Лихие. Смотрящий (СИ) - Вязовский Алексей

— Зачем ты, Серый, вообще роняешь свой авторитет и встречаешься с еврейскими барыгами? Западло это.

— О, Абрамыч не барыга! — возразил я. — Это птица высокого полета. Далеко пойдет, а точнее, полетит. Поверь мне. Будет назначать министров, премьеров, а может и президентов. Очень хитрожопый дядя.

— Наебет он нас, — зло засопел Штырь. — Жопой чую. Я за него уже слышал. Конченый он по жизни.

— Так я это понимаю, не дурнее тебя. Но лучше держать его в друзьях, чем во врагах.

— Слушай, Серый, — внимательно посмотрел на меня Штырь. — Я, конечно, парень простой, но такие темы секу четко. Другом ты ему никогда не станешь. Сожрет и выплюнет.

— Значит, нам понадобятся очень холодные руки, — с самым серьезным лицом сказал я.

— Зачем? — недоуменно посмотрел на меня Штырь.

— Чтобы держать его за яйца, — недобро усмехнулся я. — Да, он непрост. После того как здороваешься с таким человеком, Пахом, нужно всегда пересчитывать пальцы. Но мы обязательно будем с ним работать. Дураком надо быть, чтобы просрать такие возможности.

Глава 20

— Да что же это? Да как же это? — кудахтал Йосик, мигом уловив диспозицию.

А она была предельно проста. В углу лежат какие-то мешки, завлекательно обтянув своей тканью острые углы денежных пачек. Мы со Штырем сидим, если не в дрова, то слегка накидавшись. А это могло означать только одно: мы что-то натворили, а теперь ему, гордости любящей мамы Доры Моисеевны, нужно будет за нами хорошенько прибраться.

— Задача понятна? — спросил я, показывая на угол и внезапно осознавая, что мы этими бабками закроем дыру в нашей будущей «Единой России». Фактически, если бы Гусев сам нашел этих подольских кидал — ему бы не надо было сливать за дешево банк.

— Да уж куда понятнее, — вздохнул Йосик. — Пропустим через кассу, продадим валюту на физлиц, а потом внесем обратно депозитами. С вас паспортные данные счастливых покупателей валюты, Сергей Дмитриевич.

— Нариков помоечных бери, — сказал я после раздумья. — Они уже передохли почти все, но паспорта у нас. Скажешь мне потом, сколько тут получилось.

— Так вы что, их не считали? — Йосик вытер высокий лоб платочком. Там даже пот выступил. В его системе координат случившееся было чудовищным кощунством. Деньги, и не посчитать! Это было просто невозможно.

— Мы их даже не взвешивали, — развел я руками. — Короче, тащите это все в кассу и считайте сами. И за кассирами покрепче приглядывайте. А то у нас уже есть одна такая. Отрабатывает… Как увидела кучу денег, так и вылетела кукушка из пустого дупла.

— Гы-гы, — коротко хохотнул Штырь, а когда Йосик побежал отдавать нужные распоряжения, спросил. — Кстати, босс, а куда Любка подевалась? Чёт давно не видно ее. Ты ее кончил, что ли?

— Да ну на хрен! — возмутился я. — Ты меня за кого принимаешь? С ней одна доцентша из театрального занимается. Делает из нашей лохушки светскую львицу.

— Кого делает? — выпучил глаза Штырь.

Я доразлил Двин, и мы чокнулись.

— Дорогую шалаву из нашей Любки капотненской делает, — перевел я ему сказанное. — Будет по верхам работать. Баба она симпатичная, сиськи зачетные. Лоску придадим малость, и в бой. У нас высший свет такой, что им и Любка пока сойдет. Потом, конечно, все посложнее станет. Нужны будут артистки всякие и фотомодели. А пока богатый пипл и Любку схавает. Тем более что она порнухи уже прилично отсмотрела. Повышает, так сказать, профессиональный уровень.

— Наш человек в Гаване, — понимающе покачал головой Штырь. — Зачетно. Пипл хавает, значит… Хорошо сказал, надо запомнить.

И тут раздался звонок. Это был Копченый.

— Шеф! — услышал я голос на том конце провода. — Два часа дня. Долгопрудный, городской парк, у Среднего Нижнего пруда. Без вариантов на отмаз.

— Ты бухой там, что ли? — подозрительно спросил я. — Так какой все-таки пруд? Средний или Нижний? Я ни хрена не понял.

