Дети Империи - Олег Измеров

Машина скрипнула тормозами. На дороге наискось, загораживая весь путь, торчал знакомый Виктору крокодилистый транспортер. Сквозь все еще доносившийся из лаборатории вой сирены было слышно, как кто-то распекает водителя — как понял Виктор из виртуозного сочетания слов — за заглохший двигатель. Элементы бардака в отдельно взятых частях, надо полагать, еще имели место.

Ковальчук с Виктором вышли из машины. Виктор внезапно узнал в окружающей среде то самое место, где совсем недавно он тормозил полуторку.

— А если через третий ход? — спросил он. — Тут недалеко.

— Нельзя. Неизвестно, что там гости использовали. Могли заминировать, применить отравляющие вещества, бактерии. База блокирована, туда только войдут для эвакуации раненых. Я предупредил, чтобы работали в химзащите. Так что, если все нормально, то, надеюсь, вашу верхнюю одежду вам вернут через пару-тройку дней. В этой нормально?

— Просто отлично. Как будто специально на меня шили.

Сзади по дороге подъехал армейский джип, внешне похожий на послевоенный "газик", но покрупнее, размером этак примерно с ленд-лизовский "додж", с колесами под стать небольшому грузовику. Хоть пушку на нем тягай, только, наверное, бензина много жрет. Задняя дверца приоткрылась, и оттуда показался плотный военный, с жесткими чертами лица, в папахе, с погонами, на которых были два просвета и две звездочки. Интересно, в каком году здесь погоны обратно ввели?

— В чем дело? Почему гражданские машины в зоне операции?

— Подполковник Сумков? Я майор Ковальчук, министерство госбезопасности. Оперативно ваши орлы сработали, сразу блокировали район.

Тут Виктор убедился, что в данной реальности звания МГБ формально или неформально считаются выше армейских даже при отсутствии погон. Подполковник сразу позиционировал себя как по званию равный Ковальчуку или даже чуть ниже.

— Так против лома нет приема! Только услышали сирену и сигнальные ракеты увидели, сразу по тревоге поднялись. Тут вон у нас еще в этом году много китайцев служить прислали, они парни крепкие, неприхотливые. Правда вот на новой технике их обучать трудно. Какое у них образование-то при японцах было?

Сирена в лесу смолкла, но тут же сзади по дороге послышался треск гоночного мотоцикла. Из-за поворота дороги вылетел мотоциклист без шлема; оглушительно вереща форсированным движком, оставляя за собой след сизого дыма и взметая задним колесом бурун спрессованного снега, он лихо проскочил мимо джипа по краю обочины дороги, тормознул с разворотом, зарывшись в облаке взметенной снежной пыли, так, что чуть не лег набок и остановился возле их "Старта". И тут только Виктор узнал, что это Зина.

Зина сидела верхом на мотоцикле для ледовых гонок, с шиповаными колесами, без фары, но с высоким мощным хромированным рулем, который бы сделал честь любому байкеру. Стальной конь был далек от форм дамских велосипедов, поэтому Зинино пальто было до половины снизу расстегнуто, а узкое платье завернулось кверху, обнажая бедра так, что были видны подвязки чулок. Платок на голове сполз назад и волосы были растрепаны ветром. Одним словом — амазонка двадцатого века. За спиной у нее болталась объемистая зеленая сумка с красным крестом, а на боку — еще одна сумка поменьше, противогазная.

— Живой? — крикнула она Виктору.

— Гражданка! Кто вас провел через оцепление? — рявкнул Сумков.

— Мотоцикл, товарищ полковник!

— Кто?.. Да вы в своем уме, гражданка?

— Товарищ Нелинова наш эксперт. — заметил Ковальчук.

— Что же вы, товарищ эксперт? Вас же подстрелить могли!

— Осназ бы подстрелил, товарищ полковник — заметила Зина, слезая с мотоцикла, — а срочники — не успеют. Я врач, и мое место рядом с ранеными.

Подполковник, видимо, очень уважал врачей, и поэтому ничего не ответил. В "Старте" снова запищала рация и из машины донеслось "Грузчики вызывают базу-двенадцать!" Ковальчук пошел к трубке.

— Не холодно? — спросил Виктор у подошедшей Зины.

— Жарко… Я, как увидела ракеты, медикаменты, пакеты в сумку — и до техшколы ВСО, она у нас рядом. Товарищ майор — обратилась она к закончившему разговор Ковальчуку, — разрешите следовать на объект для оказания помощи? У меня есть противогаз.

— Следовать на объект не разрешаю. — сухо ответил Ковальчук. — На данный момент на объекте обнаружен весь личный состав подразделения… к сожалению, без признаков жизни. Легкораненым солдатам из оцепления оказана первая помощь, и они уже эвакуированы вертолетом.

