Живи! - Артем Белоглазов

Черт… — меня будто пронзает высоковольтным разрядом. То самое общежитие! Та же, ведущая на балкон лестница. Я, Велес и Агата забрались наверх и…

Велес помахал глазеющим снизу Любе и толстяку, а затем, решительно толкнув ведущую в комнату дверь, шагнул внутрь. Мы с Агатой последовали за ним. В небольшой клетушке, где разместились диван, журнальный столик, шкаф для одежды, пара кресел и тумба с телевизором, сразу стало тесно. Экран телевизора оброс густым слоем мохнатой пыли, пол также не радовал чистотой, зато на узорчатой салфетке, что лежала на журнальном столике, высилась хрустальная узкогорлая ваза, а в ней — лиловая астра.

— Опс. — Велес озадаченно почесал затылок. — Тут кто-то есть. Цветок срезали и поставили в воду недавно. Хотя странно… пыль не протирают, а за цветами ухаживают. Ну, видели же на газонах…

— Необязательно недавно, — возразила Агата. — Астры до трех недель стоять могут.

Дверь шкафа внезапно скрипнула. Командир нашего маленького отряда снял пистолет с предохранителя и одним прыжком очутился у шкафа. Агата сунула руку в карман — в пальцах ее блеснуло лезвие выкидного ножа, а в глазах мелькнули красноватые огоньки. Особые контактные линзы — поспешно напомнил я себе, светятся в темноте, ма-ать… и встал, изготовившись, в некое подобие боксерской стойки. Велес рванул дверь: в чреве шкафа колыхалось розовое, с бантами и кружевными оборками женское платье.

— Тьфу! — сплюнул в сердцах Велес.

Агата громко засмеялась.

— Эй! — обеспокоенно заорали с улицы. — Чего там у вас? Чего ржете как лошади?

— Всё нормально, братья, — откликнулся наш худющий и волосатый предводитель. — Заткнись, — велел Агате. — Не истери.

— Сам заткнись! — огрызнулась она, продолжая смеяться.

— Заткнись, дура! — Велес влепил ей пощечину.

Девушка зло уставилась на него, прокручивая в пальцах нож. Велес покачал пистолетом.

— Ты ведешь себя неадекватно, — сказал он.

Агата моргнула, обиженно шмыгнула носом. Я подошел к ним, осторожно тронул несостоявшуюся буддистку за плечо. Агата дернулась.

— Ребята, бросьте, а? — попросил я. — С ума посходили?

— Действительно, — буркнул Велес, — точно в мозгах что-то перемкнуло. У обоих. Извини, сестра.

Агата кивнула.

— Что дальше? — поинтересовался я.

— Осмотрим квартиру полностью: кухню, ванную с туалетом, потом другие квартиры. Пошли.

Мы рассредоточились: я остался в зале, Велес отправился на кухню, Агата двинулась в ванную. На улице вдруг затарахтел мотор, но тут же смолк. Я хмыкнул: чего это они? Хотел выглянуть в окно, но передумал. Из кухни доносился скрип и позвякивание стекла и металла — Велес рылся в буфете, перетряхивая полки. Вернулся он минут через пять, в испачканной мукой футболке.

— Просыпал, блин, — объяснил. — Пакет дырявый оказался. Ничего полезного нет, нашел рыбные консервы, но они испорченные — крышки вздулись, этот, как его…

— Бомбаж, — подсказал я. — Из-за недостаточной стерилизации под действием микроорганизмов образуются газы.

— Ты прав, брат. А где Агата?

— Так… э-э… в ванной.

— А, ну да. В соседние квартиры заглянем после, там, вероятно, тоже ни хрена примечательного. — Рассуждая, Велес безуспешно отряхивал футболку. — Скажу-ка ребятам, а то парятся там в неизвестности. — Он потопал к балкону; на улице уже начинало темнеть. — Э-эй! — услышал я его удивленный возглас. — Вы че, обалдели?

— Всё путем, — крикнули в ответ. И еще что-то добавили, я не расслышал.

— Хорошо. — Велес взлохматил густую шевелюру. — Где будем ночевать? В машине или здесь?

Ожидавшие внизу Люба и Велимир опять что-то спросили.

— Постели вроде мягкие, но пылища — ой-ей-ей, лет сто уже не прибирались. — Велес расхохотался и чихнул в подтверждение, чем несказанно развеселил и шофера, и толстяка.

— В кроватях будем, — донеслось с улицы. — Надоела эта машина. Вода в доме есть?

— Нет. Ни воды, ни газа, ни света, — ответил Велес. — Берите с собой чего-нибудь пожрать и баллоны с водой захватите, фонарик и свечи.

Поднявшись в комнату, Велимир тут же бухнулся на диван и занялся весьма важным с его точки зрения делом — принялся сворачивать косяк, а обстоятельный Люба, застелив журнальный столик газетами, стал выкладывать продукты.

— Дунем? — предложил Велимир.

