Крестный путь России - Николай Леонов

Никаких складов оружия в подвалах Белого дома не было. С 1991 г. действовало распоряжение Б. Ельцина, в соответствии с которым для охраны парламента было выделено 138 автоматов, 9 ручных пулеметов и 570 пистолетов. Штатная милицейская охрана парламента, перешедшая на сторону Верховного Совета, была вооружена этими стволами. Часть оружия выдана добровольным ополченцам, которые пришли защищать Белый дом. Всей охраной до самого конца командовал А. Руцкой. Число ополченцев правительственные источники немилосердно завышали. По самым размашистым цифрам, всего в Белом доме было около тысячи человек, из которых 400 составляли сами депутаты и обслуживающий персонал парламента. Немало говорилось в те дни об отряде Баркашева (Русское национальное единство), который всегда квалифицируется правительственной прессой как "фашист". Свидетели, в том числе Иона Андронов, утверждают, что численность баркашевцев составляла всего 100 человек, из них получили или имели оружие 22 человека, они не принимали участия в бою, не понесли потерь, были задержаны и отпущены по домам. Вышедший вместе с Андроновым генерал Ачалов был арестован и отправлен в тюрьму. Баркашев и его "воинство", неизвестно кем субсидируемое, каждый раз выскакивает на политическую арену, как черт из табакерки, в момент, когда это выгодно властям, чтобы завести пластинку о фашистской угрозе в стране. Никакой другой роли баркашевцы не играли и не играют.

Приведенные данные лишь иллюстрируют очевидную истину: никакой военной опасности люди, участвовавшие в защите Белого дома, для правительства не представляли. Конфликт между президентом и парламентом носил по-прежнему чисто политический характер. Б. Ельцин в глубине души надеялся, что мерами морально-психологического давления ему удастся сломить упрямцев, добиться их политической капитуляции без применения силы. Этим и объясняется двухнедельная осада, в ходе которой власти последовательно отключали все системы жизнеобеспечения здания: электроснабжение, водопровод, все виды связи и т. д. Окрестные магазины и булочные были закрыты под предлогом ремонта, а ввоз продовольствия, питьевой воды или медикаментов прекращен. Даже находящиеся поблизости телефоны-автоматы оказались выведенными из строя. Большую изобретательность проявил в эти дни мэр Москвы, который распорядился подтянуть к Белому дому автомашины-цистерны, наполненные водой, чтобы перекрыть ими все подъезды к парламенту, по которым могло прорваться на автомашинах подкрепление извне. Вдоль всего здания Верховного Совета была протянута спиральная колючая проволока.

Поскольку на третий день после начала государственного переворота - 23 сентября - в здании парламента начал работу X чрезвычайный съезд народных депутатов Российской Федерации, президентская сторона стала вести настоящую психологическую войну против народных избранников, установив на крыше гостиницы "Мир" напротив парламента громкоговоритель, откуда лились то угрозы неминуемого и сурового возмездия, то уговоры переходить на сторону президента и покинуть Белый дом. Этот громкоговоритель даже получил прозвище Геббельс. На съезд, будем точны, прибыли всего 638 депутатов из 1069 человек полного состава, а к концу осады, дню штурма, их осталось не более сотни. Остальные либо струсили, либо перешли на сторону Ельцина. Предательство в подавляющем большинстве случаев имеет только две причины: либо страх за здоровье и жизнь свою и своих близких, либо стремление купить такой ценой материальные блага. Среди тех, кто клялся своим избирателям в своей неподкупности и верности идеалам справедливости и демократии, оказались очень многие, дезертировавшие в это время. Например, Евгений Амбарцумов (депутат из категории "завлабов"), входивший в состав Комитета по международным делам, дезертировал и получил в награду пост российского посла в Мексике.

Мелкий, серенький научный работник Евгений Кожокин за свое бегство из Белого дома был награжден сначала постом заместителя министра, а потом стал директором института стратегических исследований. Начинающий адвокат Алексей Сурков из рядового депутата превратился аж в главу специальной кремлевской комиссии по распределению материальных благ таким же, как он, перебежчикам. Его комиссия была даже расквартирована поблизости от здания парламента, чтобы "раздача слонов" носила более убойный характер.

Николай Рябов, скромный агротехник из небольшого поселка в Ростовской области, в прошлом активный антиельцинист, перекинулся на сторону президента в первые же дни государственного переворота, а вскоре граждане России могли видеть его на посту председателя Центральной избирательной комиссии, затем он был назначен послом в Прагу.