— Средний Нижний! — повторил Гриша. — Там есть еще Средний Верхний, но тебе туда не надо. Тебе к Среднему Нижнему. Это ж Долгопа. Помнишь, как мы в школе с ними махаться ходили? У них же все не как у людей.

— Кто? Можешь сказать? — сжал я зубы в нехороших предчувствиях.

— Животное одно, — ответил Копченый. — Как у нас, только долгопрудненский.

— Понял, — ответил я и повесил трубку. Доллар минута и на входящие, между прочим.

В Долгопрудный я поехал на девятке, взятой у одного из пацанов. И сам за руль сел. Ни к чему злить людей своим достатком. Особенно госслужащих, работающих за копеечную зарплату. У них сразу ценник расти начинает, когда видят, что собеседник демонстрирует избыточное материальное благополучие. Золотые Патек Филип, что братва поднесла в подарок, тоже в кармашек прибрал.

— В натуре, чудаки! — хмыкнул я, когда свернул на улицу Дирижабельную, рядом с которой и раскинулся городской парк. — Надо ж было так улицу назвать!

Искомый пруд нашелся справа от входа, метрах в ста. И тут, о чудо, тоже плавали уточки, которые смотрели на меня подозрительно и на контакт не шли. Видимо, приобрели толику жизненного опыта и поняли подлую человеческую сущность. Пришлось скормить им половину батона, который я предусмотрительно захватил с собой.

— Птичек любишь, Хлыстов? — услышал я насмешливый голос сзади.

— Куда больше, чем некоторых людей, — честно ответил я. — Доброго дня, гражданин подполковник.

Начальник городского ОВД носил фамилию Волков, а имя имел такое же незатейливое, как и отчество. Его звали Иваном Ивановичем. Был подполковник худ и на вид нескладен. А мешки под глазами указывали то ли на бессонные ночи, которые он проводил в борьбе с преступностью, то ли на больные почки, истомленные критическими дозами бухла. А может быть, он успешно совмещал два эти увлекательных занятия, как и многие из ментов. Новая гадская жизнь навалилась и на них, ломая судьбы и лишая здоровья.

— Я не буду тратить много времени, — сухо сказал Волков. — Вопросов по спирту у меня нет. Все идет ровно, кэш твои засылают вовремя. Дело в другом.

— Слушаю внимательно.

— Баня Элегия, — посмотрел на меня Волков.

— Никогда о такой не слышал, — пожал я плечами. — Где это?

— Здесь, в Долгопрудном, — любезно подсказал он. — Там еще парней Платона из Мухи положили. Ты должен знать.

— Слышал что-то такое от людей, — не стал отрицать я. — Но краем уха.

— Свидетель у меня есть, — усмехнулся Волков, оценив мой тонкий юмор. — Видел он человечка одного неподалеку от бани. И представляешь, у него шрам на пол-лица. Прямо как у Гриши Копченого. Бывают же такие совпадения! Что сам думаешь?

— Да ничего не думаю, — равнодушно пожал я плечами. — Григорий Александрович в танке горел, защищая Родину от напавших на нее афганских басмачей. А вы его в таких некрасивых делах подозреваете! Нехорошо, товарищ подполковник!

— Завтра жду десять тысяч, — Волков встал и собрался уходить. — За это я дам тебе три дня на поиск виновного. Дело в главке на контроле. С меня уже всю шкуру за него спустили. Если эти показания лягут в дело, то оно уйдет в ОРБ. И тогда я твоим ребятам не завидую.

— Десять тысяч! — вскинул я на него глаза. — Да побойтесь бога, Иван Иваныч! Да откуда в занюханном Долгопрудном такие расценки?

— В главке тоже хотят есть, — пожал плечами Волков, словно удивляясь моей непонятливости.

С Барановым пообщался, сука! Зуб даю!

— Ну надо же, как поменялось все быстро, — невесело усмехнулся я. — Кто бы мне сказал пару лет назад, что начальники ОВД будут с ворами тереть и деньги с них брать, в глаза бы плюнул.

— Сам удивляюсь, — сухо ответил Волков. — Ты, Хлыст, знаешь, что Андропов хотел воров в законе и активных участников бандформирований к стенке поставить? Всех! Одним росчерком пера. Жаль, не успел.

— Ни поменялось бы ничего, — покачал я головой. — Самые жесткие ребята, кого я знаю, пять лет назад могилы на кладбище копали. А еще один детишкам физкультуру преподавал. Они не воры, гражданин полковник, а такие дела проворачивают, что любому вору на зависть. Да и не там Андропов главных врагов искал.