Неинтересное время - Константин Костин

Сергей сидел на крыльце, глядя на закрывшуюся калитку. Актриса?

Не-ет, все же одно дело играть и другое дело — жить. Руки, уже огрубевшие от работы, плотная кожа ног, постоянно ходящих босиком — все это не сыграешь.

— Что, Тузик, — Сергей почесал за ухом выбравшегося из будки пса, — ты тоже актер? Звезда?

— Гав, — Тузик соглашался быть хоть звездой, хоть кометой, лишь бы чесали.

— Вот и я об этом…

Уже наступили сумерки. От озера доносилось пение, крики, веселые взвизги. Праздник. И одинокий, никому в ЭТОМ мире — да, пожалуй, и в нашем — не нужный Сергей.

Сон не шел, Сергей решил прогуляться, заодно размять больную ногу. Алена сказала, больше ходить.

Прихрамывая, опираясь на верную палку, Сергей брел по пустым темным закоулкам Загорок. Вышел на задворки, прошел мимо низкого строеньица, судя по запаху — бани. Шагнул мимо…

В окошке, закрытом занавеской, мелькнул огонек свечи, послышались многоголосый девичий смех и перешептывание.

«Гадают» — вспомнил Сергей. Улыбнулся и повернулся уходить. Вдруг гадают они все же голышом, да потом обвинят, что подсматривал? Шагнул и застыл.

— Идет смерть по улице, несет блины на блюдце,

— Кому вынется — тому сбудется…

Сергея как молния пронзила.

Прошлое? Это — прошлое?

В другом мире в двадцатые годы может появиться слово «клевый», но не песни Егора Летова!

Песня оборвалась, опять захихикали.

Сергей стоял, держась за столб забора. В голове было пусто и звонко. ОН не понимал, что происходит. Он уже ничего не слышал.

В деревне раздался выстрел. Потом еще один.

«Розыгрыш? — билась одна-единственная мысль в голове Сергея — Розыгрыш? Розыгрыш?»

Откуда в деревне времен большевиков могут знать современные песни?

Вдалеке прозвучало еще несколько выстрелов.

Откуда в двадцатые годы — современный жаргон? Откуда?

И кто это стреляет?

Стреляют??

Действительно, уже не просто стреляли — просто выстрелы можно было бы списать на праздник — слышались крики девушек, грубые мужские оклики, конское ржание.

Что происходит?

Сергей, ведомый неистребимым чувством всякого современного жителя, бросился было в ту сторону, откуда доносились выстрелы, чтобы, так сказать, лично убедиться, что ничего страшного не происходит.

Бросился и остановился.

Здесь — не кино.

Здесь стреляют и убивают взаправду.

Стоит ли бежать туда, где произошло нападение?

Сергей развернулся к дому Алены.

Бежать к дому? Зачем?

Сергей остановился, встряхнул руками, резко выдохнул.

Соберись. Подумай.

Кто напал? Чекисты? То есть, ОГПУ? Интересная версия. Вот только, во-первых, зачем им нападать ночью, когда они вполне могут спокойно придти днем, во-вторых, зачем чекистам — ОГПУ — вообще нападать на деревню? Просто так, из злобной кровожадности? Любое действие должно иметь причину.

Значит, что?

Напавшие не имеют в официальной власти отношения. То есть, беляки.

Правда, зачем им это нужно, Сергей тоже не знал, просто вспомнил рассказы Данилы о захватах сел в Карелии. Или…

Они пришли, чтобы найти его, Сергея.

Прятаться!!!

Куда??!!

Стоять! Будь мужчиной!

Отставить переоценивать собственную значимость. Мир, Сергей Аркадьевич, вокруг вас не вращается и беляки не пошли бы на такой риск только из пошлой мести. Думай!

Что бы сделал настоящий — настоящий! — мужчина в такой ситуации?

Сергей резко выдохнул еще пару раз.

Настоящий мужчина выломал бы дрын из забора и сим дрыном выгнал бы напавших из деревни, чтобы потом на фоне заката…

Алена!

Сергей, больше не раздумывая, бросился к дому. Нога, чувствуя серьезность ситуации, даже не пыталась напомнить о хромоте.

Алена! Колдунья ушла из дома в лес за своими треклятыми травами! Что, если беляки ее поймали?

Чрезмерно развитое воображение тут же подсунуло пару картинок в стиле «что делают с девушкой, пойманной в темном лесу». Сергей взвыл и прибавил ходу.

Хоть бы она была дома. Хоть бы она была дома.

Сергей проскочил калитку, прогрохотал по ступеням крыльца и влетел в пустой и темный дом.

Никого.

Он сел на лавку.

Что делать?

Алены нет. Значит, она в лесу. Могли ли на нее наткнуться? Могли.

Стоп.

Могли ли?

