Плавать по морю необходимо - Сергей Крившенко

Заметное место в творчестве писателя занимают рассказы, основанные на реальных фактах жизни Дальнего Востока. Это рассказы из жизни моряков, топографов, охотников: «Китобой», «Пионеры и оспопрививатели», «Тюлений остров», «Унесенные в море», «Поп Симеон» и другие. Об одном из них напомнил А.П. Чехов: в «Острове Сахалине» он упомянул и о Симеоне Казанском, сославшись на его легендарность. Конечно же, он читал рассказ Максимова «Поп Симеон», опубликованный в трех номерах (11, 12, 13) «Нивы» за 1890 г. Автор дал этому рассказу подзаголовок: «Быль об одном забытом подвиге».

Что за подвиг воскрешал Максимов? Действие происходит на Сахалине. Зима. Стужа. На Корсаковский пост необходимо доставить денежное довольствие — сорок тысяч рублей. В управлении не знают, кого послать. И вот Симеон, самоотверженный и смелый миссионер, вызывается выполнить эту задачу. Автор рисует портрет его: молодой, рослый, «напоминал древних русских богатырей». Все тропы засыпало снегом. «Пойду морем», — решил Симеон. Но одному не дойти. Заходит к каторжным. Рассказал, что в Корсаковском посту батальон с голоду помирает. Пять арестантов решились идти с ним: Наумов, Струков, Головлев, Вахрушев, Багалиев. Что только ни встречается на пути: схватка с медведем, штормовая погода… На пятые сутки прибыли, едва живые, на пост. Казалось, доброго слова заслуживали: помогли солдатам. Но не тут-то было. «Человек берега» встретил холодно: строго оглядел его заскорузлый полушубок и порыжевшие, растрескавшиеся сапоги, мельком взглянул на измученное, исхудавшее лицо и озадачил неожиданно сердитым вопросом:

— Отчего бумаги подмочены?

Поп Симеон не дал требуемого ответа; он лишь глубоко вздохнул и молча вышел из кабинета строгого начальника.

«Так отблагодарили отважного миссионера за его самоотверженную услугу, о которой никто бы и не вспомнил, если бы нам не вздумалось рассказать о ней».

Человек совершил подвиг, он рисковал своей жизнью, а ему брошено небрежное чиновничье обвинение: «Отчего бумаги подмочены».

Достоин сегодняшнего внимания и рассказ «Китобой». В центре его хозяин шхуны, промышленник Савелий Никитич Зайцев и его четырнадцатилетний сын Ванюша. Отец берет сына в море. Уж как не хотела мать отпускать Ванюшу, но не смела просить мужа оставить его дома. Сколько живых деталей в эпизоде охоты на китов! А описание бури! Шхуна терпит бедствие. Выбиваясь из последних сил, до последнего вздоха отец пытается спасти Ванюшу; помогает ему старый гарпунщик Яков Ряжев. Проходит страшная ночь. На помощь приходит орочон «на своей легкой, берестяной скорлупке». Но поздно. Мужественный и горький рассказ! Почему бы ему не быть в современном сборнике? Да и мысль никогда не устареет: великим трудом, немалыми жертвами давались русским людям клады Восточного моря-океана…

В истории освоения дальневосточных акваторий известен подвиг моряков «Крейсерка» — сторожевого судна, погибшего осенью 1889 года. О мужественном экипаже позднее и в наше время писали некоторые историки и литераторы, но никто из них не напомнил, что первым историю «Крейсерка» осветил в своей повести «Тюлений остров» не кто-нибудь, а наш приморский писатель Александр Максимов. Рассказ был опубликован и также с подзаголовком — на этот раз с таким: «Драма на море» — в «Ниве»[213]. Русские моряки охраняют российские воды от иностранных браконьеров. Разворачивается жестокая борьба, в которой пришельцы идут на все ухищрения и подлости. Тут нельзя рассчитывать на благородство, на гуманность, чем «страдает» Андрей Павлович, помощник командира. Автор дает фамилию лейтенанта Корсунцева, но Налимова называет только по имени-отчеству, хотя ведет речь о реальных Корсунцеве и Налимове. Показан и экипаж американского судна, действующего браконьерски в чужих водах. Рассказ завершается гибелью «Крейсерка», попавшего в студеную пору в шторм. Его герои с отчаянным мужеством оспаривают свою жизнь у рассвирепевшей стихии, но их силы таяли с каждой минутой. Так завершилась драма на море. А начальство через несколько месяцев спишет все одним росчерком пера: власть имущие равнодушны ко всему героическому, благородному, требующему памяти. Забыть, отринуть — это обычное решение. Читая этот рассказ, нельзя же не вспомнить, что во Владивостоке, близ Матросского клуба, установлен памятник «Крейсерку»…

