли события вечера 3 октября 1993 г. выражением стихийного недовольства населения властью или они срежиссированы преступной рукой. А может быть, сложилось фатальное переплетение всех движущих факторов? Клокочущая ненавистью толпа, собравшаяся на Октябрьской площади, внезапно двинулась по Садовому кольцу вниз, к Крымскому мосту. Некоторые участники событий вспоминают, что инициатива принадлежала колонне демонстрантов, во главе которой шел Илья Константинов - в ту пору депутат Верховного Совета и один из руководителей оппозиционного Фронта национального спасения.

По оценке левых источников, в демонстрации приняли участие около 300 тысяч человек. Сведения из официальных источников отсутствуют. Власть никогда, не хотела признавать массовости антиправительственных манифестаций и, как правило, тяготеет к преуменьшению реальных цифр. Но на этот раз не были названы и заниженные цифры, так как тогда было бы непонятно, как малыми силами демонстрантам легко удалось сносить омоновские заслоны.

Людской поток при входе на Крымский мост был встречен первой полосой оцепления, в котором стояли в три ряда омоновцы, вооруженные щитами и дубинками. Напор толпы был силен, цепи охранения оказались прорванными, а разъединенные омоновцы теряют всякую боеспособность. Победа всегда вдохновляет, придает и силу, и решимость. Людской селевой поток двигался дальше, к Смоленской площади, где также без особого труда прорвал вторую цепь стражей порядка. В руках у демонстрантов оказалось несколько "трофейных" грузовиков, которые шли во главе колонны, играя роль ударного авангарда, у Нового Арбата толпа почему-то разделилась: относительно небольшая часть тысяч 18-20 - направилась к Белому дому, в то время как остальная: масса продолжила марш по Садовому кольцу, направляясь к Останкинскому телецентру. Легко, очень легко, - это вызывает подозрения, что власти специально расставляли ловушку, - демонстранты прорвали осадное кольцо вокруг Белого дома, растащили в стороны "спираль Бруно" - заграждения из колючей проволоки, отогнали автомашины, и тут же начался митинг - перегруженный эмоциями, бестолковый, сумбурный.

Освобождение Белого дома оказалось неожиданным для его сидельцев, у руководства Верховного Совета не было никакой осмысленной и продуманной программы действий. Потому-то и сорвались с языка у А. Руцкого два лозунга: "На мэрию!" и "На Останкино!". Здание мэрии было рядышком, прямо через улицу, люди видели, что именно туда скрылось большинство омоновцев из разорванного оцепления. Детонатором для штурма мэрии послужили автоматные очереди, прогремевшие из ее окон и унесшие жизни первых жертв этого трагического дня. Распаленные демонстранты, часть из которых была вооружена захваченными автоматами, вместе с защитниками Белого дома ворвались в мэрию, где завязался бой, больше шумный, чем кровавый. Загнав омоновцев на верхние этажи, атакующие большей частью вернулись в Белый дом, а частью, повинуясь приказу идти на Останкино, погрузились на захваченные или услужливо подставленные грузовики и двинулись в район телецентра.

Подавляющее большинство свидетельств очевидцев, выступавших по свежим следам событий в центральных газетах, говорило о том, что от Белого дома на "Останкино" ушли немного людей, основная масса либо двигалась по Садовому кольцу, либо стихийно собиралась по дороге, особенно вдоль проспекта Мира. Власти имели в своем распоряжении достаточно сил и средств, чтобы остановить и рассеять демонстрантов, но они не сделали этого, сосредоточив все резервы на блокировании наиболее коротких и прямых подходов к Кремлю. Убедившись, что скопления людей удаляются от Кремля и движутся к телецентру, власти сняли основные силы и бросили их на "Останкино", легко обогнав по боковым улицам медленно двигавшихся пеших демонстрантов.

В результате совершенно безоружная толпа численностью 12-15 тыс. человек подошла к главным зданиям телецентра около 18 часов вечера. Там начался митинг, на котором особенно запомнилось выступление несдержанного генерал-полковника Альберта Макашова, бывшего командующего Приволжско-Уральским военным округом. Через громкоговорители он требовал сдачи телецентра повстанцам, не стеснялся в выражениях, в воспоминаниях часто упоминаются его слова: "Эй, крысы! Крысы! Выходите! Каждому, кто добровольно выйдет, будет сохранено одно яйцо! Сопротивление бесполезно. Ельцин вас предал. Вы окружены превосходящими силами!"

Реальное соотношение сил было совершенно иным. За прочными стенами зданий находилось несколько сотен готовых к бою спецназовцев. Буквально в сотне метров, скрытые главным корпусом телецентра, стояли наготове две дюжины БТРов с крупнокалиберными пулеметами из дивизии внутренних войск им. Дзержинского. У Макашова же в лучшем случае были два десятка вооруженных автоматами ополченцев, несколько грузовиков и, как выяснилось, один гранатомет.

Целый час с лишним на улице Королева шло словоизвержение, сыпались угрозы, проклятия. Настроение людей можно было понять. Ненависть к "Останкино" была вызвана самими ангажированными тележурналистами, которые без зазрения совести врали, клеветали, стращали и вообще служили для президента и правительства агитпропом еще худшим, чем в советское время. На требования предоставить эфир никто не отвечал, руководство телецентра не вышло на переговоры с руководством демонстрантов. Тогда в 19.05 грузовик по приказанию Макашова двинулся тараном на дверь главного входа в здание телецентра. Почти одновременно раздался взрыв мины, пущенной из гранатомета. В ответ из окон, с крыши и из-за парапетов здания хлынул свинцовый ливень. Стреляли на поражение почти в упор по толпе. Сам Макашов и окружавшая его горстка вооруженных бойцов оказались у стен здания, "мертвой зоне". Автоматные очереди косили без разбора людей, стоявших плотной массой на пустынном пространстве улицы Королева, где не было никаких укрытий.