#На изящном: мифы в искусстве. Современный взгляд на древнегреческие мифы - Мария Аборонова

Галатея успела сбежать в море, а Акид… как бы сказать. Понятно, что мало кто может пережить падение куска скалы на голову. Из придавленного Акида Галатея сделала ручеек, ставший рекой Акид / Ацис, стекающей с Этны. По Овидию – Акид превратился в речного бога и уплыл вместе с Галатеей[274]. Полифем остался грустить с овечками.

* * *

А тут к нему домой вваливается Одиссей. Полифем, конечно, психанул. Завалил выход из пещеры камнем, а часть ахейцев сожрал. К счастью, Полифем с учетом его размеров имел четкий распорядок дня, позволяющий восстанавливать силы, и после четвертого съеденного воина, запив плотный ужин вином, коварно подброшенным ему командой Одиссея, завалился спать. Тут-то Одиссей ему единственный глаз копьем и проткнул.

Полифем закричал, требуя признаться, кто лишил его зрения, на что хитрый Одиссей ответил – никто. Никто так никто, Полифем, как вы уже поняли, не особенно блистал сообразительностью.

Наутро циклоп отодвинул камень от входа в пещеру, чтобы выпустить пастись овец. Пленники пленниками, но забота о животных – это важно.

Воспользовавшись ситуацией, Одиссей с оставшимися воинами сбежали из пещеры к лодке.

Можно было сделать все это молча, но Одиссей не сдержался и крикнул стоящему на берегу циклопу, что это он его ослепил и имя его не «никто», а Одиссей. Полифем был слепым, но не глухим и не настолько уж тупым. Он понял, что Одиссей обвел его вокруг пальца. Чего Одиссей не предусмотрел, так это того, что Полифем был сыном Посейдона, поэтому тут же нажаловался отцу.

Посейдон поступок Одиссея не оценил. Троянская война закончилась, он больше не планировал поддерживать сторону ахейцев ни в чем. Так что начал готовить план мести[275].

Арнольд Беклин. Одиссей и Полифем. 1896. Музей изящных искусств, Бостон

* * *

После небольшого инцидента с богом ветра Эолом Одиссей с командой добрался до острова Ээя, где жила волшебница Цирцея, она же Кирка, дочь бога солнца Гелиоса. Цирцея, как и Полифем, тоже переживала тяжелую любовную драму, после которой перестала верить в хорошее.

Любовная драма началась с того, что жил-был рыбак Главк. Его биография сразу начинается с факта, не лучшим образом его характеризующего: однажды он случайно поел незнакомой травы (с газона, если важно), которую ели кони Гелиоса, и стал морским богом[276].

Запомните два правила по употреблению незнакомых веществ:

1) что коням Гелиоса хорошо, то для обычного рыбака из Самары – болезненная физиологическая трансформация;

2) не надо пить из козьего копытца – козленочком станешь.

Вместе с бессмертием Главк обрел рыбий хвост и нездоровую синеву тела. Главк воспринял изменения позитивно, – могло быть и хуже, например, змеи на голове. Приноровился жить с хвостом, подружился с рыбками гуппи, погрузился в морские дела. Даже открыл в себе некие способности к провидению того же «отличного» уровня, что у Прометея. Так что вполне возможно, что именно он убедил Ясона исключить Геракла из похода аргонавтов[277].

Беда пришла понятно откуда: от бабы.

Встретил Главк на морском берегу нимфу Сциллу. Та была, конечно, очень красивая и недоступная. Других на побережье в Древней Греции не пускали, жесткий фейсконтроль. Отвергала она всех и вся, ждала победителя шоу «Древнегреческий холостяк». Подружкой ее была та самая неприятная нимфа Галатея, сициллийская неприступная красавица, бывшая большая любовь циклопа Полифема.

Главк уверенно нацелился на ухаживания. Надушился, причесался и позвал Сциллу на свидание. Сцилла смерила его презрительным взглядом, сказала, что она тут пришла морским бризом подышать, а не мужика с чешуей развлекать, поэтому нет, свободен, пока[278].

Бартоломеус Шпрангер. Главк и Сцилла. 1580–1582 гг. Музей истории искусства, Вена

Главк расстроился и принял единственное логичное решение в ситуации, когда тебе отказывает женщина: пошел к богине чародейства Цирцее за приворотным зельем. Мол, Сцилла – моя судьба, жить без нее не могу, сделай так, чтобы она поняла, что чем больше у мужчины чешуи, тем крепче его способности в умножении капитала.

А Цирцея возьми да и влюбись в него с первого взгляда. Возможно, дело в том, что она была дочерью Гелиоса, а Главк превратился в бога, отведав травы, которую едят кони Гелиоса… Почувствовала, видимо, родственную душу и нырнула в детский гештальт.

Напомню, что Главк выглядел так: русалка с синей кожей, с медно-зелеными волосами и змеевидным рыбьим хвостом вместо ног. Но Цирцея полюбила его таким и искренне считала, что это лучшее, что случалось с ней в жизни.

Оброним тут еще немного мудрости: невероятная красота объекта воздыханий в большинстве случаев присутствует только в голове влюбленного человека, но ему в этом состоянии кажется, что объект его желаний таким видят все и мечтают отобрать.

Нет, нет и нет. Никто не хотел эту грустную рыбу, Цирцея, только ты. Мы бы прошли мимо и не заметили. Он жрал траву, которую едят кони! Мать, ну ты даешь…

Выслушав историю несчастной любви к Сцилле, Цирцея предложила Главку сменить фокус и рассмотреть себя в качестве его спутницы жизни.

– Зачем тебе невнятная нимфа, когда можно получить целую опытную богиню без всяких приворотов?

Но недоступная любовь всегда звучит веселее: надо преодолевать препятствия. А тут какие препятствия? Слишком просто! Главк решительно отказался, чем ужасно оскорбил Цирцею.

Джон Уильям Уотерхаус. Цирцея. 1892. Художественная галерея Южной Австралии, Аделаида

Обычно она с обидчиками не церемонилась. Весь ее остров был населен животными, в которых она их превращала. Обрушить свой гнев на Главка ей помешала чертова влюбленность. Зато к Сцилле она нежных чувств не испытывала. Нет соперницы – уже не так обидно.

Цирцея коварно предложила Сцилле свои услуги по избавлению от надоедливого бога:

– Конечно-конечно, я тебя понимаю, какой кошмар, да что он о себе возомнил, чешуя еще эта, иди сюда, я тебя обниму.

И отравила затон, в котором любила купаться Сцилла. От купания в отравленной воде у Сциллы вырос хвост и собачьи головы из живота, и как-то ей стало не до женихов. Такая вот беспощадная женская поддержка в условиях конкуренции за потенциального мужа.

После акта мести Цирцею отпустило, – черт с ним, с этим Главком, странное унижение для богини – бегать за мужиком с русалочьим хвостом. И это было отличное решение, ведь спустя какое-то время к берегам ее острова прибило корабль красавчика Одиссея.

* * *

В качестве приветствия и произведения