Хренодерский переполох - Татьяна Андрианова

– Слушай… – начала было она, но поняв, что не знает имени двуипостасного, смутилась и покраснела.

Да-а-а. Хороша девица. Провести ночь в компании незнакомого человека-волка и не помнить ни его имени, ни подробностей. И вообще, как теперь разговаривать с оборотнем, непонятно. Зверь же вовсе не думал облегчать даме жизнь, видимо, рыцарское поведение мохнатым чуждо.

– Ладно. Не стану ходить вокруг да около. Все было чудесно… в смысле ночью. Но мне пора домой, – покраснев как бурак, пролепетала она, стараясь лишний раз не встречаться взглядом с янтарными глазами зверя. Поэтому со стороны могло показаться, будто она тихо беседует с собственными сапогами. – И тебе тоже… Провожать меня не надо.

После того как удалось выдавить последнюю фразу, девушка вздохнула с облегчением – оказалось, она задерживала дыхание и даже не заметила этого. Затем развернулась вокруг своей оси, отчего веером взметнулись полы плаща, и сделала несколько шагов по лесу. Лютый легко поднялся на лапы и потопал следом. Светлолика остановилась. Зверь повторил ее маневр. Они уставились друг на друга. Но оборотень гипнозу не поддавался, а хренодерская ведьма гипнозом не обладала – поединок взглядов зашел в тупик.

– То есть ты домой не собираешься? – уточнила Лика.

Зверь молча уселся на землю и на всякий случай вильнул хвостом. Лютый вовсе не собирался злить девушку, но и терять из виду тоже не хотел, просто совершенно не знал, как доходчиво донести эту мысль до Светлолики. Ведьма же начинала закипать. Характер у нее был еще тот, и если кто-то из хренодерчан получал от ворот поворот, селянин предпочитал не спорить зря, а исчезнуть из поля ее зрения, пока вслед не посыпались проклятия. Оборотень был себе на уме, и он то ли не понимал свою оппонентку, то ли откровенно издевался. Во всяком случае, его серая морда лучилась самодовольством и улыбалась во всю пасть. Девушка набрала полные легкие воздуха, сосчитала до десяти, как учила ее мама, медленно выдохнула и лишь потом позволила себе заговорить:

– Может, ты просто потерялся? Давай я тебя провожу до Волчьей слободы, вдруг ты сам дорогу не найдешь.

То, что оборотень в принципе не может потеряться, девушку ничуть не смущало. Сам двуипостасный отнесся к идее спокойно, и как только Светлолика отправилась в сторону жилища его сородичей, спокойно последовал за ней.

Нахраш стоял в карауле возле ворот Волчьей слободы, когда в них принялись стучать. Судя по ужасающему грохоту, использовали для этого осадный таран. Мужчина сначала подпрыгнул от неожиданности. Не каждый день кто-то путает ворота Волчьей слободы с другими. В том, что произошло досадное недоразумение, он не сомневался ни секунды. Сами посудите, кто в своем уме добровольно станет ломиться в селение двуипостасных? Да еще после полнолуния. Кто знает, в какой ипостаси они пребывают и удалась ли нынче у них охота? Прихватив на всякий случай тугой лук и колчан с десятком стрел, он метнулся по лестнице вверх. Нахраш ко многому был готов, но то, что предстало взгляду оборотня, повергло его в состояние легкого шока.

Перед воротами стояла невысокая растрепанная блондинистая девица в грязном плаще, непонятного цвета платье и сапогах такого могучего размера, что большинству мужчин будет великоват. Вооружившись увесистой палкой, гостья лупила по створам ворот с энтузиазмом дятла, обнаружившего единственную на весь лес личинку. На небольшом отдалении, по всей видимости не желая мешать хрупкой девице развлекаться выбиванием пыли из массивных ворот, восседал огромных размеров оборотень. Человек-волк (по всему видно, из одичавших собратьев) с философским видом наблюдал за творящимся безобразием.

«Ничего себе самки у людей пошли! – удивленно присвистнул про себя Нахраш. – Мало того что с диким дружит, так еще того и гляди ворота с петель собьет».

Дикие собратья вервольфов имели славу неуправляемых, кровожадных зверей, бросавших тень на все племя менявших облик на звериный. Если нормальные двуипостасные охотились ради пропитания, а не забавы, то дикие получали от убийства жертвы удовольствие.

– Эй! – что есть мочи крикнул Нахраш. Чтобы перекричать шум, пришлось изрядно напрячь голосовые связки. – Прекрати шуметь, а то из лука пальну, мало не покажется.

