Под крылом доктора Фрейда - Ирина Степановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорога в ад выстлана благими намерениями!
Но Таня не стала продолжать. Она задумчиво посмотрела на мужа и натянула одеяло до подбородка. Он снова испугался:
— Ты чего?
— Ты можешь принести мне зеркало? — спросила она.
Давыдов не понял этого внезапного перехода.
— Что тебе принести?
— Зеркало. Принеси мне зеркало. Можно пудреницу.
— Зачем? — вырвалось у Виталия.
Татьяна усмехнулась.
— Что, мне теперь бесполезно смотреться в зеркало?
— Вовсе нет, — растерялся он, а сам невольно вспомнил Альфию, ее синие глаза, черные волосы, желтое платье. — Я принесу тебе все, что тебе нужно. Только завтра.
— Ну и хорошо. А сейчас иди. — Она спустилась на подушке и закрыла глаза. — Иди, Виталий. Мне сейчас очень захотелось спать.
Альфия
Дима с Настей появились на следующий день после перевода как ни в чем не бывало. Сначала Альфия хотела устроить им обоим выволочку, но, подумав, не стала этого делать. Решила понаблюдать. Совместная трепка, как и совместный успех, очень сближает. Она не могла поверить, что Д. всерьез заинтересовался своей пациенткой.
Дима объявил, что хотя швы и сняты, но рану нужно осматривать каждый день. Под этим предлогом он вызывал Полежаеву в процедурку, выпроваживал оттуда Сову и по часу там что-то делал.
— Ты бы зашла туда, посмотрела, что они там делают? — как-то не выдержала Альфия в разговоре с Нинель.
— А чего смотреть? Сидят на кушетке вдвоем рядышком. Разговаривают. Он ее за ручку держит. И не холодно им на клеенке-то!
— О чем разговаривают?
— Ой, Альфия Ахадовна! — Нинель выразительно посмотрела на начальницу поверх спущенных на нос очков. — Не знаете, что ли, о чем парни с девушками на свиданках разговаривают?
— Так он в нее влюбился, что ли?
— А вы что, слепая? Не видите?
Альфия остолбенела и решила положить конец этим перевязкам.
Они по-прежнему сидели с Димой в одной комнате. После возвращения он приступил и к своим обязанностям дежуранта, правда, только пока в паре с еще одним доктором. У Сурина потихоньку просыпался интерес к новой специальности, и хотя он мало в ней понимал, но, по крайней мере, старался. Удивительным казалось, что интерес его был связан лишь с потребностью зарабатывать, теперь ему требовалось гораздо больше денег. Оценку психического состояния Насти он решил отодвинуть на потом, когда начнет что-то действительно понимать.
Настя же не пыталась убедить Диму ни в своем здоровье, ни в болезни. Она приняла его заботу как должное. И хотя раньше рядом с ней еще никогда не было такого человека, ее это не удивляло. Она, как и Таня, считала себя избранной и поэтому появление Димы представлялось Насте естественным.
Прошла уже неделя с тех пор, как ее перевели из больницы, и она плыла по течению, ждала, что он решит, как поступит. А Дима боялся заговаривать с Альфией о Насте. Не нравились ему и странные, вопросительные и насмешливые взгляды Альфии на него исподтишка — из-под поднятый руки, из-под корешка истории болезни. Не нравилось ощущение, что они с Настей — два маленьких кролика в клетке, а снаружи за ними наблюдает красивый и хитрый удав. Не нравилось, что больные поглядывают на него снисходительно. И хоть у Насти хватило ума молчать, Оля Хохлакова все равно перестала с ней откровенничать о своей любви к молодому доктору. На потеху всего отделения Оля выкрасила волосы в ярко-бордовый оттенок, перед обходом мазала губы розовой перламутровой помадой и надевала вызывающего вида лифчики.
— Где она берет эту красоту? — как-то поинтересовался Дима у Совы.
— Так она же выходит в магазин. Пенсия у нее с северов немаленькая, каждый месяц получает… — уклончиво ответила Сова.
Ровно в одиннадцать, как он и договаривался с Настей, Дима снова собрался в процедурку.
— Вы куда? — поинтересовалась Альфия, когда он встал.
— На перевязку.
— А что, Нинель Егоровна не может перевязать?
— Нет. Я сам хочу посмотреть рану.
Альфия решила перехватить его в отделении. Она подхватилась и быстро пошла к больным, но ни Насти, ни Сурина у больных не было.
— Где Дмитрий Ильич? — грозно спросила Альфия у Хохлаковой.
— Улетела птичка! — Оля зыркнула на заведующую голубым глазом. — Не достать вам теперь!
Альфия только вздохнула. Она уже давно замечала особенность больных говорить некоторые вещи удивительно впопад.
— А конкретнее?
— Новый доктор Полежаеву в процедурку увел, — вмешалась Марьяна. — Он ей там, наверное, чип вставляет. Чтобы за ней следить.
Альфия помолчала. Строгим взглядом обвела больных. Никто ничего не добавил. Хохлакова нахмурилась. И тут Сова, ставшая случайной свидетельницей разговора, не удержавшись, фыркнула и захохотала. Альфия посмотрела на Сову, на Марьяну — двусмысленность фразы дошла и до нее.
— Чип? А, это теперь так называется! — И тоже захохотала, как ни была зла. И как ни странно, эта случайно рожденная Марьяной пошловатая шутка (Марьяна-то ничего не подозревала и вкладывала в сказанное самый прямой смысл) внезапно примирила Альфию с ситуацией. Насмешливо сверкая глазами, она обратилась к Сове:
— Ну, что ж, пойду, посмотрю, как внедряются у нас новые технологии.
В процедурке пахло спиртом и йодом. Настя лежала на кушетке, распахнув халатик, приспустив трусики. На коже правой подвздошной области красовалась свежая аккуратная наклейка. В тазике около стола с инструментами валялась почти не испачканная марлевая повязка. Дима мыл руки в другом конце комнаты.
— Перевязали уже? — спросила Альфия, не глядя на Настю.
— Угу.
— Все в порядке?
— Угу.
— Жаль, вы меня не позвали посмотреть рану.
— Я вас не хотел отвлекать. Сам справляюсь.
Настя поднялась, села на кушетке. Одернула халат.
— Конечно, — усмехнулась Альфия. — Вы в этом деле понимаете больше меня. Видите, не пропустили катаральный аппендицит.
Дима молчал.
— Дмитрий Ильич меня спас! — с вызовом сказала Настя.
— Конечно-конечно. Я ничего и не говорю. Дмитрий Ильич — герой! Но все-таки вернитесь после перевязки в кабинет. Я вам кое-что покажу.
Альфия сказала это самым серьезным тоном, но при этом неожиданно подумала: «Как чип вставлять!» — и, давясь от смеха, почти бегом вернулась к себе.
Ждать пришлось минут десять. Она, конечно, злилась, но понимала, что злость ее уже не так печальна, а ревность не так остра, как несколько дней назад. Альфия могла более или менее спокойно анализировать ситуацию. Неопытный мальчик влюбился в больную девочку, дочку состоятельных родителей. У девочки на фоне лечения — улучшение состояния. Она выглядит и ведет себя так, как многие в ее возрасте. Не сознавая опасности, глупый мальчишка летит прямо в пропасть. Но почему вместе с ним в эту пропасть затягивает и Альфию? Мальчик ей нравится, но она опытнее и старше. Она должна выбросить из головы и его самого, и больную девочку и заниматься собственной жизнью.