Отдельную группу сочинений представляют беллетристические опыты — это романы «Роковой поцелуй», «Без руля, без компаса, без ветрил», пьеса «Преступная страсть» и другие. К сожалению, повествование в них велось на уровне расхожих банальных названий. И даже на роман из американской жизни замахнулся Максимов. Он назывался «В погоню за свободным трудом». Жанровое определение роману дал сам Максимов: роман в двух частях. Первая часть — события в России, вторая — американская. Две русские девушки Надя Поршнева и Вера Блондова волею обстоятельств оказались в Америке. «Вот свободная Америка, — восторженно заговорила высокая девушка, — где нет рабов, аристократов и деспотов. Вот страна, в которой находят все приют … кто ищет свободного труда». — «Вера, ты слишком восторгаешься, — тихо заметила Надежда». Но иллюзии рушатся. Власть доллара выше всего. Увидели они, что такое суд Линча: на их глазах расправились с человеком — тоже атрибут свободной Америки. Вера примыкает к группе свободной любви, будущность ее незавидна… Надя говорит своей подруге: «Я пришла к горькому убеждению, что нет здесь справедливости, равенства и братской любви…» Такими глазами увидели герои Максимова заокеанскую страну, где, кстати, автору удалось побывать в плаваниях. Надо сказать, что в ту пору читатель мог познакомиться с американской жизнью по повестям и других русских писателей, в частности по повестям В. Короленко «Без языка» (1895) и К. Станюковича «Похождение одного матроса» (1899). Герой последней повести, оказавшись на американской земле, пробивается к определенным успехам, но в финале приходит к похожему выводу: «Во всяком народе есть хорошие люди, добрые люди… Только правды еще нет… Оттого и обижают друг друга… Выходит так, что у одного много всего, а у бедных — ничего»[214]. Художественно повесть Максимова не поднималась на уровень этих двух названных нами произведений, а по основной мысли была созвучна им.

О книгах Максимова писали довольно часто: особенно высоко ценили его документализм, открытие дальневосточного материала, морские истории, экзотику и резковато критиковали за сочиненность в ряде беллетристических произведений. Рецензии появились в газете «Новое время» (кстати, здесь печатались его материалы под псевдонимом Горемыкин), «Новь», «Неделя», в журналах «Северный вестник», «Дело», «Вестник Европы», «Нива» и др.

Александр Яковлевич и сам не мог не чувствовать, что сила его лучших произведений в новизне материала, в открытии неизведанного, экзотичного «далекого Востока» центральной России. И в предисловии к книге рассказов он писал: «Я желаю по силе возможности познакомить читателей с замечательной природой Уссурийского края, а также с нравами, обычаями и характером инородческого населения, с преисполненной возможными опасностями и трудностями жизнью русских промышленников и пионеропроходцев и, наконец, с малоизвестным бытом и внутренней жизнью каторжных… При этом считаю нелишним предупредить читателей, что сюжеты предлагаемых мною рассказов взяты из случаев, действительно имевших место в недрах края». Мы убедились, что именно такого рода произведения и стали самыми ценными в творчестве писателя.

Сохраняет свое значение и благородная устремленность А.Я. Максимова, не раз напоминавшего, что «далекий край» заслуживает особого внимания. «Только на Востоке мы обладаем открытой дверью в океан». Только на Востоке! Кажется, что эти слова писателя-патриота звучат еще более современно, чем звучали они сто лет назад. Но все ли их слышат?!

Конечно же, место Максимова в ряду писателей, морских офицеров, которые сделали так много для покорения тихоокеанских просторов и оставили потомкам свои книги. Здесь и Крузенштерн, и Давыдов, и Лисянский, и Головнин, и Станюкович, и Крестовский, и Воин Римский-Корсаков… У каждого свой вклад в эпически-огромное дело освоения Дальнего Востока. Пусть у А.Я. Максимова он и поскромнее, чем у знаменитых мореплавателей. Помощник командира порта, известный местный писатель, беллетрист и публицист — так о нем сказано в «Кратком историческом очерке г. Владивостока» Н.П. Матвеева, изданном в 1910 году. Вот мы и вспомнили сегодня его добром! Дело в том, чтобы его лучшие произведения стали известны читателям.

«Рожденный морем стих…»

Павел Гомзяков — первый поэт Приморья

В 1911 году во Владивостоке вышел сборник стихотворений «Ad astra» («К звездам») Павла Гомзякова. Читатель, открыв книгу, невольно останавливал взгляд на портрете бородача в морской форме. Состоял сборник из пяти разделов: «Думы», «Венки», «Переводы», «Песни печали», «Ранние песни» — и вышел к двадцатипятилетию поэтической деятельности автора, отсчет которой он вел с 1885 года. Так что книга эта давала достаточно полное представление о творчестве Павла Ивановича Гомзякова владивостокского периода, самого главного. Второй же период, после отъезда поэта в 1912 году на Балтику, остается по сути неизвестным. Ведомо лишь, что там он выпустил три небольшие книжки. По одним данным, жизнь его оборвалась в 1921 году, по другим — в 1916-м. И — полное и глухое забвение…