Свора Герострата - Антон Первушин

Люда упала спиной на тахту.

— Иди же ко мне, звала она, — вытягиваясь на тахте, изгибаясь и лаская свое тело руками.

Я отступил еще на шаг.

Что происходит? Случай Юры Арутюнова с поправкой на женскую специфику?

— Я так хочу тебя! Иди…

Она раздвинула полусогнутые в коленях ноги, и пальчики левой ее руки заскользили там, между ног, поглаживая, возбуждая. Мне это живо напомнило дешевенький порнографический фильм, который довелось видеть в подпольном видеосалоне еще до призыва в армию.

— Я хочу, я очень хочу…

Все-таки Герострат обманул меня.

Совпадений не бывает. Три случая инициации скрытых программ у трех членов Своры в течении двух суток, и все — при моем появлении. Его рук дело. Больше некому. А значит, все-таки смерть моя ему чем-то выгодна. Правда, этот вот последний инцидент — курам на смех. Неужели наш гениальный стратег всерьез полагал, что я брошусь на Люду, как кобель, учуявший запах течки?

Тем более, что игрок я стал опытный: знаю теперь значение этого пустого и словно подернутого дымкой взгляда.

Я отступил еще на шаг и покачал головой, чтобы Люда видела. Голова прояснилась.

Вид Людмилы меня более не шокировал и не возбуждал. Теперь я испытывал к ней лишь жалость. Игрушка, марионетка, которой управляет лысый маньяк с амбициями египетского фараона. Передо мной стояла проблема: как прекратить действие программы. Хорошо, конечно, что она не кидается на меня с ножницами, как сделал это Юра Арутюнов, и у меня есть время подумать, попробовать различные варианты. Но и в таком состоянии от нее толку немного. Не устраивать же ей допрос под мастурбацию и непрерывный стон: «Хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя!».

Я раздумывал, что бы мне попытаться предпринять в первую очередь, когда Люда, заметив, что я не собираюсь внимать ее страстным призывам, вдруг села, выпрямившись, на тахте; рука ее юркнула под подушку, и мне в лицо уставился черный зрачок маленького револьвера.

Отчаяние обрушилось на меня всей массой. Теперь это было самое настоящее отчаяние, потому что ниточка утоньшалась, последняя ниточка обрывалась прямо на моих глазах с появлением на сцене черной хлопушки, дамского револьверчика. Соблазнение оказалось лишь прелюдией, основной задачей, как и с Арутюновым, было меня убить. И значит, снова мне придется драться, снова придется напрягать все силы, чтобы удержать машину смерти теперь уже в лице миловидной двадцатилетней девушки, которой я никогда не желал ничего плохого.

И после того, как я изуродую ее (а мне придется), после того, как переломаю ей руки и ноги, чтобы обездвижить — что мне останется? Сидеть над ней и пытаться хоть что-нибудь выведать у полумертвого тела, а потом обнаружить, что за все часы не приблизился к Герострату хотя бы на шаг?

Я видел, что Люда готова выстрелить, что палец ее нажимает на курок — пока еще мягко. Я знал, что какой бы ни был этот дамский револьвер, на таком расстоянии его вполне хватит, чтобы уложить меня на месте. Но отчаяние было настолько сильным и всеобъемлющим, что в какой-то момент я почувствовал, что безразлично мне попадет она или нет, сумею я уйти от пули или нет. И в общем-то, не хочу я, не желаю предпринимать хоть что-нибудь для своего спасения, и пусть она стреляет, а для меня все наконец-то кончится раз и навсегда.

Я был готов умереть, но умереть мне не дали, потому что знакомый голос за спиной громко произнес:

— ЛИТОПА НОТ!

И ожидаемого выстрела не последовало.

Пистолет выпал из рук Люды; глаза ее закрылись; она легла, вытянулась и задышала тихо, ровно, как спящая.

Медленно я обернулся:

— Почему вы здесь?

— Извините, Борис Анатольевич, если помешал. Но дверь была открыта, и я вот подумал: если гора не идет к Магомету, так пусть хоть Магомет придет к горе…

Передо мной стоял полковник Хватов.

Глава тридцать пятая

Его появление поразило меня — не побоюсь банальности — как гром среди ясного неба. А особую окраску этому появлению придал немедленный разворот моих чувств от бесконечного отчаяния к бесконечной надежде.

Я ловил воздух открытым ртом, чтобы хоть как-то прийти в себя. Да, такие повороты не для моей старой кобылки!

Хватов улыбнулся.

— Вижу, не ждали вы меня, Борис Анатольевич.

— Как вы узнали? — не очень внятно спросил я.

— Узнал, — ответил полковник.

Он шагнул в комнату, осматриваясь, походил, потом заглянул в соседнюю, приоткрыв дверь.

— Так-так, — пробормотал он, покачивая головой.

— Что там?

Я двинулся за полковником. Хватов вошел, присел над распластавшимся на полу телом, приподнял окровавленную скатерть, накрывавшую тело с головой.

Я понял. Кто-то из ее родителей…

И отвернулся.

Я не мог, не хотел больше этого видеть.

Еще одна жертва в длинном списке. Когда же мне дадут наконец поставить в нем последнюю точку?!

Все еще покачивая головой, с удрученным видом Хватов вернулся в гостиную.

— Никогда нельзя предсказать, во что все это выльется, — словно оправдываясь, заметил он.

— Как вы узнали, что я здесь? — повторил я свой вопрос.

Хватов нашел стул, уселся и посмотрел на меня снизу вверх очень внимательным, очень серьезным взглядом.

— Первый пункт: смерть Скоблина и Кириченко. Второй пункт: я навестил Михаила. Третий пункт: выявление адресов членов пятерки Скоблина — чистая техника. Четвертый пункт: смерть Арутюнова. И вот пятый пункт: я здесь. Все очень просто, Борис Анатольевич. Может быть, я не слишком расторопно искал вас, но, как видно, успел все-таки вовремя.

Я вытер ладонью губы, кивнул в сторону Людмилы:

— Что вы с ней сделали?

— Я произнес пароль, приостанавливающий действие большинства программ Герострата. Это что-то вроде предохранителя. Как в любом электроприборе. При необходимости его всегда можно выдернуть, обесточить этим систему. Кстати, будь вы под действием программы, и вас бы этот пароль тоже остановил. Но вот вам везет, Борис Анатольевич. Пока вы действуете по своей воле. Это и видно… А Людмила теперь спит. И спать будет очень долго.

— Она проснется нормальной?

— Нет, к сожалению. Ее придется лечить.

— Откуда вы знаете пароль?

— А вы умело ведете допрос, Борис Анатольевич, очень умело.

— С вами научишься… Но вы не ответили.

— Мы занимаемся Геростратом уже полгода, — объяснил полковник, — кое-то удалось выяснить о его методах и возможностях. В частности, знание пароля-предохранителя.

— Что вам еще известно о деятельности Герострата?