Неинтересное время - Константин Костин

— Итак…

— Ваше благородие!

В помещение ворвался конвоир с винтовкой наперевес:

— Ваше благородие! Сбежал председатель! И латыш сбежали!

Капитан повернулся к нему. Медленно.

— Вон.

Конвоир исчез.

— Рахим. Помнишь, я тебя английскому учил?

— Yes.

Капитан встал и кивнул на Сергея:

— Kill him and's go.

Рахим неторопливо поднялся.

Нож…

Слова капитана Ждана продолжали звучать в ушах Сергея, завороженного блеском лезвия.

«Кил хим эндс гоу»

Кил хим…

Нож…

«Кил хим!» — прохрипел орк из компьютерной игрушки.

Нож…

«Кил хим!» — бросил своим подручным очередной злодей из очередного американского боевика.

Рахим приближался, медленно, как будто шел под водой…

Кил хим.

Убей его.

«Меня сейчас будут убивать»

Нож!

Дальнейшее уложилось в секунды.

Крутанулся, взвиваясь со стула, Сергей.

Скрежетнула по столешнице рукоять ножа.

Покачнулся, заваливаясь, мертвый Рахим с ножом в глазнице.

Рука капитана метнулась к кобуре.

Ладонь Сергея сбила свечу.

Упала темнота, мгновенно разорванная вспышками и грохотом выстрелов.

Капитан выругался про себя. Перед глазами плавали желто-зеленые пятна, в ушах звенело. Пошарил рукой по столу, но спички как сквозь землю провалились.

Где большевичок? Экая тварь оказался, сидел, притихший, запуганный, борода торчком, а как извернулся. Красный звереныш…

Где он? Ждан прислушивался к темноте. Тишина. Он выстрелил точно туда, где сидел красный, да еще несколько пуль — по направлению к двери, если вражина метнулся туда. Попал? Нет?

Капитан осторожно протянул ствол «браунинга» в темноту, пока тот тихонько не стукнул о сиденье табурета. Никого. Где он?

— Большевик, — прошептал капитан шелестящим голосом. По опыту он знал, что такой шепот пугает больше крика.

Молчание. Матерый…

Ждан выругался еще раз, уже в сторону здешнего председателя, закрывшего окно. В проклятой темноте ничего не видно. Интересно, подчиненные прибегут на выстрелы?

Не прибегут. Решат, что командир шлепнул красного…

Капитан медленно двинулся в сторону двери. Достаточно открыть ее и лунный свет покажет, где притаился противник. Поводил невидимым стволом пистолета, готовый стрелять на каждый звук. Идиоты-подчиненные вполне могли не обыскать, а получить нож в печень или удавку на шею капитану не хотелось. От такого опытного агента всего можно…

Шорох!

Бах! Бах!

Яркие вспышки выстрелов… темнота. Тишина. Звон в ушах… Трах!

Сильный удар по голове мгновенно отключил капитана от действительности.

Сергей, все это время лежавший у стола, разжал пальцы. Ножка от табурета упала на пол и покатилась. Сам табурет был разбит о голову капитана.

Пальцы дрожали, во рту стоял отвратительный металлический вкус.

Колотящийся Сергей подошел к двери и раскрыл ее. Лунный свет слегка развеял темноту, осветив два лежащих тела.

«Убил…» — вяло подумал Сергей. Еще двоих…

ОН наклонился, чуть не упав, и подобрал с пола пистолет капитана, выпавший из пальцев. Тяжелый…

Покачиваясь, Сергей выбрался из помещения в коридор. Ухватился за косяк. Ноги подкашивались. Колено опять заболело.

«Нужно убираться».

Сергей подошел к покосившейся входной двери. Остановился. Поднес к глазам пистолет.

«Капитан стрелял. Значит, он заряжен, снят с предохранителя, затвор передернут. Можно стрелять. Правда, не умею, но жить захочешь — научишься».

Крепко сжимая рукоять, Сергей выглянул на улицу. Никого.

Вышел, оглянулся. Куда идти?

— А, сяктант… — раздался за спиной неприятный голос.

Сергей повернулся. Ну кто еще…

Семен. Приятель Губастого. В руках — винтовка.

— Куда это ты направляяшься? Погулял. Открасовался. Отгулялся с нашими девками…

Вооружен?! Так вот кто провел сюда беляков. Тварь… Погоди…

— Вот тябя господин капитан на рямни порежет, повязжишь. Или я тябя сам сячас штыцком…

Как все мелкие тиранчики, Семен упивался собственной властью над беззащитным «сяктантом» и поэтому только в последний момент увидел направленный на него пистолет.

Спуск был неожиданно тугой, Сергей нажал изо всех сил и даже удивился, когда пистолет наконец выстрелил.

Бах!

Первый выстрел, который Сергей сделал в своей жизни.

