До Невозможности Настоящая (СИ) - Ерофеев Данил

Не надо, не делай этого…

Я не могу устоять перед соблазном и не хочу совершать этот роковой поступок. Но наш подъём, к сожалению, подходит к концу. Осознаю, что у меня мало времени, пользуюсь моментом или совершаю очередную ошибку — прижимаюсь ещё сильнее к нему. Страх перед обрывом всё больше заполняет моё тело!

Он от моих неосознанных действий вздрагивает, и мы начинаем спуск. Успев облокотить на моё хрупкое плечо голову, сильнее сжал мою руку…

Я делаю вид, что этого не замечаю, и просто закрываю глаза, окончательно отдавшись порывам чувств. Стараюсь приблизиться как можно ближе к его груди и наконец-то раствориться в моменте. Нахожусь в полном блаженстве, и меня даже не волнует огромная скорость и крик людей на заднем фоне, а моё всё внимание затмевает его учащенное дыхание.

Только я и он…

Его сердце так сильно бьётся, а дыхание такое тяжёлое…

В этот сокровенный момент никого кроме нас, а именно я целиком и его тело. В мыслях поблагодарила Всевышнего за этот день. Хоть бы этот момент никогда не заканчивался…

Но нет, не успела я опомниться, как мы уже подъезжаем, и он робко просит меня подняться, а я с заплывшими глазами от эйфории и тяжёлыми веками поднимаюсь и проговариваю:

— Ах, что уже всё?

Кивнул, продемонстрировал этим, что да, нам пора вставать.

Почему больше ничего не сказал? Может, из-за моих резких действий он так себя ведёт?

Зато Женя, не изменяя себе, произносит:

— Да, сонное царство, мы уже приехали, и ты всё пропустила.

— Ничего я не пропустила, просто не визжу, как некоторые, — остро ответила ему.

— Ох-ох, какие мы, что скажет по этому поводу другая сонная сторона?

— Я, что ли? Да что скажу, круто было очень, — с облегчением и со странным спокойствием произнёс он.

Женя, недолго думая, решил всех нас взбудоражить:

— Слышьте, а вы знаете что?

— Что на этот раз?! — как-то недовольно произнёс Филя, видимо, устав от очередных авантюр Женька.

А я вопросительно взглянула на Женю.

Он почему-то засмущался и засуетился, на него это было очень непохоже, что он хочет сказать? Что его аж так будоражит.

— Так, твоё молчание мне уже не нравится, а ну, быстро говори! — выкрикнул Фил.

— В общем, знаете…

— Да не тяни резину! — вскликнула я, подпрыгнув на одном месте.

— О-ой, достали. Крч, мне нужно отойти, а вы пока, к примеру, можете сходить в край парка, говорят, там очень красивые виды. Да к тому же река протекает и лавочки в придачу, в общем, круто.

Тут он совсем расклеивается и ещё больше смущает нас:

— Не спрашивайте, откуда я это знаю, просто идите туда.

— Куда ты намылился? — подозрительно спросил Фил.

— Никуда, есть у меня одно дело, и всё, короче, я пошёл, а вы решайте сами, чем займётесь.

Стоим, глазами хлопая, не понимая ничего, но от него уже послышалось:

— Ариведерчи! — и он начал растворяться в толпе.

Мне не оставалось ничего другого, как спросить:

— Ну что делать будем?

— Хм… дай подумать… может, последуем совету Жени и пройдёмся до реки? И посидим там, я вот люблю природу, а ты?

— Я-я да! Без ума от неё! Помню, как однажды Женя отвёз меня на природу.

— Опа, интересно, а когда?

— Когда-когда… когда ты работал, — глубоко вздохнув в конце, ответила.

— Понимаю, виновен, казнить, нельзя помиловать! — произносит, внося в эту фразу какие-никакие извинения.

Но на моей душе грусть. Ведь прекрасно понимаю, что этой фразой всё, что я испытываю в своём полужелезном, полуживом сердце, не заглушить… хотя на что я надеюсь… я, я всего-то какой-то робот.

— Хей, ты чего взгрустнула?

Осознаю, что сейчас не время, и пытаюсь скрыть свою печаль за улыбкой, неумело шутя, чтобы его мысли о моей грусти так и остались подозрениями.

— Ты мне ещё нужен! Так что подожди с этой крайней мерой.

— Ты решаешь оставить мне жизнь?

— Решаю оставить.

— Если так, то тогда буду исправляться. Начну хотя бы с того, что проведу тебя к реке, ты ведь не против?

