Женские лица русской разведки - Михаил Михайлович Сухоруков

Однако не все коллеги по литературному цеху оценили её творчество. Среди критиков было немало известных имён — К.Н. Батюшков, В.А. Жуковский, А.С. Пушкин, П.А. Вяземский и другие.

В расцвете творческих и жизненных сил внезапно её настиг тяжёлый недуг. Её лечили лучшие столичные врачи, а император Александр I интересовался её самочувствием. Затем Анну Бунину отправили на 2 года для продолжения лечения в Англию, где она находилась в период с 1815 по 1817 год. Все издержки по поездке «приняты были Государем Императором на свой счет»[211].

Вернулась домой уже сильно больным человеком. В 1821 году выпустила собрание своих сочинений в трёх томах. По случаю поднесения Императору Александру I своего трехтомника стихов А.П. Буниной была пожалована пенсия в 2000 рублей.

Пик её литературной популярности пришёлся на 1820-е годы. Пользовалась ли секретный агент Е.Н. Пучкова какими-то услугами А.П. Буниной в интересах своей тайной службы — неизвестно. Однако то, что она с помощью и по протекции близкой подруги легко устанавливала контакты и была в курсе всех событий в писательской среде и в творческих сообществах, сомнений не вызывает. А именно такие задачи ставились перед ней начальством из III отделения.

На службе в III Отделении

Каким образом и когда именно Екатерина Пучкова оказалась в числе секретных агентов создававшейся системы политического сыска в Российской империи, установить не удалось. Где-то в пыльных папках полицейских архивов, возможно, сохранился её оперативный псевдоним. Загадкой остаются и мотивы девицы Пучковой поступления на секретную службу, обязывавшую её осуществлять надзор за своими товарищами по писательскому цеху. Возможно, основным мотивом для неё стала постоянная нужда в средствах, а агентам платили хоть какие-то деньги. Но оклад секретного сотрудника Е.Н. Пучковой тоже остался под покровом тайны.

Надо сказать, что Екатерина Наумовна оказалась в числе первых женщин-агентов только зарождавшейся новой спецслужбы Российской империи. Всеми организационными вопросами политического сыска, как и подбором «кандидатов в агенты», с первых дней существования III отделения занимался М.Я. фон Фок. По словам Б.Л. Модзалевского, он был «душою, главным деятелем и важнейшей пружиною всего сложного полицейского аппарата» и сосредоточил «в своих опытных руках все нити жандармского сыска и тайной агентуры»[212].

При этом надо заметить, что в начальный период немногочисленная агентура действовала большей частью по собственной инициативе, придерживаясь наиболее общих целей и задач, поставленных руководством. Первоначально агентурная сеть формировалась в обеих столицах, а также в наиболее крупных губернских городах империи. В ряде случаев агентурный надзор устанавливался за конкретными лицами или в локально определённых местах, вызывающих озабоченность властей.

Контроль за деятельностью агентуры был эпизодическим. Агентурные сведения поступали нерегулярно и часто требовали дополнительной проверки и уточнения. Большинство платных агентов и добровольных доносителей не отвечало требованиям высшего руководства, которое откровенно признавалось «в недостатке людей испытанной нравственности, искренне уверенных в пользе своего назначения»[213]. Многие секретные агенты свою тайную деятельность рассматривали лишь в качестве дополнительного заработка или верного способа продвижения по службе. Были и такие, кто пользовались секретным характером своей деятельности и невозможностью проверить достоверность их информации. При этом они не останавливались перед преувеличениями, натяжками и домыслами. Сведения, сообщаемые агентами в III отделение, в основном не выходили за рамки «слухов и толков» и нередко сводились к элементарным доносам[214].

Какие-либо служебные записки и донесения агента Пучковой до сих пор не обнаружены. Поэтому об их возможном содержании можно судить лишь предположительно, опираясь на имеющиеся отрывочные сведения и сообщения знавших её современников.

Для расширения возможностей своей негласной работы она заводит широкий круг знакомств в литературной среде Москвы и Петербурга. Весной 1812 года Екатерина Наумовна посещает публичные курсы словесности, открытые доктором философии, профессором Московского университета А.Ф. Мерзляковым. На его занятиях рассматривались правила красноречия, основы поэтического творчества и другие стороны писательского ремесла. Занятия были прерваны начавшейся войной против Наполеона. Как уже упоминалось, летом Пучкова уезжает из столицы. Как показало время, её решение покинуть Москву оказалось своевременным. В июне1812 года войска императора Франции перешли русскую границу и к концу августа противник уже находился в 125 км от Москвы. Крупнейшая битва Отечественной войны произошла в конце августа у деревни Бородино. В середине сентября французы практически без боя заняли Москву. Практически сразу в столице начались пожары, которые за 4 дня уничтожили большую часть города. А с 19 октября 1812 года армия Наполеона стала покидать Москву и отступать на запад.

В восстановленную после войны столицу Екатерина Наумовна вернулась в 1815 году. Где и каким образом она пережила свою добровольную эвакуацию, достоверно неизвестно. Но одно из её стихотворений 1815 года под названием «К одной приятельнице на вопрос её, как живу я в Арзамасе» прямо указывает на город её пребывания. Каких-либо подробностей её жизни в период с середины 1812 по 1815 год пока восстановить не удалось.

При этом всё это время она продолжала заниматься сочинительством, объясняя свои литературные занятия как «удовольствие, сопряженное с пользою»[215].

Изучение вопроса об агентурной сети III отделения осложняется отсутствием в делопроизводстве необходимых сведений об агентах «надзора» — так официально именовался политический сыск. «Всеподданнейшие» доклады, отчеты и обзоры III отделения и донесения жандармских штаб-офицеров не содержат никаких сведений об агентуре. «Голубое ведомство» умело хранить свои секреты. Фамилии агентов были известны только тем чиновникам III отделения и жандармским офицерам, которые непосредственно с ними имели дело. О наиболее «ценных» сотрудниках знали только шеф жандармов и управляющий III отделением. Кроме того, во второй четверти XIX века сама агентурная сеть (в профессиональном смысле этого слова) переживала процесс своего организационного оформления. В период создания новой системы политической полиции в России основное внимание уделялось организации жандармского ведомства. Вопросы формирования агентурной сети некоторое время оставались в тени, хотя ставка на тайных агентов делалась с самого начала[216].

Участие в негласном надзоре за Пушкиным

В наши дни многие считают доказанным факт участия агента III отделения Е.Н. Пучковой в мероприятиях по тайному надзору за жизнью и литературной деятельностью Александра Сергеевича. Знал ли поэт о её вкладе в дело слежки за ним или нет, этот вопрос остаётся открытым и требует дополнительных исследований архивных