Три часа на выяснение истины - Игорь Арясов

— Ваше! — Он сел в кресло, закинул ногу на ногу, взял рюмку, пригубил, сверкая запонками, — Вы видите, Евгений, я не люблю мелочей, я иду вам навстречу. Здесь не две с половиной, а три тысячи плюс доллары.

Евгений Александрович сглотнул тревожно-радостный комок ожидания:

— С в-вашего разрешения я их уберу, — он с аккуратной небрежностью взял деньги и спрятал их в «дипломат».

— Обмоем, как говорят у вас? — усмехнулся Штольц, заметив, что на этот раз в отличие от первого, когда Зайцев принимал гонорар за лечение зубов Клаусу, и второй, дома у Вернера, в ФРГ, когда продал шесть патрончиков за пятьсот долларов, — на этот раз Зайцев был удивительно спокоен, почти равнодушен, а ведь это не сто, а тысяча долларов. Да, непростой у парня характер, быстро привык он к долларам. Только что он может купить на них здесь, в России? Зачем они ему здесь? Впрочем, это его дело.

— Разумеется, — Евгений Александрович наполнил рюмку хозяина, себе добавил невесомую каплю и снова только пригубил коньяк.

— Впрочем, это все пустяки, — Вернер показал глазами на коробку с патрончиками и на «дипломат» у ног Зайцева. — И я бы, дорогой друг, не стал бы вас тревожить, срывать вас из вашего города в Москву по таким пустякам. Я хочу вам предложить дело, более достойное такого человека, как вы. Но дело не совсем обычное. Забегая вперед, могу сказать, что ваш бизнес может быть намного крупнее, на очень много больше.

«Куда он клонит?» Евгений Александрович взял бутерброд с паюсной икрой:

— Вы извините, я еще н-немного поем. Я вообще люблю поесть.

— Бога ради, сытый человек добрее, не так ли? — засмеялся Штольц. — Кстати, я могу заварить для вас кофе, настоящий, бразильский. Желаете?

— С удовольствием!

— Тогда воспользуемся услугами вот этого самовара. — Вернер подошел к серванту, снял с него самовар. — Знаете, Евгений, давно мечтаю привезти моей Берте из России вот такой сувенир. Но в самый последний момент забываю. Теперь думаю, что не забуду. А дело в том, что наша фирма хотела бы заключить контракт, очень выгодный и для вас, и для нас, с объединением, которое находится в вашем городе, и его филиалами. Заметьте, Евгений, не с заводом, где мы монтировали оборудование, а с объединением. У вас ведь сейчас началась новая эпоха, эпоха настоящего прогресса, ускоренного внедрения новой техники и технологии. Я вам как-то говорил еще у себя дома, что наша фирма специализируется на выпуске компьютеров, промышленных роботов.

— К сожалению, Вернер, я в этом н-ничего не понимаю. Автомобили — другое дело.

— Нет, Евгений, автомобили — не наш профиль. Мы занимаемся выпуском компьютеров, которые во много раз сокращают ручной труд. А ведь у вас не хватает рабочих рук.

— Это точно. Везде н-народ требуется.

— Ну, вот мы и хотим заключить крупный контракт на изготовление, поставку и монтаж своей продукции.

— А в чем же дело? Кто мешает?

— Бог мой, Евгений, да вы, оказывается, очень нетерпеливый, или, может быть, лучше — торопливый? — человек. Дело в том, что у нас есть конкуренты, другие фирмы. Они не должны ничего знать об этом контракте. Но и мы не имеем права рисковать. К слову, это моя инициатива — заключить контракт с вашим объединением. Ведь оно достаточно крупное, не так ли?

— Черт его знает, — Зайцев пожал плечами, — я там н-никогда не был, но знаю, что там работает уйма народу.

— Вот видите, а нам нужен солидный заказчик. И если контракт состоится, ваш покорный слуга получит хорошее повышение, возможно, мне предложат место заместителя директора фирмы. А это значит, что в следующий раз я смогу принять вас у себя дома по-королевски.

— А я-то здесь при чем? — Зайцев недоуменно развел руками.

— Снова торопимся, мой друг, — Вернер открыл крышку самовара, — скоро будет закипать. А речь идет о том, что мы, то есть фирма, не можем рисковать, мы должны иметь твердые гарантии. Я поясню, фирма должна быть уверена, что ее заказчик, во-первых, надежный, то есть он постоянно выполняет план и эти самые, как они у вас называются? Обязательства перед социализмом.

— Социалистические обязательства! — рассмеялся Евгений Александрович.