Алена — все-таки колдунья, обладающая возможностями, которые он ощутил на собственной… хм… шкуре. Скорее всего, или ее не смогут найти, или она сможет защититься своими силами.

Или он просто себя успокаивает?

Что делать?

«Бежать… — прошелестело в голове — Прятаться… Если даже беляки и пришли сюда по своим делам, у них наверняка есть агенты, которые уже сообщили им, что ты здесь и живешь у колдуньи. Думаешь, они откажутся от приятного бонуса?»

Сергей замер и прислушался. На дворе было тихо. Он встал и почему-то на цыпочках стал красться к входной двери, как будто его могли услышать с другого конца деревни.

Достаточно выйти в огород и залечь в лопухах, чтобы его не смогли найти в потемках…

Взял свою палку-меч, подошел к двери, открыл…

Поздно.

В ярком лунном свете — полнолуние — блеснул ствол винтовки. В калитке стояли двое, в темных куртках.

— Сектант! Не соврал Семка. А ну иди сюда.

Сергей замер как замороженный. Рвануться в дом? Не успеть… Винтовка направлена на него. Не успеть…

— Иди сюда, я кому сказал!

— РРРГАВ! Гав! Гав! Гав-гав-гав!

Тузик, спокойная дружелюбная собака, двигался к вошедшим, оскаленные клыки, отчаянный лай. Пес защищал дом.

Сергей качнулся было внутрь. Выстрел!

Пули противно, так что похолодело внутри, зынькнула над головой и ударила в косяк.

— Иди сюда! Да успокой ты эту псину!

Выстрел!

Тузик отчаянно взвизгнул, подпрыгнул в немыслимом кульбите и упал на землю. Замер.

У Сергея возникло странное, незнакомое чувство, похожее на то, что испытываешь, когда тебя толкают в метро. Только сильнее. Он медленно двинулся к белякам.

— Руки есть чем скрутить?

— Да ну, что он нам…

Приблизившийся Сергей вскинул свой деревянный меч и нанес удар. Один из врагов взвыл от боли. Сергей замахнулся…

В лунном свете мелькнул приклад.

Темнота.

— Иди давай, сученыш!

Ствол винтовки ткнулся в спину.

Руки Сергею беляки все-таки не связали. Может, поленились.

Сергея вели к «господину капитану». Там «его благородие» решит, что делать с «большевистской сволочью». Это с ним, значит.

Из этих, радующих уверенностью в собственном будущем, заявления, а также из переговоров конвоиров между собой, Сергей понял, примерно, что происходит.

Он действительно оказался всего лишь бонусом. Господин капитан Ждан со своими людьми, судя по всему, давно планировал эту акцию. Правда, так и неясно, на кой ему это село. Ну, захватил он его, ну, придут потом красноармейцы и выгонят его обратно в Эстонию. В чем высший смысл-то?

В чем смысл захвата его, Сергея, к сожалению, понятно.

Месть.

Он, совершенно не собираясь, ухитрился аж два раза помешать белякам и почти сорвать захват Загорок. Первый раз, когда сломал руку их единственному проводнику Андрюхе, после чего походу через границу осложнились. Второй раз — когда сломал ногу Хриплому-Егору, от которого тоже чего-то там зависело. В общем, счет к нему накопился преизрядный…

— Куда?! Стой!!!

Они уже вышли на центральную улице — Сергея вели, кажется к площади — как мимо них пронесся конь с всадником.

— Стреляй, дурак! — один из конвоиров направил винтовку на Сергея, — стреляй, чекистов приведет!

Второй припал на колено, повел стволом…

Выстрел, всадник упал на шею коня, тот прыгнул и черным призраком в лунном свете исчез за поворотом.

— Попал? — державший Сергея, видимо, не считал себя матерым снайпером, поэтому сам стрелять не стал, — Попал, нет?

— Конечно, попал, — самодовольно произнес стрелок, — Ты ж знаешь, как я стреляю. Рухнул, как заяц заполеванный. Пошли.

Они вышли на площадь. Сергей сделал несколько шагов и шарахнулся. На ветке старой липы висело тело. Огромное, оно покачивалось в петле туда-сюда. Туда-сюда…

Сергей задрожал. Белое, как бумага, лицо, белая рубаха в темных пятнах. Длинные руки свисают, казалось, ниже… Ниже отсутствующих коленей.

На дереве висел Данила.

Серея трясло.

Данила мертв. Убит.

Конвоиры ввели Сергея в здание волисполкома, чего он даже не сразу заметил, потрясенный происходящим.

За столом товарища Поводня сидел Командир, знакомый Сергею еще по давней встрече в доме Никитича. Квадратный подбородок и взгляд убийцы.

Если бы не одинокая свеча — Сергей неожиданно узнал свое изделие — в комнате было бы темно, как в склепе. Единственное, и так маленькое окно, было задвинуто шкафом.