Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы - Фаина Гримберг

И, конечно, правление Екатерины, само ее воцарение не могло не вызывать к жизни мощных самозванческих движений.

После Петра Великого Романовы – сами себе соперники. Их уже не свергают люди «со стороны». Усилиями Петра Великого Романовы обрели имя! И вовсе не случайно самые знаменитые самозванцы екатерининского времени – Пугачев и княжна Тараканова – именуют себя внуками Петра Великого.

Любопытно, что последним самозванцем, интриговавшим против Романовых и при этом активно искавшим помощи в Западной Европе, был некий Тимофей Анкудинов, выдававший себя за сына царя Василия Шуйского. Он так и не нашел поддержки в Риме и был после дальнейших странствий выдан в Москву (интересно, что из Голштинии), где и был казнен в 1653 году.

Несколько раз являлись в Европе лжесыновья сына Марины Мнишек, якобы чудесно спасшегося от казни. Но все это бывали явления незначительные, и след их пропадал почти тотчас.

И вот наконец-то появились самозванцы, действовавшие уже именем самих Романовых. Надо сказать, что разгадывание загадок самозванцев – очень увлекательное занятие и всегда и пребудет таковым. Нет, нет, успокойтесь, мы все равно сейчас не разгадаем тайну «княжны Таракановой». Но все-таки скажем несколько слов о том, каким закономерностям подчиняется такое явление, как самозванчество, то есть что должно быть обязательно, когда некое лицо решается выдавать себя за коронованную особу или за наследника престола. Во-первых, выдавать себя непременно следует за правителя или наследника, имеющего законные права на престол. Если брак родителей претендента признается незаконным еще в самом своем начале, то самозванцу приходится тратить дополнительные усилия для утверждения о законности этого брака (так, в частности, было с Дмитрием I). Выдавать себя за незаконного потомка царствовавшей особы просто не имеет смысла, это ведь все равно не даст никаких прав на престол.

От «безмужних цариц» на российском престоле произошел ряд легенд о «тайных браках» и рожденных от этих браков детях. И правда, для того чтобы объявить себя потомком такой «безмужней царицы», нужно, конечно, прежде всего, создать версию о ее тайном, но законном бракосочетании с одним из ее фаворитов. Но в случае известной «княжны Таракановой» подобная версия о своем происхождении еще вовсе не давала прав на престол. Ведь после Петра I права на российский престол обеспечивало только личное завещательное распоряжение правителя. Составить подобное завещание вовсе не так трудно. И женщина, выдававшая себя за дочь Елизаветы, подобное завещательное распоряжение при себе имела (кстати, это было завещание очень и очень любопытное, над ним явно потрудился человек, хорошо знакомый с принципами французского просвещения и понятиями о так называемой «просвещенной монархии». Но не так уже трудно было найти в Европе такого человека).

Конечно, «княжна Тараканова» вовсе не первая подобного рода «законная дочь». В известный Преображенский приказ уже попадали дела о детях царевны Софьи от тайного брака с Голицыным и от другого, конечно, не менее тайного брака с Федором Шакловитым. Там же рассматривались менее интересные дела о менее интересных детях царевен Марфы и Екатерины. Костомаров поминает о «деле», возбужденном по поводу слухов о том, что Анна Иоанновна ждет ребенка от Рейнгольда Левенвольде и намеревается этому ребенку завещать престол. Карла и Петра, обоих сыновей Бирона, также называли сыновьями Анны Иоанновны от ее «законного брака» с Бироном. В «сыновья» последней (от Бирона!) зачислен был даже один из фаворитов Елизаветы, Иван Иванович Шувалов. Впрочем, ни Карл, ни Петр, ни Шувалов не претендовали на российский престол.

И тут встает один занятный вопрос: а собственно, зачем создавать себе излишние хлопоты? Зачем это нужно: иметь детей от непременно законных и при этом очень тайных браков? Зачем при этом не показывать своих «законных детей», но писать в их пользу «тайные завещания»? А при этом Анна Иоанновна и Елизавета еще и оставили престол «вполне официально», одна – внучатому племяннику, другая – просто племяннику… А, может, проще, если уж так сильно захотелось, иметь незаконных детей и легализовать их специальными титулами и фамильными прозваниями? Но у Анны Иоанновны и таких детей, конечно, не было. Зато имелся такой ребенок у Екатерины II. И можно проследить его судьбу. Конечно, это ребенок внебрачный, никаких прав на престол не имеющий изначально. Положение его легализовано, у него есть титул, он – известное лицо (напомним, что в биографии самозванца всегда должны быть «чудесные спасения от попыток отравления» и «таинственные бегства». Вся жизнь самозванца до его внезапного появления «на люди» полна «тайн и чудес»). Незаконный же сын Екатерины от Григория Орлова, известный граф Бобринский, был, кстати, и рожден не по любовной прихоти. Рожден он совсем незадолго до предполагавшегося переворота. Отец мог предполагать, что за этим рождением последует и сам брак и желанное право на престол и власть. А мать? Мать могла предполагать, что отец именно так предполагает. И она этого отца, конечно, обманула, воспользовалась им и его братьями как ступеньками, гарантирующими восхождение на трон, а после променяла на других фаворитов. И правильно сделала: фаворитов надобно сменять, пока не обнаглели вконец.

