Фабрика мертвецов (СИ) - Волынская Илона

Глава 25. Прощание с красавицей

Несмотря на ранний час, у конюшен обнаружилось все общество. Дамская компания, в утренних платьях, с небрежно заплетенными волосами, сбилась в плотную кучку, напоминая переполошенных куриц, настороженно наблюдающих за петухом – сонным и всклокоченным Родионом Игнатьевичем. Одна лишь Лидия, наряженная и причесанная с вовсе не утренней тщательностью, застыла в сторонке под руку с Алексеем Лаппо-Данилевским. Рядом верным пажом маячил Ингвар. Митя усмехнулся: безупречный наряд Лидии – не для Алексея, и уж тем паче не для Ингвара, а для него, Мити. Недаром она так по сторонам глазками постреливает. Ждет ценителя.

Квадратная дыра в земле дохнула холодом, заскрипела лестница… и урядник со стражником выволокли из погреба завернутое в рогожу тело.

- И-и-и, взяли! – с гулким стуком почти сутки пролежавшее на льду тело упало в кузов паро-телеги. Урядник со стражником нырнули обратно в погреб, не иначе как за вторым.

- Может, хоть позавтракаете как следует? – предложил старший Шабельский.

- Как же ультиматум вашей кухарки, что к ножам не притронется, пока на ее леднике трупы разом с тушами валяются? – ухмыльнулся отец.

- Все-то вы знаете, Аркадий Валерьянович! Ну да вам по должности положено… С дурой-бабой я уж разберусь, а вот вам стоит ли ехать? За целителем господин исправник послал: как очухается, так его сюда и привезут.

- Всенепременно-с! – блеснув безупречным пробором – Митя даже позавидовал – кивнул исправник.

- Он что же - пьющий? – скривился отец.

- Ни Боже мой! – замахал руками исправник. – Трезвенник полнейший, а только, изволите видеть, слабенький! Бывает, излечит кого, а потом с неделю без сил лежит. Хоть и Живич кровный, а того… как есть малокровный!

- Кто посильнее, те в городах. – вздохнул Родион Игнатьевич. - Чего им тут-то маяться: целыми дням по уезду колесить, не зная, когда домой вернешься.

- Вот и не будем лишний раз его утруждать. – кивнул отец. – Кровная сила Живичей для вскрытия не нужна, а я со станции еще и телеграммы нужные разошлю, и багаж заберем: там и вещи наши, и по следственной части я кой чего прихватил, все легче будет.

- Багаж ваш обещались с первой же оказией со станции доставить!

- Когда та оказия будет! А тут Свенельд Карлович любезно позволил воспользоваться их паро-телегой.

- Хозяйство требует постоянного присмотра. – с германской обстоятельностью сообщил господин Штольц. – Проедем через наше поместье, я останусь, а Ингвар уж довезет.

- Вы посадите мальчика на паро-телегу с трупами? – ахнула Полина Марковна.

- Я не мальчик. – Ингвар гордо направился к облучку паро-телеги.

- Банг! – ноги его заплелись, он взмахнул руками… приложился лбом о бортик кузова и свалился паро-телеге под колеса. Поднявшиеся из погреба стражники со вторым трупом замерли, не зная, как обойти свалившееся перед ними тело.

- Главное, чтоб кого грузить не перепутали. – негромко сказал Алексей, а Лидия хихикнула.

- Ингвар! – вскричала Анна, бросаясь тому на помощь. – Свенельд! Вы не видите, что мальчик боится – любой бы испугался! Может, вы и от меня потребуете ехать? На паро-телеге с репою я уж каталась… но с трупами?

- Но, Анна… - Свенельд Карлович растерялся. – Хозяйство уже сутки без присмотра. В нашем положении мы не можем позволить…

- О Предки! – Анна взялась тонкими пальцами за виски. – Я думала, что иронизирую, а вы и вправду!

- Я не боюсь! Брат, не слушай ее! – вопил Ингвар, отталкивая руки Анны.

- Паныч! А можно мы того-сь… трупик-от до кузова покладем? Тяжеленький! – взмолился урядник Гнат Гнатыч, которому Ингвар перегораживал дорогу.

- А вы, Дмитрий? Тоже едете… с трупами? Ужас какой! – Лидия зябко передернула плечами, наконец, перестав делать вид, что Митю не замечает.

- Что? Ах, это вы… - вот теперь можно сделать вид, что только сейчас заметил красавицу. – Конечно же, еду. Отец никак не может без меня обойтись.

И снова – чистейшая правда!

- Перенимаете семейное дело? – вальяжно помахивая тростью, спросил Алексей. – На рынок за карманниками охотиться батюшка вас тоже берет, или это уж пройденный этап?

