Спящие Дубравы - Вячеслав Шторм

Наш игрок покрутил головой и тихонько рассмеялся.

– Ну, ты даешь, босс!

Потом он посерьезнел и хлопнул меня по плечу:

– Знаешь, если у меня раньше и были какие-нибудь планы, то с недавнего времени… Но все равно, спасибо.

– За что?

– Сам знаешь за что.

Вместо ответа парень пожал плечами, и.

– Ну что, составили свой заговор? – почему-то без своего неизменного сарказма осведомилась девушка, когда мы вернулись к друзьям.

– А то. Можешь начинать трепетать и молить о пощаде, – ухмыльнулся Бон.

– Тебя или его?

– По очереди.

– Как-нибудь потом. Но я очень рада, что у вас теперь есть время, чтобы подумать о первоочередных делах? Что будем делать, Сэд?

Вопрос застал меня врасплох.

– А причем тут я? – машинально, сорвалось с моего языка.

– Если бы у Бона была идея, он не смог бы ее удерживать в себе так долго. Мы с Римбольдом тоже зашли в тупик. Остаешься ты.

Я оглядел всех троих. Да нет, никто не улыбался. Они серьезно смотрели на меня и ждали.

Мои друзья верили в меня и ждали, что я что-нибудь придумаю.

– Давай, босс, не стесняйся! Здесь только свои! – подбодрил меня Бон. Глори не сказала ничего, но ее глаза…

Кусты зашелестели, и в полосу лунного света шагнули две темные фигуры. Странно знакомые.

– Не только, дружище, – широко улыбнулся я. – А у меня есть идея.

– Ну, наконец-то!

Глава XV

Ярко-малиновый камзол, лениво наброшенный на одно плечо. Курчавая черная поросль, выглядывающая из расшнурованной на груди белой рубашки. Чуть прищуренные, хитрые, ничего не упускающие глаза орехового цвета. Холеная рука с крупным опалом на указательном пальце, задумчиво оглаживающая кривой кинжал у пояса. Примерно семьдесят килограммов показной, нарочитой лени и расслабленности. Робин Бэд, когда-то простой капитан. Ныне всесильный глава КГБ.

– Значит, я повинен во всех ваших злоключениях? И вы явились сюда, чтобы требовать справедливости?

– Ну, требовать у вас – это уж чересчур, – улыбнулся я. – Небезопасно, знаете ли…

Робин рассмеялся, показав две золотых коронки.

– Да уж знаю, знаю. И самое главное – бессмысленно. Да… Но если так, тогда будьте добры, объясните цель своего визита.

– Видите ли, сударь, – влез в разговор Бон, – как вы сами только что справедливо отметили, вы в некотором роде являетесь причиной нашей проблемы. То есть, не вы лично, а установленные вами и досточтимыми магистратами законы, касательно морских перевозок. Причем, заметьте – мы отнюдь не против платить, но только…

– Только нечем, – вновь показал нам коронки Бэд. – Я, с вашего позволения, немного поупражняюсь в логике. Итак, группа людей… прошу прощения у достойного гнома… э-э… путешественников прибывает в Паррис издалека, чтобы нанять корабль для плавания в некое место… какое – для моих рассуждений совершенно не важно. Это первое. В Паррисе же – равно как и во всех прочих городах-государствах на побережье – законы таковы, что обычные фрахтовые расценки, скажем так, несколько завышены, а посему – корабль у путешественников нанять не получается. Это второе. Так случилось, что к упомянутым уже законам приложил руку некий Робин Бэд, которого найти и заставить себя выслушать для чужака совсем не так просто, но все же возможно, если сильно постараться. Это третье. И вот путешественники, которым таки удалось привлечь внимание главы КГБ, перебаламутив полгорода среди ночи, собираются попросить его, ввиду чрезвычайной важности их предприятия, снизить для них расценки. Я ничего не упустил?

– Почти.

– Вот как?

– Робин Бэд не упомянул лишь о том, что путешественники были бы бесконечно рады, если бы его люди сами доставили их в упомянутое место за приемлемую для них сумму или выполнение посильной услуги.

Глори мастерски скопировала не только манеру изъясняться главы КГБ, но и его тягучую интонацию. Робин зааплодировал:

– Браво, сударыня! Вышеупомянутый вам бесконечно признателен.

– Взаимно, сударь, взаимно. И что же вы нам ответите?

Пират посерьезнел и, подперев кулаком щеку, ненадолго задумался. Через какое-то время он встал со своего стула и принялся мерить шагами комнату, заложив руки за спину и насвистывая обожаемую моряками всех вод песенку «Женушка в любом порту». Находившись же и насвистевшись вволю (что заняло минут десять), он вновь сел и решительно мотнул головой:

– Нет.