— Вот-вот! — закивал Штольц. — Во-вторых, фирма должна знать, что ваше объединение выполняет план по всем пунктам, по поставкам своей продукции, по договорам, по реализации, по прибыли, по номенклатуре. В-третьих, если это так, то у нас будет уверенность, что с приобретением нашего оборудования у вас в объединении резко поднимется производительность труда, а это главное, это наша реклама. Это значит, что наша продукция отличная и ее могут заказывать и покупать другие заводы, объединения и вашей страны, и по всему миру.

— Черт побери! — не выдержал Евгений Александрович. — Это все, к-конечно, замечательно, только я-то здесь при чем?

— А при том, что фирма рискует. Мы же не знаем ничего о вашем объединении. А вдруг там плохая дисциплина? Вдруг продукция или технология, по которой эту продукцию получают, не на том уровне, который требуется для второго и третьего поколений наших компьютеров? Вдруг ваше объединение подводят поставщики сырья? Или филиалы заваливают план? Правильно я сказал — заваливают? Или, например, предприятия, которые получают продукцию вашего объединения, бракуют ее? Ведь все это надо знать до тонкостей, обязательно, чтобы вкладывать миллионы марок и долларов не в гиблое дело. Понимаете мою основную идею? Конечно, проще сделать официальный запрос. Но! Во-первых, это сразу же станет известно нашим конкурентам, у нас было немало подобных случаев. А во-вторых, скажите мне, кто лучше знает положение дел: министр или директор объединения? Директор или начальник цеха? Начальник цеха или технолог? Конечно же, в каждом случае — второе лицо. Фирма уже не раз горела, как говорят у вас, была на краю гибели из-за того, что доверялась официальной информации. К слову, она нам достаточно хорошо известна. В объединении вашем все нормально, все просто замечательно. Однако есть официальные справки, и есть жизнь, а она конкретна, как кофе. Вам сделать покрепче?

— Да, я люблю крепкий.

— Я тоже. У нас одинаковые вкусы, Евгений. Но я люблю кофе без сахара.

— Ничего, можно и так, — махнул рукой Евгений Александрович. От долгого монолога Штольца, в который он тщательно вслушивался, пытаясь разгадать тайный смысл, у него заболела голова. — Я, Вернер, все понимаю, к-кроме одного: как могу я, который не имеет н-ни малейшего понятия о предмете нашего разговора, н-не имеет отношения к объединению, помочь вашей фирме и вам лично?

— Очень просто: у вас же есть пациенты.

— Верно, есть. Так что же, мне всех п-подряд расспрашивать?

— Зачем всех? Зачем подряд? Зачем расспрашивать? Достаточно одного толкового работника объединения, который все это знает.

— Директор, что ли? — не удержался Зайцев.

— Ну, Евгений, я, видно, утомил вас, вы перестали воспринимать меня здраво. Скажите, вы знаете, например, Белова Константина Ивановича?

— Белова? — Евгений Александрович нахмурился, прикрыл веки, вспоминая фамилии, каллиграфическим почерком крупно выведенные черными чернилами на больничных картах. — Знаю. Был у меня т-такой. Точно, Константин Иванович. Технологом работает. Да-да, теперь вспомнил. Он со мной расплачивался, к-кроме всего прочего, чем бы вы думали? Порнографическим журналом. Помню, хвастал, что из Дании привез. У него там какая-то д-дальняя родственница живет, вызов устроила.

— Верно, Евгений, из Дании, из Копенгагена, где филиал нашей фирмы. К слову, его, Белова, родственница, замужем за нашим сотрудником. Он-то и подсказал мне выход из положения. Но он — мелкий служащий в нашей фирме.

— Это я понял из рассказа Белова.

— Значит, вы хорошо знакомы? — воскликнул Штольц, с трудом сдерживая радость.

— Не очень, всего два раза п-посидели вот так, как с вами сейчас за рюмкой.

— Он, может, что-то рассказывал про объединение?

— Черт его знает. Белов любит выпить, женщин л-любит.

— Значит, ему нужны деньги.

— А вы покажите такого дурака, кому они не н-нужны. Но у меня лишних денег нет, Вернер.

— Не волнуйтесь, будут. Фирма может оплатить вам все ваши затраты на встречи с этим Беловым. Главное, чтобы он не врал, чтобы источник информации был солидный. Он ведь не мелкая сошка?

— Б-Белов-то? Технолог вроде, — Зайцев пожал плечами, — правда, он в к-командировках часто бывает. Из-за этого, говорит, и с первой женой развелся.

— Ну, это можно понять, по филиалам ездит или продает продукцию объединения.

— Я не уточнял, м-мне это как-то все равно было.

— Значит, Евгений, вы согласны? — Штольц взял бутылку, налил в свою рюмку и с сожалением посмотрел на полную вторую, укоризненно покачал головой, Евгений Александрович вздохнул:

— Нельзя мне, я за рулем. А вы — пожалуйста. Вы же п-помните, Вернер, я никогда не отказывался от коньяка. А что касается Белова, надо будет п-подумать.