Но кто же мог быть отцом мифической дочери Елизаветы? Называется, как правило, единственный кандидат, он же – герой «легенды о тайном браке», Алексей Разумовский. Это классический фаворит, бесполезный в делах правления, зато любимая (и дорогостоящая) игрушка в интимной жизни. Непонятно только, зачем рожать от него детей и, к тому же, сочетаться с ним законным браком…

Вот, например, мнение С. Н. Шубинского, автора популярных исторических очерков: «Елизавете шел тридцать третий год, и она была в полном расцвете красоты. Разные принцы-авантюристы, вроде Эммануила, инфанта португальского, принца Конти, графа Морица Саксонского и т. п., начали домогаться разрешения приехать в Россию.

Необходимо было положить конец этим проискам, иначе могло случиться, что который-нибудь приглянется императрице и, чего доброго, наденет «венец и шапку Мономаха». Представлялся для достижения цели единственный способ: связать тесными узами самодержицу с чисто русским человеком, и притом таким, который был бы предан духовенству и наименее был бы способен влиять на дела управления. Разумовский был самым подходящим во всех отношениях. Умному и ловкому Дубянскому нетрудно было подчинить себе суеверную и богомольную императрицу и уговорить ее превратить незаконную связь с Разумовским в освященную церковью форму брака…»

Это очень занятный текст. Но что для нас интересно? Разумеется, все попытки выдачи Елизаветы замуж с целью удаления ее из страны как нежелательной претендентки на престол заканчиваются с ее воцарением. Все! Больше некому и ни к чему заманивать в Россию иностранных принцев. И самой новоиспеченной императрице вступать в брак вовсе не хочется, незачем ограничивать себя как бы то ни было. И – многозначительная деталь, долженствующая сразу уничтожить толки о тайных браках и тайных же детях, – тотчас по воцарении Елизавета принимает все возможные меры для того, чтобы заполучить в Россию племянника, сына сестры, Анны Петровны, затем заботливая тетка спешит женить юношу, чтобы как можно скорее получить потомство от него. Престол должен быть закреплен за Романовыми-Нарышкиными, но сама императрица уже, судя по всему, не рассчитывает вступать в брак или иметь детей…

Определение «чисто русский человек» должно по логике обозначать в тексте Шубинского лицо православного вероисповедания. Но интересно, что и Дубянский, духовник императрицы, и Разумовский – выходцы из Малороссии. Этакая «малороссийская интрига», чуть не насильно влекущая под венец запуганную и послушную бедняжку-императрицу…

Но, наверное, еще интереснее послушать современников Елизаветы, то есть, как звучат их голоса под пытками в Тайной канцелярии. Вот тогда окажется, что (как и в случае с Анной Иоанновной) Разумовский – не единственный «тайный супруг и отец». В березовских допросах князей Долгоруковых всплывает версия наличия детей «мужеска и женска полу», прижитых цесаревною от… Шубина. Тайная канцелярия разбиралась с толками и слухами о детях Елизаветы от Бутурлина. И на протяжении всего царствования Елизаветы не прекращаются преследования лиц, толкующих о тайном браке с Разумовским и тайных детях от этого брака. За подобные толки наказывали плетьми и ссылали на дальний север. Распространению сплетен о детях императрицы от Разумовского способствовало и то, что среди ее окружения какое-то время находились племянники братьев Разумовских, сыновья их сестер; одна из которых была замужем за казацким полковником Ефимом Дарагановым.

Самозванка, впоследствии выдававшая себя за дочь Елизаветы, является в Европе в самом начале семидесятых годов. Это совсем юная женщина, не старше двадцати лет. Если следовать логике, то отцами ее, скорее, должны быть «наследовавшие» Разумовскому Шувалов или Бекетов. Версия о том, что эта женщина – дочь покойной императрицы и даже наследница всероссийского престола, формируется не сразу. Заметно, что в интриге самозванки активно участвуют польские аристократы… Далее, как нам хорошо известно, самозванка была захвачена и привезена в Россию, где и скончалась в заточении. Чего могла опасаться Екатерина? Разумеется, и ей и «всем» было ясно, что завещание, которое имеет при себе неизвестная женщина, подложное. (Любопытно, что, предоставив государю возможность избрать наиболее достойного наследника, Петр I положил начало детективу под названием «Подложное завещание»… Началось с возможного завещания самого Петра; завещание это якобы существовало и отдавало престол Анне Петровне и ее потомству. Петр завещание составить не успел. Но даже в тех случаях, когда завещание было налицо, это никого не смущало, потому что немедленно сочинялась легенда о другом завещании, тайном и «гораздо более правильном».) Было бы смешно думать, будто поверят самозванке и ее завещанию. Но бояться того, что Европа выйдет из повиновения, Екатерина могла. Ведь только что Россия четко заявила себя в качестве опасной для Европы соперницы при возможном разделе Балканского полуострова, который много позднее Бисмарк определит как «мягкое подбрюшье Европы». Уже ясно, что Османский султанат – умирающее, загнивающее политическое тело, «больной человек». Уже состоялся первый раздел Польши. Уже повержена Запорожская Сечь – «военное государство»… Вспомним сравнительно недавнее воссоединение Западной и Восточной Германий, по поводу которого европейские газеты заметили, что Европа проснулась, а в постели – слон… При Екатерине Европа также отлично поняла, что Российская империя – слон большой и беспокойный. И внешне, казалось бы, Европа все более признает Россию. Но история самозванки (немного напоминающая историю Дмитрия I) явно показывает, что Европа вовсе не против ослабления и развала Российской империи. Недаром самозванка получает явную поддержку в Париже, Лондоне и в столице католицизма – Риме. (Эта «поддержка», впрочем, осуществляется исключительно на словах и ни в чем «практическом» не проявляется…)