— Как… все?.. — Зина как — то растерянно посмотрела на него.

— Да. Плюс водитель и трое ученых, которых он вез для опроса на машине, которой они и воспользовались.

Зина медленно повернулась к Виктору.

— Послушайте… — как-то глухо начала она — послушайте, да скажите же вы им наконец! Скажите!

— Эксперт Нелинова! — резко попытался оборвать ее Ковальчук.

— Как вы можете! — крикнула Зина, глядя в глаза Виктору. — Они же из-за вас погибли! Из-за вас! Чтобы вы жили! Что вы ждете, скажите!

— Прекратите немедленно! — закричал Ковальчук. — Вы нарушаете! Немедленно удалитесь за оцепление! С вами будет разговор позже!

— Есть удалиться за оцепление… А вы, вы — она крикнула Виктору, уже заведя мотоцикл и садясь на него — никогда больше ко мне не подходите и не говорите со мной! Никогда! Никогда!

Зина газанула так, что мотоцикл стал на дыбы; на одном колесе она вырвала свою стальную машину из придорожного сугроба и через мгновение исчезла за поворотом.

— Под Харбином была у нас в войсковой разведке такая, — задумчиво произнес Сумков. — Маша Трофимова. Черт, а не баба. Ранило ее потом и на гражданку комиссовали.

Крокодилистый бронетранспортер завелся, и они вернулись в машину. Ковальчук задернул занавески на боковых окнах, на заднем стекле, и еще одну — перед стеклом, которое могло подыматься передним рядом сидений. Само стекло Ковальчук поднимать пока не стал.

— Пока вас повезут в энскую часть. Это — он кивнул на занавески — не для того, чтобы вы не видели, куда вас везут, а для того, чтобы вас не видели. Будем ждать решения.

— Николай Александрович, — Виктор решил идти напрямую, — может, действительно мне пора уже знать, что я должен сообщить? А то только друг друга путаем, а время идет.

— Вы же видели, что Нелинова была не в себе? И вообще она будет отстранена от исполнения обязанностей за нарушения режима секретности и дисциплинарные проступки.

— Ну, тогда меня тоже надо отстранять. Это она из-за меня сюда бросилась.

— Это поняли.

— Прошу также учесть, что в моей реальности Зинаида Нелинова была партизанской разведчицей и пала смертью храбрых в 1942 году.

— Действительно так?.. — Ковальчук минуту промолчал. — Я в сорок втором еще пацаном в школу бегал. И жили мы на Урале, там новый завод начинали строить… Ладно. Будет учтено.

— Так все-таки, что вы все от меня хотели? Я ведь не Буратино. Вы сами вначале спросили меня о каком-то заявлении.

Ответа не последовало. Гудел мотор, машина неспешно покачивалась на ухабах невидимой лесной дороги.

— Теперь-то мы чего ждем? Те, от кого вы меня охраняете, надо полагать, меня уже вычислили. Сегодня прислали двух монстров, а завтра сюда прилетят ядерные ракеты…

— Завтра?! — Ковальчук выпалил это так, что водитель даже машинально слегка тормознул.

— Ну, не завтра, послезавтра, через неделю… Это я как пример говорю.

— Да… — заметил майор, вытирая разом вспотевший лоб и поднимая стекло перегородки салона. — Действительно, придется вам все рассказать, а то хорошо, если только до инфаркта окружающих доведете, а то и таких дров наломать можно…

8. Великая Отечественная термоядерная.

— Как вы уже знаете, — начал свой рассказ Ковальчук, — в нашей реальности план "Брбаросса" не был приведен в исполнение, и война не началась 22 июня 1941 года. Случилось что-то необычайно серьезное, что заставило Гитлера полностью — полностью! пересмотреть все свои планы, и ломать тут инерцию, которая сложилась к тому времени во всех слоях общества и которая толкала его к походу на восток. Точных причин такого шага до сих пор установить не удалось, известно лишь, что поступку фюрера предшествовала его встреча с Гиммлером и несколькими высшими чинами гестапо, детали которой до сих пор содержатся в глубокой тайне. В дальнейшем политика Гитлера имела даже отдельные черты той, которой следует ваша объединенная Германия, например, строительство нефте- и газопроводов из России в Европу. Официально поворот этой политике к новому витку конфронтации с СССР объясняется захватом рейхом ближневосточных нефтяных месторождений. Однако есть сведения о существовании некоей тайной директивы "Атилла". Это не тот план "Атилла" по захвату южной Франции, который Гитлер то отменял в связи с "Барбароссой", то возвращался к нему. Смысл нынешней директивы состоит в том, чтобы подвести все четыре великие державы к ядерной войне, в ходе которой будет уничтожена нынешняя цивилизация на всем земном шаре и, в значительной мере, взаимно истреблено человечество, а оставшиеся в живых должны будут вымереть или одичать.