Само собой, мы были почти уверены в подобном ответе, но одно дело – думать, и совсем другое – слышать.

– Хотите знать, почему? Извольте. Дело, что бы вы там ни думали, вовсе не в моей черствости и вредности, как раз наоборот. Как человек, я искренне хотел бы вам помочь, и даже бесплатно. Вы мне импонируете уже тем, что не побоялись заявиться сюда с подобным предложением, а до этого – еще и уговорили парней привести вас ко мне. Кроме того, у меня тоже есть родители, которых я весьма люблю. Если бы мой старик вот так пропал, и у меня были бы хоть какие-то координаты, то я бы приложил все силы для того, чтобы его вытащить. Так что Робин Бэд, господа, полностью на вашей стороне.

– И, несмотря на это, нет?

– Вот именно. Несмотря на это, а точнее – из-за того, что я – глава КГБ. Как говаривал боцман на корвете «Гай Гисборн», где я когда-то плавал юнгой, «так уж склалось». А глава КГБ, устанавливая столь мешающие вам порядки, договорился с бургомистрами, что ни для одного корабля исключений из правил не будет. И нарушать слово мне жутко не хочется по целому ряду причин, даже если не брать в расчет тот факт, что словом своим я весьма дорожу, а репутацией – пуще того.

Я понимающе кивнул:

– Хотите сказать: что сделано однажды, то может повториться?

– Что-то вроде того. Уж так устроен человек – раздвиньте один единственный раз привычные для него рамки, и он тут же заявит, что так всегда и было…

– А что касается нашего второго предложения?

– Опять-таки, нет. Правила КГБ запрещают его членам заниматься перевозками товаров и пассажиров – на этом особо настаивали господа бургомистры, и я их всецело поддерживаю. Каждый должен заниматься своим делом. Да и потом, тут в дело грозит вступить только что упомянутый закон человеческого существования. Уж простите, но мне совершенно не хочется через какое-то время проснуться главой нескольких сотен добропорядочных моряков. Несолидно как-то после всего былого. И, наконец, я решительно не вижу дела, которое не могла бы самостоятельно выполнить моя команда, и которое при этом было бы по плечам вашей четверке.

Что ж, по крайней мере пират был откровенен, и на том спасибо. Мы извинились за то, что отняли его драгоценное время, и поднялись, чтобы раскланяться.

– Один момент. Вы мне действительно понравились, а своим теперешним поведением нравитесь еще больше. Опять-таки, так уж склалось, что в силу разных причин я обожаю делать себе приятное… Одним словом, я предлагаю вам вступить в славные ряды КГБ.

Мы слегка опешили.

– Но вы, кажется, только что сказали, что не нуждаетесь…

– Не нуждаюсь. И заставлять вас отрабатывать свое членство активными действами типа абордажей тоже не собираюсь. Вы от нашего союза получите несравненно больше: по нашим законам любой, состоящий в Комитете, раз в три года может попросить Организацию о посильной для нее услуге личного характера. А уж выделить один из своих кораблей с командой на некоторое время для КГБ более чем по силам…

М-да, неожиданное предложение, что и говорить. Неожиданное и, чего уж греха таить, несколько пугающее. Даже учитывая тот факт, что мы ни словом не обмолвились о том, кто такой на самом деле пропавший отец Глорианны, выяснить это будет не так уж сложно. И что тогда? Какую выгоду преследует Бэд и что он может получить, имея наследницу целого королевства членом своей Организации? Конечно, прямо я об этом не спросил. Не успел.

– Знаете, сударь, – только не обижайтесь, – жизнь в нашем прекрасном мире как-то сама собой настраивает на уверенность, что ничего в нем просто так не делается. – Бон был сама изысканность и непринужденность. – И я смею предположить, что кроме доставления себе удовольствия, у вас есть и другие резоны для этого благородного предложения. Это так?

– Мой друг хочет сказать, – вставила Глори, – что всем нам хотелось бы знать, в чем конкретно будет заключаться наша служба КГБ?

– А если ни в чем, то как вы объясните другим своим… э-э, коллегам, почему приняли в Организацию совершенно бесполезных людей и гнома? – закончил я.

Робин зевнул, изящно прикрыв рот ладонью:

– Еще что-нибудь? Не стесняйтесь, прошу. Сразу на все и отвечу.

– Хватит на первый раз, – сварливо отозвался Римбольд. – Вы, господин капитан, говорите пока, а мы поглядим.