Становление (СИ) - Стэлла Соколова

   Тогда-то Монтель и узнал о печатях-ключах, сломать которые стремились настоятели Ордена и о великой силе, которой одаряет слуг своих великий Ашар. Конечно, в планы Монтеля не входило новое явление кровавого Бога древности, но использовать его в своих целях, разве же это грех? для того, чтобы начать получать силу Ашара, Разис должен был всего лишь одну из четырех печатей-ключей и он избрал ту, что, по его мнению, разрушить было легче всего. В месте, где была скрыта одна из "Пентаграмм Леста" воздвигли Южную Заставу. Узнав об этом, Монтель решил, что само провидение руководит его действиями - ведь изначально он планировал стать "хозяином" южной опоры Ардейл.

   Если бы Разис не был объявлен преступником на территории Империи многие годы назад, добиться желаемого было бы значительно легче... Но, даже в таком сложном положении Монтель нашел выход. Все эти годы он потратил на то, чтобы подготовить людей к перевороту, главной целью которого будет отвлечь внимание Императора и начальника тайной службы от самого Разиса. Пока воины из Черного Замка будут наводить порядок среди недовольных, Монтель сможет найти и взломать печать. Конечно, довольно сложно поднять людишек на открытое неповиновение, даже не смотря на то, что были среди них недовольные политикой своего Владыки. Но, намного проще в пьяном бреду жаловаться друг другу на налоги и несправедливость, а потом, когда голова перестанет гудеть от похмелья, вновь возвращаться к своей работе. Ведь, если отбросить все недовольство и, присущее всем живым желание, поплакаться, Владыка не облагает такими уж непомерными налогами и дарует защиту. К тому же, каждый боится потерять даже те жалкие крохи, что имеет - лучше что-то, чем вообще ничего. Бороться с этим Разис начал давно, медленно, на протяжении столетий, взращивая тех, кто в будущем станет его послушным орудием для достижения желаемого.

   Как добиться беспрекословного подчинения? Каким образом завладеть человеческими душами полностью, без остатка? Если Император полагался на любовь, то Монтель сделал ставку на ненависть. И вот теперь, когда многие поколения людей жили и умирали, лелея в своих сердцах обиду на Императора, Монтель практически был готов начать действовать. Ненависть, впитываемая человеческими детьми на протяжении многих лет, стала для них новой верой, а живые становятся во истину беспощадны, защищая свою религию. Да, именно так, ненависть стала их религией, а Разис - всемогущим Богом. Взрастить новое поколение людей, для которых власть Императора станет объектом ненависти - вот какую цель преследовал Разис, растягивая "восстание" на долгие-долгие годы. Сейчас уже никто не будет ставить под сомнение тот факт, что Император и его правление не так уж и плохи, они просто не смогут. Ведь всю свою жизнь они слышали лишь о том, как замечательно живут Ааш'э'Сэй - любимцы Богов, баловни, не гнущие каждый день спину на полях и не считающие каждый грош, слезно моля о милости Светлых. Вера в то, что они несправедливо обижены стала едва ли не их второй сутью, их натурой. Именно это и нужно было советнику Владыки Бер. Хотя, он и сам иногда задумывался над тем, стоило ли растягивать все эта на такой долгий срок? С другой стороны, в его распоряжении была едва ли не целая вечность, а люди... Люди - всего лишь послушные овцы, ждущие своего пастыря...

   Сладко потянувшись, Разис с презрительной улыбкой посмотрел на солнце. Все, что требуется от него - отвлечь внимание от себя и от собственных действий. Как это сделать, Монтель придумал уже давно - самым простым способом будет развязать войну, в этом случае восстание на Юге привлечет еще меньше внимания. Нет ничего проще, чем затеряться в бесчисленных беспорядков. В то же время, в Черном Замке тоже не идиоты штаны просиживают, поэтому план Монтеля имел три ступени, о которых знал лишь он сам. К счастью, не только люди недовольны изменениями Владыки Лазара - многие из Ааш'э'Сэй благородных кровей решились на то, чтобы поддержать Разиса, благодаря их "пожертвованиям" Монтель имел возможность обеспечить свою маленькую армию всем необходимым.

   К тому же, он "работал" не только с теми, кто жил в Ардейл - и среди берцев Разис нашел единомышленников, желающих избавиться от проклятого рода Клая. Время... Время, что беспощадно стирает из памяти заслуги предков, всегда было на стороне Разиса, за что тот не уставал благодарить судьбу. Ведь в этом суть всех живущих - они забывают о добре, имевшем место быть, но лелеют в душе прошлые обиды... Этим и решил воспользоваться Разис - берцы, потомки тех, кто покинул Ардейл с Клаем-Предателем легко забыли о том, что именно благодаря ему их предки освободились от гнета Совета Двенадцати, но из поколения в поколение передавали ужасные истории о том, как один из наиболее одаренных магов того времени умертвил собственного повелителя, потеряв разум от осознания собственной силы. Конечно, сейчас никто, кроме потомков де Майен не может сказать, так ли оно было на самом деле, и этим просто грех не воспользоваться...

   Пригладив рукой волосы, советник Правителя Бер предвкушающие улыбнулся - все,, что требуется от него - подождать еще немного и власть, ради которой он был рожден, сама "упадет" ему в руки...

   Империя Ардейл. Южная Застава. Несколько дней спустя.

   Эйрин поправил отворот сапога и, проведя рукой по волосам, окинул себя придирчивым взглядом. Сегодня вечером намечался небольшой рейд в город, в результате которого Тим надеялся получить некоторую информацию. Что именно искал лейтенант Южной Заставы, Эйрин не знал, да и спрашивать не захотел - проще подчиниться, нежели вдаваться в мотивы поступков и искать логичные объяснения того или иного действия. Вообще, говоря по правде, Эйрин пришел к выводу, что Дорэй если уж не совсем сумасшедший, то ждать сего осталось недолго. Для начала, Тим привязался к Эйрину так, словно они братья-близнецы и причин, во всяком случае, логичных, такому поведению Эйрин не видел. Правда, некоторое время он подозревал Дорэя в меркантильности его поступков, но... Если те, кто искал дружбы де Сэя вели себя так, что на ум приходило лишь сравнение с заискивающими псами, то Тим вел себя абсолютно иначе. Его отношение к Эйрину скорее можно было охарактеризовать как покровительственное, с легким оттенком ироничного превосходства или же снисхождения, чего ранее, по отношению к себе, Эйрин не замечал. Оно и понятно - какой болван осмелится относиться к сыну де Сэй с пренебрежением и уж тем более - с превосходством?

   Тихо вздохнув, Эйрин покачал головой - в принципе, этот Дорэй имел все основания задирать нос и кичиться, если рассматривать его воинские навыки. В сравнении с мечником-самоучкой Эйрин, прошедший обучение в военном учебном заведении, казался самому себе едва ли не несмышленышем младенцем, впервые взявшим в руки оружие. Болезненно поморщившись, потому как признать чье-либо превосходство было довольно сложно, Эйрин мрачно фыркнул.