Митя внимательно поглядел на трость – ну оч-ч-чень уместную поутру на заднем дворе – и подавил ухмылку. Ждешь, что язвить начну? А вот не начну!

Он опустил голову… а когда поднял, лицо его было холодным и отстраненным. И только глаза оставались яростными, живыми и… страдающими:

- Я никому не позволяю разрушить то, к чему приложил столько усилий!

- Вы… о чем? – Алексей нервно сглотнул: заметил пугающее сходство Митиного лица сейчас – с той каменной маской, что сковывает черты Кровных, когда в них говорит Кровь – и благоразумные люди молчат и прячутся, зная, что не следует стоять на пути Кровного Долга.

- Вот ему… - очень просто сказал Митя, кивая на заброшенный в кузов меньший сверток. – Я по дороге сюда спас жизнь. И мне это дорого стоило. А кто-то его убил, и теперь я желаю знать, кто заставил меня тратить силы зря! – и уже словно бы для одного себя, шепнул. – А ведь этот юноша мог стать мне другом.

Сердце неожиданно кольнуло острой болью – будто между ним и Гришей и впрямь могло быть нечто кроме презрения светского человека к дурно одетому провинциалу. Глупости какие! Он встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли.

- Митя! – возглас Лидии был как вскрик раненной пташки, а стиснутые пальчики нервно подрагивали. – Вы… мне про это расскажете? Когда вернетесь… К чаю… Я… Мы будем очень ждать!

- Красавицы всегда обещают ждать уходящих: хоть вечность… хоть к чаю… - Митины губы скривила горькая улыбка. – А потом выбирают оставшихся дома. Не хотите с нами поехать, Алексей? Нет? Я почему-то так и думал… Честь имею!

Вот так, Алексей! Это вам не кончик трости под ноги несчастному неудачнику Ингвару совать – тут работа тонкая, не для провинциалов.

- Выдумщик! – презрительно процедил Алексей.

- Вы, Алексей, сами никого бы спасать не стали, вот и не верите, что другие могут. – вдруг раздался негромкий голос Зинаиды. – А мы с Адой вчера… - Зинаида замолкла и сдержанно закончила. – Нам Митя очень помог.

- Автоматоны прогуливать? – запальчиво вскинулся Алексей.

- Хоть бы и так! Вы даже в такой мелочи помочь не соизволите!

Митя молодцевато запрыгнул в седло паро-коня… и быстро, искоса, метнул взгляд на Лидию. Первая красавица уезда глядела ему вслед с глубокой задумчивостью, и растерянно теребила кончик золотой косы.

Глава 26. Дорогою в степи

Ликование окатило Митю теплой волной. Все было не зря! И вчерашняя нелепая погоня, и спасение Ингвара из рук Петра Шабельского, все, все! Вот так и создаются репутации!

Похоже, пока он разбирался с соперником, взрослые споры тоже закончились. Анна Владимировна осталась в кружке дам: судя по сияющей физиономии Петра Шабельского и мрачной – господина Штольца, она не ехала вовсе.

- Садитесь со мной, Свенельд Карлович. – сочувственно предложил отец, протягивая руку Штольцу. – Ваш брат – юноша не только ответственный, но и весьма мужественный, я уверен, мы можем доверить ему наш непростой груз. А вы пока меня о здешних делах просветите.

Ингвар, подбодренный его словами, дернул рукоять, паро-телега затарахтела и покатила прочь. Митя направил свой автоматон следом – если и впрямь есть возможность забрать багаж и не мучиться более с сорочками, поездка приобретала смысл. Осталось лишь решить, оглянуться на Лидию или не стоит?

- Анна привыкла к светскому образу жизни. – сквозь клацанье стальных подков донесся голос Штольца. Странный, будто тот сам себя пытался убедить, но сам себе не верил. – И часто... скучает. Я ей многократно предлагал вести бухгалтерские книги – тут и скуке конец!

Едущий следом Митя поглядел на германца с брезгливым интересом, словно на экспонат в Кунсткамере. Он и впрямь считает, что скуку молодой дамы могут развеять бухгалтерские книги?

- Ежели хозяйственные цифры ей неинтересны… - продолжал Свенельд Карлович. В голосе его звучало искреннее непонимание: как может быть неинтересна БУХГАЛТЕРИЯ! - …взялась бы как Ада, мужиков учить. Здешний ужас Остап Степанович Бабайко на нашей территории мешать не сможет, а мне весьма требуются хотя бы элементарные знания в работниках. Для начала мер веса и длины, а то они, изволите ли видеть, что расстояния, что зерно лаптем меряют! Да и простая гигиена не помешала бы, ибо лапоть тот – ношеный!