Сбывшееся ожидание - Федор Московцев

Прокачав ситуацию с Капрановыми, Андрей пришёл к выводу, что с их стороны ему бояться нечего. Из каких же глубин появилась тревога? Разгадать – значит предотвратить.

Интересно, что как только Мариам перестала его третировать насчет религии, он сам потянулся к церкви. Он стал заглядывать в Исаакиевский собор, в котором, стоя перед образом Николая Угодника, просил у Всевышнего ниспослать удачу в делах, спокойствие и избавление от непонятных тревог. А однажды, проезжая по Владимирскому проспекту, остановил машину напротив Собора Владимирской иконы Божией Матери. Выйдя из авто, вошёл внутрь храма, купил свечку, отыскал икону с изображением любимого святого – Николая Угодника, поставив свечку, постоял, мысленно желая себе всех благ. Когда проходил по залу, ему подвернулся священнослужитель в черной рясе, и Андрей поинтересовался, можно ли поговорить с батюшкой.

– Желаете исповедоваться? – спросил служка.

– Да, есть такое желание.

Служка рекомендовал отца Пантелеймона – самого мощного священника во всём Питере, когда он читает проповедь, самые крутые ребята в церкви опускают глаза. Отец Пантелеймон так возносит молитвы, что кровь стынет в жилах.

«То, что надо», – согласился Андрей. В исповедальне, оставшись один на один с джедаем кадила, Андрей, рассказав вкратце о своих тревогах, спросил:

– Что мне делать, я пытаюсь выяснить, на чьей стороне мне нужно находиться: в лагере добрых сил или идти рука об руку с дьяволом? 90 % людей портят мне настроение, а оно и так не очень-то. Как с точки зрения церкви, жажда крови – это uncool?

Выслушав ответ святого отца, произнесенный елейным наставительным тоном, Андрей с горечью подумал: «Много бы отдал, лишь бы быть таким же глупым, как эта скотина. Это были бы самые надежные инвестиции. Только такие животные способны находить места, где можно прямо из воздуха подымать громадные деньжищи».

Подумать только – получить пятьдесят долларов за совет: «каждый день обязательно читать утренние и вечерние молитвы, в течение дня читать молитвословы, каноны, акафисты, библию вечером читать обязательно – только при такой молитвенной нагрузке взрывы в голове зальются словно пожарной пеной». Хороший заработок за десять минут рутинной болтовни. А если бы на руке прихожанина были бы не Rado, а Vacheron Constantin, то разводилово в рясе запросил бы штукаря.

«Мир насправедливо устроен, – размышлял Андрей, когда, расплатившись с попом, вышел в залу. – Но с другой стороны, справедливость – мечта нескольких дураков. Несправедливость придумана богом. Учения о первородном грехе было достаточно, чтобы сделать из человека христианина, а учения об искуплении содержит все истины, человеческие и божеские. А любовь бога можно завоевать, лишь совершив столько же жестокостей, сколько совершил он сам».

Андрей продолжал существовать как-то ощупью, в постоянном и беспредметном беспокойстве, почти в метафизическом, и чувствовал по временам такую усталость, точно ему бесконечно много лет. Его преследовали кровавые видения, он жил ожиданием. …Любовь бога можно завоевать, лишь совершив столько же жестокостей, сколько совершил он сам… Ну и с кого начнём?

Глава 27

В этот раз Закревский, минуя Пустовалова, напрямую обратился к Хмаруку, чтобы обсудить положение и скоординировать дальнейшие действия. На встречу, происходившую в пиццерии Сбарро на Тверской, Хмарук привёл Вексельберга.

– Итак, что мы имеем, – начал Закревский, когда расплатились на кассе и проследовав к столику, разложили на нём свой заказ и расселись по местам. – Разгон клюнул и проглотил наживку. Махинация с векселями на сумму миллион долларов тянет на хорошую статью 159 часть четвертая, «Мошенничество в особо крупных размерах». Кроме того – Вахаев, Радулов и Вайнах проходят по убийству и находятся в розыске. Конечно, противозаконно и я должен сообщить данные, что они появлялись в таком-то заведении, но пока придержу инфу – пока они не всплывут с интересующим меня криминалом, с векселями. А как только они передадут векселя Разгону и он ими расплатится за товар – тут мы повяжем всю компанию, и общими усилиями подтянем мерзавца к убийствам и прочей каке-бяке, думаю Радулов, Вахаев и Вайнах не будут возражать, если часть их вины падёт на него.

Хмарук видел ситуацию в более мрачном свете.

– Уголовщина – это не то. Уголовные дела по хую как Разгону, так и Вайнаху с Радуловым. Ты думаешь, почему эти волки, находясь в федеральном розыске, свободно разгуливают по Москве? Ты «придержишь инфу» – а думаешь никто не в курсе, что у Вайнаха ресторан в центре города, и там собирается вся его братва? Точно так же Разгон – да ебал он в рот весь твой компромат, неважно на сколько статей ты его наберешь.

– То есть как это «по хую»? – удивился Закревский. – Это же серьезные статьи – мошенничество, организованная преступность, заказные убийства.

Хмарук объяснил: предполагаемые преступники – уважаемые люди, бизнесмены со связями, и всегда смогут договориться со следователями, а если не с ними, то с судьёй или прокурором. Поэтому вексели – это гнилая затея.

Для Закревского, выпускника Высшей Следственной Школы, такие рассуждения были неприемлемы в принципе:

– Нет, подожди, я не пойму, как это так – «гнилая затея»? Заза Вахаев заочно осужден за убийство Исраэля Соркина, как только его возьмут, сразу его в клетку и по этапу. Вина его подельников полностью доказана. Мы подтягиваем сюда Разгона и захлопываем крышку.

Хмарук, руководствуясь всё теми же соображениями, решительно отмёл доводы Закревского и напомнил, что ни он, ни Вексельберг, не будут давать официальных показаний против Вайнаха и Радулова, и никогда не признаются операм, что встречались с бандитами.

Закревскому захотелось узнать, где слабые места «солидных уважаемые людей, бизнесменов со связями», и он спросил:

– Ну хорошо, чем по-твоему можно пронять этих людей? Расскажи, правда, я отказываюсь принимать твою точку зрения о том, что уголовные дела – это хуйня.

Марьян Хмарук долгое время проработал в крупной компании и, конечно же знал все сильные стороны корпоративной машины. Пока человек в деле, в бизнесе – он неуязвим. Какие бы у него ни были неприятности, он всегда сможет объяснить партнерам, что его личные проблемы – не личные, а корпоративные, это происки конкурентов, врагов компании. И корпорация встанет на защиту своего пострадавшего, но преданного сотрудника. Но если этот сотрудник облажался перед компанией и его вышвырнули на улицу – он никто, он становится уязвимым и его можно упрятать за решетку просто за переход улицы на красный свет. Поэтому – не надо тратить время на добычу компромата против Андрея Разгона. Чтобы уничтожить его, необходимо скомпрометировать его перед его компаньонами. Лишившись стабильного дохода и поддержки друзей, он двух минут на улице не протянет и его можно будет взять просто голыми руками.

Во время этого объяснения Лейзер Вексельберг, по кличке Лёня Вексель, давно расправившийся со своим заказом – а он взял себе стакан зеленого чая – воззрившись в потолок, беззвучно шевелил губами – читал молитву. Он всю жизнь работал один, не понимал корпоративных принципов, и эта беседа была не для него.

– Но как, по какому принципу собирать информацию, чтобы скомпрометировать Разгона перед компаньонами? – Закревский по-прежнему отказывался принимать точку зрения Хмарука. – Я могу найти в его поведении состав преступления, потому что я знаю Уголовный кодекс и знаю, что правильно а что неправедно с точки зрения УК и Конституции. А как я узнаю, что правильно и неправильно с точки зрения учредительного договора Экссона и его свода законов? А вдруг они живут по беспределу и у них нет никаких правил? Это означает, что Разгона невозможно скомпрометировать перед компаньонами, так получается? Нет, это неправильная система координат, я не понимаю и не могу принять эту точку зрения.

Хмарук терпеливо попытался разъяснить.

– Я излагаю свою позицию. Я нахожусь в аналогичной ситуации. Разгон подосрал мне с возвратом НДС, компания повесила на меня этот долг – двадцать тысяч долларов, и высчитывает из моих доходов. Мне больше не доверяют экспортные сделки и вообще косятся в мою сторону. О моих проблемах узнали на стороне, и некоторые нужные люди перестали со мной считаться. Я стал на порядок уязвимее – всё потому, что потерял доверие компании.

Прожевав свою тефтелю, Закревский запил минералкой и сказал:

– Нет, как ни крути, я не могу это понять. Это что получается, у нас нет единой системы координат, общепринятых норм и правил? Чтобы привлечь преступника к ответсвенности, мы должны испросить разрешения у его работодателя? Бред какой-то.

– Нет, ну есть общепринятое универсальное средство – абсолютно беспроигрышное, – сказал Хмарук, ожесточенно работая ножом, разрезая пиццу. – И никаких разрешений не нужно.