Девица услышала и занятие свое прекратила. То ли добилась, чего хотела, то ли испугалась получить стрелу сверху. Она оперлась на палку, которой только что истязала несчастные створки, и задрала голову вверх, явив миловидное лицо с насмешливыми светло-серыми, с зелеными искорками глазами.

– А мне твоя стрела без надобности! – нагло заявила она, упирая свободную руку в бок. – Оставьте себе, может, еще пригодится. А с прохожими полюбезнее мог бы быть, я ведь не просто так на огонек заглянула, а сородича домой привела. В лесу заблудился, бедолага.

Нахраш с удивлением воззрился на своего одичавшего собрата. В том, что зверь мог заблудиться, не поверит даже младенец. Девушка давно вышла из возраста, когда пачкают пеленки, поэтому мужчина сделал вывод, что селянку Всевышний обделил умом, а, как известно, к блаженным нужно относиться снисходительно, обижать их не следует, к ним даже лесное зверье тянется. Посему двуипостасный решил не расстраивать умалишенную, но при этом доходчиво объяснить, что окрест Волчьей слободы ошиваться не следует. Зашибет еще кто-нибудь по незнанию, и отвечай потом в посмертии перед Всевышним.

– Шла бы ты… – Он замялся, подбирая слова, чтобы одновременно были и доходчивыми и цензурными. Занятие трудное, но он справился. – Шла бы ты домой лесом, селянка. И зверя своего отсюда забирай по-хорошему. А то же он дикий совсем, вдруг кого грызть полезет, станут его гнать да тебя зашибут ненароком.

Светлолике ответ не понравился. Ей вообще в последнее время мало что нравилось. В большинстве своем поведение окружающих казалось неадекватным и бесило до зубовного скрежета. Высказывание же двуипостасного об оборотне, который соорудил дивное логово для совместной ночевки, окончательно вывело ее из себя.

– Это еще кто кого погонит! А меня зашибить силенок не хватит, и не таким отпор давала, – раздраженной кошкой фыркнула она, многообещающе поигрывая палкой. – Пошли отсюда, серенький, – ласково проворковала она оборотню, – где это видано, чтобы от своих сородичей так запросто отказывались? Одним словом – звери.

С этими словами ведьма сделала козу пальцами, смачно сплюнула между ними на землю, развернулась вокруг своей оси и гордо прошествовала к лесу, пользуясь палкой, как посохом. Дикий оборотень смерил своего цивилизованного собрата скептическим взглядом волчьих янтарных глаз, неторопливо поднялся на лапы, развернулся хвостом к Волчьей слободе, звучно фыркнул и сделал несколько закапывающих движений задними лапами. Комья непрогретой весенней земли гулко ударили в ворота.

– Метко, – невольно восхитился Нахраш и добавил почти с сожалением, когда оборотень важно потрусил вслед за девушкой: – Сожрет ведь, оглоед. И не подавится.

В это время послышался оглушительный треск, забор под ногами Нахраша угрожающе пошатнулся и начал крениться набок. Как ни был быстр двуипостасный, но с лестницы спрыгнуть не успел и свалился вместе с забором на землю. Мужчина взвился на ноги, как ошпаренный кот, и с удивлением воззрился на поверженный частокол. Как могли упасть все три ряда из цельных стволов деревьев, заостренных кверху от непрошеных гостей, оставалось загадкой, – впрочем, недолго. Вверх из земли, словно тесто на дрожжах, рванул раскидистый хрен, который своими могучими корнями вполне мог соперничать с африканским деревом баобабом.

– Охренеть… – обалдело выдавил Нахраш.

Глава 11

Ночевавший на дереве Флоднег проснулся поздновато. Маг имел обыкновение пробуждаться с первыми лучами солнца, так как был ярко выраженным жаворонком. Но на этот раз позволил себе продрыхнуть до позднего утра, ибо спешить было совершенно некуда. Местное же население не знало отдыха ни днем ни ночью и в сумерках вполне могло снова причислить к нежити и сделать попытку умертвить. Мужчина с чувством, до хруста в суставах, потянулся. Надо же было размять затекшее за ночь тело. Пусть сон был длинным, зато поза неудобной, что явно мешало кровообращению в могучем теле. Не успел Флоднег потянуться к пряжке ремня, которым предусмотрительно пристегнул себя к дереву, как снизу донесся какой-то подозрительный шум, заставивший мага осторожно затаиться от греха подальше. Глаза мужчины пораженно расширились, когда под деревом деловито прошлепала большими сапогами лохматая, словно большая метла, девица. Девица была облачена в грязный плащ, из-под полы которого периодически мелькала ткань неопределенного цвета платья. Следом за незнакомкой, чья потрепанная внешность просто кричала о призвании быть пугалом на огороде, высунув длинный язык, топал Лютый.