Семен покачнулся и рухнул на спину. На груди расплылось черное пятно.

Новичкам везет…

«Третий, — подумал Сергей, — Или шестой, если посчитать беспризорников. В моих кошмарах скоро будет не протолкнуться…».

Сергей посмотрел на мертвеца и двинулся прочь. Пистолет покачивался в опущенной руке.

Он шел по краю улицы, в тени кустов. Мысленно продолжая разговор с мертвым капитаном Жданом.

Погоны к плечам, живьем в землю, звезды на груди? Раньше, узнав о таких зверствах большевиков, Сергей бы поверил. Чего еще от них ожидать? Но сейчас… Да еще от капитана Ждана…

Не верю я вам, господин капитан. Не верю. Не вам.

Обвинения в зверствах от того, кто сам палач и садист? Какова цена вашим словам, капитан?

ВАШИ зверства я видел сам — отрубленные ноги, повешенный калека, налет на деревню, убитый мальчишка, которого спутали со мной, а о зверствах большевиков слышал только от вас. И еще…

Я вижу, что делают большевики, и что делаете ВЫ. Они — работают. Строят. Вы — воюете. Разрушаете.

Кто лучше?

В голове Сергея, напичканной фэнтези, всплыла ассоциация, как нельзя лучше подходящая к случаю.

Противостояние большевиков и беляков — не борьба добра со злом.

Большевики — Порядок. Беляки — Хаос.

На чью сторону встать?

Вы обвиняете большевиков в том, что они могут только разрушать?

Сергей сам не заметил, как стал приписывать Ждану то, что тот не говорил. Подобное Вышинский уже где-то слышал, когда-то читал, что-то помнил…

А вы, капитан, что делаете вы? Не разрушаете ли?

Если в прошлом Сергеевого мира большевики разрушили старый мир, после чего начали гражданскую, то здесь все было иначе.

ЗДЕСЬ большевики не собирались ни с кем воевать. ЗДЕСЬ войну начали белогвардейцы. Не потому, что они стояли за справедливость. Просто потому, что власть — НЕ У НИХ.

ЗДЕСЬ большевики были лучше беляков. У них был план того, что они хотят строить. И они собирались строить. Не воевать. Не разрушать.

Беляки — хотели разрушать. Строить они не собирались. У них не было даже примерного плана постройки.

Большевики — Порядок. Беляки — Хаос.

За кого быть?

Сергей вздрогнул. Выстрелы.

Он стоял перед воротами дома Алены, беззвучно шевеля губами и споря с покойным капитаном.

Что за выстрелы?

В деревне стреляли. Шла отчаянная перестрелка, расцвечиваемая автоматными очередями. Пулеметными. У председателя есть пулемет. Как он его с собой таскает интересно?

В голове Сергея возник образ этакого «красного терминатора» с пулеметом "Максим" наперевес.

Хотя, нет. Подкрепление подошло. Кавалерия.

Сергей посмотрел на ворота. Оглянулся. Опять взглянул в сторону Алениного дома.

В доме — ничего, кроме застреленного Тузика. Алены нет или она спряталась.

А за спиной сражаются люди. В том числе и за него, дурака.

Пусть у него только пистолет…

Сергей шагнул, прошипел от прострелившей колено боли и, хромая, двинулся в сторону стрельбы.

Терминатор, блин…

ОН подошел к узкому темному проходу между кустами…

— Большевик… — прошипело оттуда.

Из проема выбрался…

Капитан Ждан.

Мертвый?

Белое в лунном свете лицо, перечеркнутое черными кровавыми потеками. Капитан был похож на живого мертвеца. Упыря, чье единственное предназначение — рвать и убивать тех, в ком течет горячая кровь.

Сергей вскинул пистолет и нажал на спуск.

Щелк.

Выстрела нет.

Щелк. Щелк. Щелк.

Капитан оскалился, став еще страшнее, и поднял свой пистолет. Где он его взял?

— Молись, большевистская тварь.

Сергей в отчаянии бросил бесполезное оружие в капитана. Тот отстранился и пистолет с шорохом улетел в кусты.

В Сергея смотрел черный зрачок ствола.

Всё.

Сейчас капитан его застрелит.

Дурацкий конец дурацкой жизни.

Быть застреленным белогвардейским капитаном в песковской

— Молись, или свой Интернационал пой.

Сергей бы спел, если бы знал слова…

Он выпрямился и взглянул на капитана. Нет, не допрыгнуть…

— Стреляй.

Если не получилось прожить как человеку, хоть умереть достойно.

— Стреляй, — спокойно проговорил Сергей, растягивая губы в нервной ухмылке, чтобы не сорваться на истеричный визг.

— Идейный… — капитан оскалился еще больше, вообще перестав быть похожим на человека.

Не зажмуриться… Не зажмуриться…