Боже… он сейчас такой робкий и неловкий. Конечно, хочу, дурачок…

— Скажу тебе больше, я ещё как за! — произнесла это, затаив надежды на уединение с ним…

— Рад это слышать, ну что тогда, пойдём?

— Пойдём!

Мы начинаем идти, как вдруг я решаю его спросить:

— Ты хоть знаешь, куда нам нужно идти?

— Ну, примерно да… на край парка, он же сказал.

— Но краёв у парка может быть много, откуда ты можешь знать, что ведёшь нас именно туда?

— Хороший вопрос, но ответ будет простой — видишь, там вдали река?

— Вижу.

— Но вот, если там река, значит, мы в правильном направлении.

— Блин, точно, вот я глупышка.

— Не вини себя, ты живёшь только семь дней на свете, за такой микропромежуток времени сложно узнать всё.

— Ты прав, но я стараюсь! У меня отличные учителя!

— Учитель, — с грустью произнёс он.

— Эй, ты чего? Намекаешь на то, что ты не занимался мной?

— Последнее время да, как прискорбно не было бы это признавать.

— Брось тебе, без тебя я бы не была той, кем сейчас являюсь.

— Да ну, не, это заслуга Жени, не моя, — с большим сожалением произнёс.

— Нет! Нет! И ещё раз нет! — возражаю. — Если бы не ты и не твоя забота, то я бы вообще пропала. Он что-то хочет сказать, но я не позволяю ему ничего произнести, а только продолжаю свою речь. — Если бы не ты, то я бы потерялась в этом торговом центре! Помнишь? Это ты прибежал меня спасать! А также согрел меня в машине, когда я промокла по уши, если бы не твоя куртка, может, уже валялась бы в какой-нибудь из больниц с воспалением чего-то там.

— Нан! — попытался возразить мне.

Но я его как будто не слышу, мой голос срывается, но меня это не останавливает.

— А первую ночь, первую ночь помнишь?

— Помню, — с отчаянием, опуская глаза вниз, проговорил.

— Вот если бы тебя не было рядом, то успокаивать меня было бы некому!

— Да, да, знаю-знаю…

У меня повышается голос, мне начинает казаться, что я вот-вот расплачусь.

— Ничего ты не знаешь! Я ревела бы в страхе, и ревела бы всю ночь! И Бог знает кому известно, что стало бы со мной до прихода того же Жени. — Я выдыхаю. — Короче, я всё сказала, не смей, слышишь, не смей! Мне заявлять, что ты ничего не сделал для меня.

Как я ему высказала, мне показалось, он явно не ожидал от меня такой реакции и испытал чувство вины.

Мы простояли так уже минут пять, и он до сих пор ни слова не сказал, а всего лишь постыдно отвернулся от меня… понимаю, что в этой ситуации виновата полностью я. Искупаю свою вину тем, что врываюсь в его тело, захватывая всеми возможными силами. Ещё раз проговорила: «Ты. Ни в чём. Не виноват!» От волнения или тревоги или, возможно, от мартовского холода меня насквозь пронзает дрожь. Его тело… такое напряжённое, но с каждой секундой я чувствую, как оно становится мягче и мягче, и наконец он произносит:

— Прости меня ещё раз, я правда всё исправлю.

Мои ямочки на щеках заметно покраснели, и я с тающей улыбкой и надеждой на что-то лучшее произношу:

— Пойдём дальше! А то мы так и не узнаем истинную красоту этого парка.

Я нехотя расслабляю свои объятия, а он хватает меня за руку, немного обескуражив. Я так счастлива! Так счастлива! Ведь я направляюсь вместе с ним в самое укромное место за этот вечер.

Спустя какое-то время мне становится ещё прохладнее — приближаемся к реке, не знаю, замечает ли он мою дрожь?

— Нан, постой.

Скажите, пожалуйста, что он заметил!

— Я слушаю, — дрожащими губами проговорила.

Почему он снова замолкает и смотрит на меня кошачьими глазами?

— Возьми, накинь мою куртку, мне она не нужна, а тебе будет теплее…

Он почувствовал, что мне холодно… останавливается и снимает куртку. Когда почти уже её снял, срываюсь с места и вбиваюсь к нему в грудь, обхватывая торс холодными руками и начинаю реветь. Я, я не знаю, что на меня нашло, но этот его жест что-то разбудил во мне. Что-то такое, что я даже не могу объяснить, но я чувствую, что оно очень долго скрывалось за бурей испытываемых мною эмоций и наконец-то вышло наружу. За это время, что я нахожусь в его объятиях, у меня лишь выходит промолвить: