Ученица ведьмы и узы проклятой крови - Райн Александр

«Смотри», – прозвучало в голове Катрин.

Стоило верзиле просунуть руки внутрь круга, как его ладони тут же обуглились и, превратившись в золу, осы́пались вниз. Это случилось мгновенно – никто не понял, что произошло. Ао посмотрел на два своих обрубка и, упав на колени, взвыл. Двое других бросились к нему. Он стоял на коленях и никак не мог поверить в то, что кистей рук больше нет.

Катрин пронизывала тихая паника. Она старалась всем видом показать, что всё было сделано нарочно и она настроена серьёзно, что любые шутки в её сторону плохо закончатся – но это получалось не очень убедительно. Раскосая повернулась в сторону девочки и начала грозно кричать на непонятном ей диалекте. Накричавшись, она замолчала.

«Мы всё поняли! Ты меня слышишь? Поняли!» – в узких щёлках ее глаз сверкал страх, выла печаль и пылала злоба.

«Дай мне свою руку!» – скомандовала Катрин.

«Нет! Ты хочешь убить меня!»

«С тобой ничего не случится, если я буду держать тебя за руку, а когда мы всё решим, ты сможешь выйти из круга, обещаю!»

Катрин не была уверена в том, что её собственная рука не превратится в пепел, но голос убеждал, что всё будет в полном порядке. Девочка протянула дрожащую руку. Когда рука покинула пределы круга, Катрин зажмурилась, ожидая худшего. Но ничего не произошло. Ао наблюдала за ней, и, как только Катрин кивнула, тут же схватила её за руку и крепко сжала. Маленькая ведьма резко втянула свою новую знакомую в центр круга – та успела лишь взвизгнуть, но всё обошлось.

Ао была цела и невредима. Катрин поднесла запястье к лицу женщины, чей возраст определить не представлялось возможным, и та, всё ещё недоверчиво глядя на ведьму, глубоко вдохнула. Лёгкое головокружение свидетельствовало о том, что процесс запустился. Катрин слегка пошатнулась и чуть не вышла за черту, но смогла устоять. Привычное чувство тошноты снова вернулось к девочке. Двое других Ао наблюдали за происходящим с нескрываемой завистью. Катрин видела, как блестели глаза верзилы, готового в любой момент сорваться с места и порвать её на куски, выжать из неё всю энергию до последней капли. Ао сама отпрянула от девочки. Её подергивало от принятой дозы. Плотно сжатые губы расслабились, и на лице твари заиграла лёгкая улыбка. Кожа женщины постепенно расправлялась от морщин, синие вены уходили под кожу. Она стала гораздо больше походить на обычного человека.

Катрин достала книгу из рюкзака и, раскрыв на первой попавшейся странице, показала Ао текст, не выпуская при этом книгу из рук. Та с серьёзным видом принялась изучать каракули тайного ордена и через несколько секунд наконец сказала что-то внятное:

«Тут написано про бешенство. Если ты хочешь, чтобы человек стал злым и дёрганым, нужно напоить его ядом. Яд изготавливается из следующих компонентов…»

Она начала перечислять, но Катрин остановила её:

«Ясно, ты умеешь читать. Но почему твои друзья не умеют?»

«Женщины Ао не охотятся и не прислуживают. Мы даём потомство, охраняем жильё, но если ты не можешь ни того ни другого, то ты либо идёшь на улицы и добываешь еду самостоятельно, либо тебя съедают, либо ты ищешь способ приспособиться. Мне не повезло – я не могу дать потомство, и я слишком слабая, чтобы охранять. Но мне повезло в другом – я приехала на грязный рынок вместе с шаманом. Язык в книге принадлежит людям севера, я прибыла оттуда. Уже позже я выучила много других языков и теперь обучаю им своих сородичей. Благодаря этому у меня всегда есть еда и кров. Я живу, пользуясь своими знаниями, а не пресмыкаюсь перед ведьмами и торговцами, как это делают мужчины, не убиваю в подворотнях стариков и больных. А теперь дай мне ещё своей силы, я чувствую, как много её внутри тебя – хватит, чтобы накормить десятки Ао».

«Катрин, что ты задумала?» – снова зазвучал добрый помощник в голове девочки.

«Я хочу использовать их в своих целях», – сказала Катрин и тут же получила ответ.

«Пока ты даёшь Ао еду, Ао идёт за тобой. Как только перестаёшь, Ао убивает тебя».

Самка Ао улыбнулась ведьмочке, но глаза её недобро сверкнули. Кажется, Катрин по ошибке передала свои мысли не тому, кому следовало, но хуже от этого не стало.

«Здесь, – Катрин открыла книгу на той странице, где, судя по картинке, изображался процесс консервации энергии. – Расскажи мне как сделать это, помоги спрятаться, и я буду делиться с вами своей силой».

«Катрин, ты не должна этого делать, Вера бы этого не одобрила!» – вернулся голос.

«Вера доверяла мне, я была её единственной помощницей, она поймет, почему я решила действовать так».

Раскосая кивнула.

«Тогда тебе нужно идти с нами, сейчас».

Канализационные тоннели были еще бо́льшим лабиринтом, чем переулки над ними. Звук спускающейся по трубам воды доносился со всех сторон. Люди недавно проснулись и теперь стремились отправить под землю всё, что накопило их тело за прошедшую ночь. Описывать ароматы сточных вод бессмысленно – вонь стояла такая крепкая и едкая, что выжигала лёгкие. Усиливался эффект и тем, что эта канализация принадлежала не обычному городу, а такому, где жители постоянно занимались приготовлением различных зелий и отваров, а весь жмых, всю отстойную жидкость спускали в унитаз.

Освещением служили редкие масляные лампы и небрежно развешанные тут и там факелы, свет которых отражался от влажных каменных стен и от потолка.

Катрин настояла на том, чтобы Ао шли впереди – меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то дышал в спину. Голос-помощник несколько раз предупредил её о том, что сегодня никто из паразитов не тронет Катрин, и она может быть спокойна, но сама эта затея – абсолютно идиотская, и в итоге будет стоить девочке жизни. Здоровяк шел первым, то и дело подвывая. Этот вой разносился эхом по вонючим коридорам и распугивал крыс. Катрин постоянно ощущала на себе чужие взгляды, из-за углов и из проходов до неё доносились тяжёлые вздохи и причмокивания. Поворот, ещё поворот, длинный прямой коридор, затем ещё десяток развилок и наконец дверь.

«Можешь спать здесь».

«Здесь? Я не собираюсь спать в канализации».

«Ничего другого мы тебе предложить не можем, а теперь пришла пора платить».

Бежать было бессмысленно – Катрин ни за что бы ни выбралась из этих катакомб в одиночку. Девочка толкнула дверь и вошла внутрь. В углу стояло несколько сдвинутых сундуков, а сверху на них лежал самодельный матрас, сшитый из разноцветных тканей и наполненный то ли сеном, то ли сухими листьями. Возле одной из стен расположился совершенно не вписывающийся в здешний интерьер дорого́й на вид массивный деревянный стол, заставленный лучше, чем лабораторный уголок в школьном кабинете химии. Были там колбы, склянки, горелки, ступы и ещё куча того, что, по мнению Катрин, можно назвать одним словом – хлам.

«Чьи это вещи?» – поинтересовалась она у смуглой Ао.

«Здесь жил Вереск, слышала о таком?»

«Ещё бы», – нервно усмехнулась девочка.

«Советую перед сном ставить блокирующее заклинание на дверь, или что вы там ставите. Иначе есть шанс не проснуться. Засов вряд ли спасёт от тех, кто видел, как ты пришла сюда».

Катрин сглотнула нервный ком.

«Мы ждём оплаты», – снова раздалось в её голове.

Катрин не нравилось то, как ей приходится расплачиваться за ночлег. Каждый раз, когда кто-то выуживал из неё энергию, она чувствовала себя отвратительно. Это было похоже на болезнь, которая хочет быть смертельной, но не может. Она тянет жизненные соки, отупляет, вгоняет в такую тоску, что хочется лезть на стену. Сердце начинает биться с перебоями, перед глазами кружатся чёрные точки. Привыкнуть к такому невозможно. Но Катрин нужно было поспать. Она и так потеряла немало сил, и теперь ей требовалось восстановление.

Катрин кивнула и жестами показала, что заходить они должны по одному. Первой вошла в комнату раскосая. Вытянув энергию из Катрин, она стала выглядеть ещё лучше. Кажется, даже волосы на голове выросли на пару сантиметров.

Следующим зашел Ао, которому Катрин рассекла половину лица. Один только вид его запёкшейся раны вызывал боль, но сам он, кажется, даже не думал об этом в данный момент. Его глаза блестели желанием, а тело тряслось, как у наркомана во время ломки. Взглянув в глаза девочки и удостоверившись в том, что она дает своё согласие, Ао сделал затяжку. От удовольствия он выгнул спину и заскулил. Он не хотел останавливаться, присосавшись, как комар, который не успокоится, пока не лопнет. Слюна стекала с его губы и тянулась до самого пола. Зрачки у Катрин закатились. Раскосая окрикнула своего соплеменника, и тот отстранился. Девочка не удержалась на ногах и рухнула на сундук. Ао перестал походить на себя: он помолодел, выпрямился, и даже голос его стал звонче и живее. Ао произнёс на своём языке, судя по интонации и довольному лицу, что-то вроде: «Превосходно!» и, вдохнув полной грудью, вышел из комнаты.