Глава парламентского комитета по вопросам обороны и безопасности Сергей Степашин, вчерашний политработник пожарных дружин в Ленинграде, легко перемахнул барьер совести и оказался заместителем министра безопасности, потом докарабкался до поста премьер-министра. Оказавшись непригодным на этих постах, он осел в удобное кресло председателя Счетной палаты, чья основная задача - не разоблачать коррупционеров и расхитителей национального достояния, а скорее скрывать их от общественности.

Почти одновременно с ним "слинял" из Белого дома Александр Починок, с тех пор подвизающийся на министерских постах, но получивший известность главным образом как растратчик госсредств на загранпоездки вместе со своей семьей.

Накануне танкового расстрела из парламента исчез бывший партаппаратчик Рамазан Абдулатипов, который буквально через пару дней вынырнул в качестве заместителя министра.

Список можно продолжать и продолжать, испытывая чувство гадливости. Бежали, как правило, мелкие, ничтожные личности, которые внезапно на гребне демагогической волны ворвались в столичную политическую жизнь, хлебнули материальных благ и теперь потели от страха потерять их снова. А терять было что. Каждому из беглецов выдавалось два миллиона рублей наличными, обеспечивалось престижное место в госаппарате, передавалась в собственность служебная квартира в Москве, предоставлялись ему и членам семьи обслуживание в президентской поликлинике и больнице, санаторно-курортное лечение и т. д., то есть как раз те льготы, против которых боролись "демократы", когда решались к власти. После всего этого не стоит удивляться, дорогие сограждане, откуда взялось в российской политике 90-х годов такое множество безнравственных проходимцев. Их плодила и пестовала сама верховная власть.

Если верить свидетельствам Р. Хасбулатова, его самого также пытались перекупить самым вульгарным образом. На четвертый день путча к нему в кабинет с поручением из Кремля явился ранее сбежавший Евгений Кожокин, который, сославшись на "принятое на высшем уровне решение", предложил Р. Хасбулатову вылететь вместе с родней и помощниками в одно из государств Арабского Востока или Скандинавию. Кожокин заверял, что денег дадут, сколько хотите, "хоть десять миллионов наличными". Сделка не состоялась, Хасбулатов отказался.

28 сентября, в день, когда блокада Белого дома стала предельно жесткой, командующие оцеплением получили приказ пропустить в здание Верховного Совета известного эстрадного певца, собутыльника криминальных авторитетов и одновременно советника по культуре столичного мэра, Иосифа Кобзона, который привел с собой двух женщин: Людмилу Руцкую и Раису Хасбулатову - жен руководителей мятежного парламента. Он сам притащил упаковку с чистым бельем и термос с горячим борщом для А. Руцкого. Характер его миссии далек от милосердия или высоких соображений гуманизма. Кобзон от имени министра безопасности Н. Голушко и Ю. Лужкова пытался склонить неуступчивых политических противников к капитуляции, но, видимо, получил отказ и больше в Белом доме не появлялся.

В темном, холодном Белом доме в среде постоянно тающей горстки депутатов и защитников демократии не могли не возникнуть и пессимистические настроения, и желание капитулировать. Возникал вопрос о прекращении работы X чрезвычайного съезда народных депутатов в связи с создавшимися невыносимыми условиями. Кто-то предлагал переизбрать руководство Верховного Совета, сместить Хасбулатова, но осажденные понимали, что они были обречены, шансов на победу не было и оставалось только одно: спасти честь и достоинство.

В первые дни осады А. Руцкой предпринимал попытки добиться поддержки от Вооруженных сил. Он послал письмо командующему Сухопутными силами генерал-полковнику В. Семенову, командующему ВМФ адмиралу Ф. Н. Громову, командующему ВВС генерал-полковнику П. С. Дейнекину, командующему воздушно-десантными войсками генерал-полковнику Е. Н. Подколзину. Главная мысль была сформулирована в последнем абзаце посланий, где говорилось: "В этот тревожный час я обращаюсь к вам: не оставайтесь в стороне от происходящего. Этого не простят нам наши дети и внуки. Армия не может быть вне политики в момент, когда разрушается государство и над обществом нависает тень новой диктатуры. Призываю вас занять активную позицию, достойную офицерской чести и присяги". Опасаясь, что его коллеги могут опередить его в скорости доклада об этом письме, каждый из адресатов клятвенно заверил министра, что он либо сжег, либо выбросил в урну это послание. По распоряжению Ельцина во всех кабинетах Минобороны и Генштаба были отключены телефонные аппараты правительственной связи, чтобы не дать возможности высокопоставленным генералам получать информацию со стороны или вести переговоры между собой. Пользоваться обычной связью для сколько-нибудь деликатных разговоров в России никто не решался.