— Позже. — Скупой на слова Люба неодобрительно покосился на расплывшегося в жизнерадостной улыбке толстяка.

— Ты много куришь, брат, — заметил Велес. — А дурь сушит мозги. Скоро чокнешься.

— Угу, — поддакнул я. — Сушит, как врач говорю.

— Так ты врач? — полюбопытствовал Велимир, откладывая косяк.

— Гхм, — я закашлялся. — Самоучка.

— Ну, братья, — Велес потер ладошки, присаживаясь на диван, который закряхтел под добавочным весом, — приступим, — и цапнул галету с куском сыра.

Все сосредоточенно принялись жевать. За окном становилось темнее и темнее, в углах комнаты копились черные тени, поэтому пришлось зажечь свечи. Одну я поставил на столик, вторую на телевизор, а третью на полку для книг, висящую на стене. Пламя их поначалу беспокойно трепетало, затем выровнялось, горело ровно. Капельки горячего парафина стекали на подставленные под свечи блюдца — я взял их на кухне.

Наконец Велимир сыто икнул и отвалился от стола, аккуратный Люба убрал остатки еды в пакет, свернул кулек из газеты и смахнул туда крошки. Велес улегся рядом с толстяком и, похоже, вознамерился продрыхнуть до утра.

— Послушайте-ка, — сказал я, — братья, нам-то с Любой и Агатой где спать?

— Ну… гм… принесите, что ли, кровати из соседней квартиры, — зевнул Велес и вдруг, хлопнув себя по лбу, подскочил на диване.

— А где Агата?!

— Так ее и не было. — Велимир тоже поднялся.

— О, черт, — простонал я. — Да что за место тут… такое? Она же ушла проверить ванную, и мы, Велес, забыли об этом! А ни Велимир, ни Люба не напомнили. И ведь Агата до сих пор не возвратилась!

Все растерянно уставились друг на друга. Велес, ругнувшись, перекрестился украдкой; Люба оторопело хлопал ресницами, а Велимир встал и без колебаний потянул из-за пояса свой дамский револьвер, который полностью утонул в его пухлой ладони, лишь высовывался наружу черный зрачок дула.

— Ну дела, — присвистнул он и, прихватив со стола блюдце со свечой, крадучись пошел в ванную. Следом, с пистолетом наготове, шагал Велес; по стенам метались тени, и я почувствовал, что сердце заколотилось сильней, а дыхание сбилось. Взяв механический фонарь-жужжалку и часто нажимая на скобу, я направил луч в проход. Но слишком тусклый свет фонарика не мог рассеять чернильную мглу, натекшую в узкий коридорчик. Я положил фонарь на диван; свечки, мирно горевшие минуту назад, отчего-то потрескивали, их огоньки подрагивали, угасали, порождая безотчетный страх. Я в смятенных чувствах перевел взгляд на Любомира, тот лихорадочно кусал губы. Его обезображенное ожогами лицо в неверном свете двух зыбких язычков пламени показалось мне чудовищной маской, ликом вырезанного из дерева идола, статую которого язычники обильно вымазывают кровью во время жертвоприношений. Я судорожно вцепился в диван. Дико бьющееся сердце ухнуло куда-то в желудок, а из самых глубин подсознания хлынули вдруг, затопив всё и вся, волны животного ледяного ужаса. Кажется, я заорал, испугав и шофера, и влетевшего обратно в комнату Велеса.

— Что?! — взвизгнул он, целясь из пистолета во все углы сразу.

В прихожей мощно грохнул выстрел.

— А-а!! — Пистолет в руках Велеса нервно задергался, заплясал. Парень развернулся и упер ствол в затылок пятящегося Велимира, тот вздрогнул, свеча вместе с блюдцем упала. Хряснувшись об пол, блюдце разбилось; звякнули, покатились осколки. Свечка с шипением погасла. Любомир, вжимавшийся в стену, мелкими шажками отходил к балкону и натолкнулся на телевизор, тот сверзился вниз. С оглушительным шумом лопнул кинескоп… Люба присел, уткнувшись лицом в ладони, это его и спасло: Велес, оттолкнув толстяка, прыгнул к дивану и залег за ним как за бруствером, палил куда ни попадя, высаживая стекла. Совершенно очумевший Велимир в долгу не остался, он расстрелял весь барабан, крича: «Не подходи! Не подходи!» — и при этом умудрился сшибить единственную оставшуюся свечку.

В комнате, кисло воняя, плавала пороховая гарь, в ушах звенело от пальбы, однако неожиданно накативший страх отпустил. Я со стоном приподнял голову: видно ни черта не было. Чихнув, вытер взмокшие ладони о джинсы и выбрался из-под журнального столика. Тот качнулся, ваза опрокинулась, и мне на спину плеснуло затхлой водой. Наверно, из лужи черпали, подумалось некстати, водоснабжение-то в городе не работает.

— Эй, — позвал. — Кто живой есть?..

— Я… — слабо отозвались от окна.