Тайны "снежного человека" - Айвен Сандерсон

"Историю эту мне поведал похожий на медведя, бывалый старый охотник-горец Бауман, который родился и почти всю свою жизнь прожил в районе Фронтира. Он наверняка верил в то, о чем рассказывал, так как иначе вряд ли вздрагивал бы от ужаса во время своего повествования.

То памятное происшествие случилось, когда Бауман был еще молодым человеком и вместе с одним своим приятелем занимался охотой на пушного зверя в горах, которые отделяют истоки реки Салмон от истока реки Уиздом. Не добившись особых успехов на поприще охоты, он и его приятель решили подняться повыше в горы, в заповедный район, где протекал небольшой быстрый ручей, в котором, как говорили, в изобилии водились бобры. Район тот пользовался плохой репутацией, потому что за год до тех событий какого-то одинокого охотника, промышлявшего там же, задрал неизвестный зверь, а полусъеденные останки охотника были обнаружены геологоразведочной партией, члены которой лишь за день до него прошли тем же маршрутом.

Однако воспоминание о том происшествии не очень тяготило двух охотников-трапперов, которые были не менее отважными и безрассудными, нем остальные представители этой профессии… Они пешком быстро преодолели огромный мрачный лес и примерно через 4 часа добрались до небольшой открытой полянки, на которой решили разбить лагерь, так как по некоторым признакам определили, что здесь их ждет богатая добыча. До наступления темноты оставалось еще час или два, и после сооружения навеса из ветвей, а также размещения своего багажа они начали подниматься вверх по ручью… С наступлением сумерек они были уже вновь в своем лагере… Охотники очень удивились, обнаружив, что в их отсутствие кто-то, скорее всего медведь, наведался в лагерь, рылся в их вещах, вывалил все содержимое рюкзаков на землю, а потом с бессмысленной яростью разрушил сооруженный ими навес. Следы зверя были видны довольно отчетливо, но охотники сначала не уделили им должного внимания, занявшись восстановлением разрушенного навеса, подготовкой места для ночлега, размещением своих запасов и разжиганием костра. Пока Бауман готовил ужин на скорую руку, совсем стемнело, а его напарник занялся более тщательным исследованием следов. Вытащив из костра одну головешку, он пошел по следу — туда, куда направился непрошеный визитер после того, как покинул лагерь… Вернувшись к костру, он постоял минуту или две, пристально всматриваясь в темноту, а затем неожиданно сказал: "Бауман, этот медведь передвигался на двух ногах". Бауман поначалу посмеялся над ним, но его напарник стоял на своем, а когда они уже вдвоем, вооружившись факелом, вновь прошли по следам, то установили, что зверь действительно передвигался на двух лапах или ногах. Однако было уже очень темно, для того чтобы утверждать это с полной уверенностью. После спора о том, могли ли следы принадлежать человеческому существу или нет, и решив, что не могли, трапперы завернулись в свои одеяла и отправились спать под навес. Среди ночи Баумана разбудил какой-то шум, и он привстал, не снимая одеяла. И тут ему в ноздри ударил сильный запах дикого зверя, а приглядевшись, он различил в темноте у входа в шалаш большой силуэт. Схватив ружье, Бауман выстрелил в громадную угрожающую тень, но, должно быть, промахнулся, потому что немедленно после выстрела услышал хруст подлеска, когда зверь — или кто бы там ни был — удирал в непроглядную темень леса.

После этого охотники не могли заснуть, они сидели у вновь разведенного костра, но больше никаких подозрительных звуков не слышали. Утром они отправились проверить ловушки, расставленные накануне вечером, и поставить новые. По молчаливому договору они старались держаться вместе весь день и вернулись обратно в лагерь только к вечеру.

Подойдя поближе, они с удивлением увидели, что их шалаш был вновь разрушен. Тот же "гость", что был накануне, и с той же беспричинной злобой разбросал по всему лагерю их инструменты и спальные принадлежности и снес шалаш. Вокруг было полно следов зверя, выходя из лагеря, он прошел какое-то расстояние по мягкой земле вдоль маленького ручейка, и там его следы отпечатались так же четко, как на снегу. После тщательного изучения трапперы пришли к однозначному выводу: кто бы ни посетил их лагерь, он передвигался только на двух ногах. Сильно обеспокоенные, собрав огромную кучу сухих веток, они разожгли большой костер и поочередно дежурили. Примерно в полночь неизвестное существо пробралось через лес, перешло через ручей и оставалось неподалеку от лагеря у холмов почти в течение часа. Охотники слышали треск ломающихся веток, когда зверь двигался в лесу, и несколько раз он издал грубый, скрипучий, протяжный вой или нечто похожее. Но к огню приблизиться зверь так и не осмелился.

Все утро охотники, держась рядом друг с другом, поочередно проверили все ловушки, и все они оказались пустыми. Сразу после того как они покинули лагерь, оба охотника почувствовали, что кто-то крадется следом. В самой чаще густого ельника они услышали за собой хруст ветки, а потом все время до них доносился слабый шорох со стороны молодых сосен, которые росли по одну сторону от тропы.

К полудню они отошли от лагеря примерно на две мили (около 3,2 км). При ярком свете дня, когда солнце стояло высоко над головой, все прежние страхи показались нелепыми этим двум вооруженным мужчинам, привыкшим к такой жизни, много лет блуждавшим в полном одиночестве по самым дремучим районам и спокойно встречавшим любую опасность, откуда бы она ни исходила: от человека, животного или стихии. Им оставалось осмотреть еще три ловушки на бобра, поставленные в небольшой запруде неподалеку от широкой ложбины. Бауман добровольно вызвался сходить за ловушками и принести их на место стоянки, а его напарник должен был в это время вернуться в лагерь и упаковать все вещи. Добравшись до запруды, Бауман обнаружил в ловушках трех бобров, причем один из них как-то ухитрился порвать веревку и утащить ловушку в домик. Бауману потребовалось несколько часов на то, чтобы извлечь и разделать всех бобров, а когда он начал собираться в обратный путь, то с некоторым беспокойством обратил внимание на то, как низко уже село солнце. Добравшись до края той поляны, на которой охотники разбили лагерь, он начал кричать, но его напарник ему не отвечал. Костер в лагере не горел, но тонкая струйка голубоватого дыма продолжала еще клубиться над кострищем. Неподалеку от кострища лежали уже собранные и завязанные рюкзаки. Сначала Бауман никого не увидел, не слышал он и никакого ответа, когда громко звал своего приятеля. Он продолжал обходить лагерь, снова и снова звал напарника, и вдруг заметил его тело, распростертое рядом с толстым стволом упавшей ели. Бросившись к нему, напуганный траппер обнаружил, что тело еще теплое, но шея у его напарника была сломана, на горле были четыре глубокие царапины от клыков. Следы неизвестного дикого зверя, которые хорошо отпечатались на мягкой почве, поведали Бауману о том, что же произошло.