Крымский роман - Татьяна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты поедешь по делам, а я поеду на работу, писать заявление об увольнении. Моего главного инфаркт хватит!
– Только не передумай, – переполошился Михаил.
– Нет, я не передумаю, но уговаривать меня будут.
– Я сейчас доем и тоже начну тебя уговаривать! – пообещал он.
Ната проснулась днем.
Все утро они не спали. Антон рассказывал ей про «рейд по фронтам», как назвала это Наталья.
На самом интересном месте рассказ прервался: они бросились целоваться и опять терялись друг в друге.
Когда она начала выбираться из постели, Антон, конечно, проснулся, но она его снова уложила, успокаивающе погладив и коротко поцеловав в колючую от щетины щеку.
– Спи, спи, тебе отдохнуть надо, – сказала она и поцеловала его в уголки губ.
Антон выпустил ее и опять заснул.
У Наты была намечена встреча с Серегой и другими членами их детской компании.
Желая как можно скорей расправиться со всеми обязательствами и обещаниями, чтобы потом быть постоянно с Антоном и ни на что не отвлекаться, она обзвонила всех вчера, когда была у мамы. А так как сегодня наступила суббота, все с радостью согласились встретиться.
Она уже собралась и наносила последний штрих, подкрашивая губы у зеркала в ванной, но вдруг остановилась, поставила колпачок от тюбика на раковину и, задумавшись, закручивала и откручивала столбик помады, внимательно ее рассматривая.
Поднесла руку ко лбу, потерла неосознанным жестом, задела колпачок, и он упал. Возле раковины, на полу, стояла высокая ваза с водой: завядшие цветы Наталья из нее выбросила, а воду вылить не успела. Колпачок упал прямо в вазу и не тонул, покачиваясь на воде…
Она присела, все так же обдумывая продолжающую формироваться и развиваться мысль и переводя взгляд с помады на колпачок и обратно.
И вдруг подскочила, сильно ударившись головой об угол раковины.
– Ой! – потерла ушибленное место и побежала в комнату, держа помаду в руке.
– Я поняла! Я поняла! – Она забралась на кровать и стала тормошить Ринкова.
Он сразу проснулся, сел и очень спокойно спросил:
– Что, солнце мое?
– Ринков, ты бывал беден? – торопясь ему объяснить, громко спросила она.
– Бывал.
– Хорошо, значит, ты меня поймешь!
Она была очень возбуждена, глаза горели, щеки раскраснелись.
Антон засмотрелся:
– Но ты не был бедной женщиной. Вот, смотри, когда совсем нет денег, а выглядеть надо хорошо и закончилась вся помада, ты берешь и из нескольких тюбиков выковыриваешь остатки помад, все это, тщательно размешиваешь, делаешь такую колбаску и засовываешь в один пустой тюбик – вот так! – Она показала как и посмотрела на него победительницей. – Так вот, то оружие, ну, те минометы, они пустые внутри и широкие, и преступники туда наркоту расфасовывать будут! Никто и не додумается ее там искать! И столы для этого привезли – фасовать…
Антон был потрясен простотой и неординарностью решения и в который уже раз восхитился ее умом.
Он вскочил, стал ходить по комнате, не обращая внимания на свою наготу.
– Конечно! Черт побери! Натка! Какая ты умница! Господи, ну конечно! А фасовать будут все вместе, поэтому и столов четыре…
– Ринков, пожалуйста, оденься. Твой вид мешает мне сосредоточиться на деле! – рассмеялась Наталья.
Он подошел к ней, крепко поцеловал, потом схватил джинсы и натянул их на себя.
– А еще, мне кажется, я поняла, как он сюда ввезет наркотики!
– Мое мужское самолюбие рыдает.
– Нечего ему рыдать, может, я ошибаюсь. Ты бы и сам все понял, просто я тебя постоянно отвлекаю! – махнула рукой она.
– Это точно! – весело потвердил Антон. – Но я готов расплачиваться даже своей мужской самоуверенностью.
– Ринков, зачем такие крайности? Не надо трогать святое. Мне достаточно признания, что я очень умная…
– Ты самая умная из всех женщин, которых я встречал!
Он полез к ней целоваться. А оторвавшись от нее, отошел подальше.
– Рассказывай, что придумала…
– Понимаешь, это все на ассоциациях. Я красила губы, посмотрела на помаду, и хлоп – все сложилось, а потом упал колпачок от помады в вазу с водой, я посмотрела, и хлоп – еще одна догадка!
– Большинство идей приходят именно так, – подтвердил Антон.
– Я думаю: он же не будет везти сюда эту наркоту просто так, в вагоне? Он ее как-то спрячет?
– Конечно, но проблема в том, что ее много.
– Севастополь и Балаклава – все еще военно-морские города. Так?
– Так! – подтвердил Антон.
Ему очень нравилась ее манера рассуждать, выстраивать логическую цепочку, заключая каждую фразу вопросом-утверждением: «Так?»
– Ты же изучал, я видела, какие поставки идут сюда постоянно. Чего больше всего завозится, и регулярно, из России?
– Горючее! Топливо в цистернах! – Антон схватился за голову: – Твою дивизию!
– Ты такой смешной, когда хватаешься за голову, похож на мальчишку! – посмеялась Наталья.
– Но на таможенном терминале все цистерны просвечивают рентгеном, – размышлял он.
– Да ладно! – возразила Ната. – Что ты, эти таможни не знаешь: может, они и просвечивают те, что идут для русской части флота, а что для украинской, скорее всего, так, спустя рукава. Если герметично пристроить груз возле люка, например, никто особенно и рассматривать не будет. Но, может, я и ошибаюсь…
– Это стоящая версия.
– Ладно, ты работай, а я пошла. – Наталья поднялась, поправляя одежду.
– Куда ты? – спросил Антон.
– У меня встреча с друзьями детства.
– И когда ты собираешься домой вернуться? – тоном строгого мужа поинтересовался Ринков.
– Куда «домой»? – не поняла она.
– Сюда.
– Ринков, это не дом, а гостиничный номер! – напомнила она Антону.
Он подошел к ней, обнял и нежно сказал:
– Дом – это всюду, где мы вдвоем, даже если это гостиничный номер!
Ната положила свою ладонь на его щеку, заглянула в глаза и сказала:
– Я стараюсь справиться со всеми своими страхами, честно. Но это непросто.
– Я тебе помогу, девочка! Ты только не убегай! – нежно ответил Антон.
– Не убегу. Это я тебе совершенно точно обещаю! – со всей серьезностью заверила она.
– Вот и хорошо! А все остальное мы преодолеем! – Он поцеловал ее. – Ну, иди на свою встречу, я тебе позвоню и заберу тебя.
Поцеловав его еще раз на прощание, Ната ушла.
Хаким чувствовал опасность.
Шкурой чувствовал, нутром, на уровне инстинкта – надвигается опасность.
Как? Кто?
