Вихри перемен - Александр Лапин

Чулёв по-товарищески говорит Дубравину:

– Сань, а что ты все ходишь в одном и том же? Здесь вроде презентация. Посмотри на Паратова. Красавец!

Именинник действительно тоже хорош. Благообразное лицо. Черный костюм. Галстук-бабочка. В очках с роговой оправой.

А Дубравин действительно приотстал. И выглядит, как бизнесмен первой волны. Зеленые брюки-слаксы. Цветная рубашка. Кожаная куртка. Для актера – ничего. Для крупного руководителя – не очень. Можно считать, что старший компаньон сделал ему замечание.

– Вить, – отвечает Александр, – это не от того, что я такой провинциальный ретроград. Детишек двое. Жена не работает. А зарплата у меня, сам знаешь какая. Как когда-то назначили, так и осталось. Не разбежишься. – Помолчал. – Ты сам поднял этот вопрос. Я уже иногда подумываю и о смене места работы… Как-то трудновато становится за такую зарплату упираться…

Ответил, как есть. На том и разошлись.

Под вечер он сидит у себя в кабинете. И читает очередное «письмо счастья». Их теперь много стало появляться у него на столе. Те времена, когда все решалось просто и легко, заканчиваются. Как-то сами собою начали устанавливаться новые правила и порядки. Появился так называемый документооборот. Тут записочка, там отчетчик. А вот уже и бухгалтера тебе что-то подносят на блюдечке. И Гузель подкидывает очередную стопку документов.

– Что я, бумажный червяк какой-то? – злится он, читая синенькую книжку с грифом: «Для служебного пользования». «Материалы дирекции к собранию акционеров. Экземпляр № 204».

Протасов фонтанирует идеями. Рассказывает в отчете о пройденном пути.

Дубравин откладывает этот важный документ в сторону. И достает чистый белый лист бумаги. Ему надо сделать свой отчет. О работе возглавляемых им служб. А у него их больше десятка. Людей не хватает. И каждый из их четверки должен управлять сразу несколькими направлениями. Так что, кроме регионов, под ним еще и вся рекламная служба молодежной газеты со всеми ее ответвлениями и новыми отделами.

Описывать труднее, чем делать. Но надо. И Дубравин начинает с простых цифр, которые лучше всего характеризуют тот стремительный рост, который идет по всем службам:

«В январе, когда мы только начали работу, было собрано три миллиона шестьсот тысяч рублей рекламных доходов. А уже через девять месяцев их было тридцать четыре миллиона. Получается рост ровно в десять раз.

Неплохо.

Но мы же не только собирали рекламу. Мы еще и продвигали нашу любимую газету, для чего создали специальный отдел с трудно произносимым названием». – Дубравин останавливает бег автоматической ручки по белому полю и старается правильно написать название отдела – “Паблик рилейшенз”. Да, кажется, так. И он продолжает: – По-настоящему его работа была развернута в нынешнюю подписную кампанию. Впервые в истории молодежной газеты она велась в таких масштабах. Осенняя рекламная кампания, проведенная для нашего издания, обошлась в десять миллионов рублей».

Он усмехается, вспомнив лозунг той поры: «Мы удивляем каждый день!» И плакат, на котором изображена красавица фотомодель не с длинными «от ушей» ногами, а с куриными лапками вместо них.

А люди как изменились, когда у них появилось дело! Тихие, скромные девчонки из отдела писем, серые мышки преобразились. И явили народу какое-то новое другое лицо. Москву заклеили сотнями тысяч стикеров с этим чудным слоганом.

«Да, разве все опишешь в коротком отчете! Регионалы тоже себя показали. Только что созданные предприятия, как вновь сформированные штурмовые части, сразу бросались в бой. За тираж».

Он снова склоняется за листком бумаги:

«Невозможно рассказать обо всех нюансах рекламной кампании, которая с размахом велась, кроме центра еще в сорока регионах страны. Можно только подвести итог и сказать, что в этот раз нам удалось с помощью чрезвычайных усилий приостановить падение тиража. Но не только это. Там, где работают мощные предприятия, тираж еще и вырос. В Самаре, например, почти удвоился!»

Чего они только не делали для этого. Высвобожденная творческая энергия людей преобразует все!

Сейчас в загашнике у Дубравина новая идея. Организовать ночную доставку газеты из Москвы в ближайшие областные города. Создать свое «золотое кольцо». Уже закуплены три автомобиля. Ему теперь нужен сюда человек с «горящими глазами», готовый взяться за дело.

Ощущение жизни такое, что он находится в каком-то бурлящем потоке. Его несет, как в юности на плоту с друзьями.

И как они теперь? Вспоминает:

«У каждого своя река.

Амантай делает карьеру. Толька все воюет неизвестно с кем. Андрей потерялся. А Вовуля подался еще дальше – в леса…

А я? Я строю новую жизнь! Только непонятно, для кого. Для новых хозяев. Для товарищей. Тех, кто застолбил поляну первыми. Но почему я не могу быть среди них? Чем я хуже?»

На столе звонит телефон.

– Слушай! – раздается хриплый голос Протасова. – Тут такое дело гнусное открылось. Ты зайди ко мне…

Встал. Оправился. Пошел.

В тесном кабинете Протасова, полном всяких кооперативных чудес, уже сидят с постными физиономиями Чулёв и Паратов. Здороваются. И слегка недоумевают. Только встречались утром. Вроде все вопросы порешали. А тут снова собираемся. Зачем?

Заходит дерганной походкой сам. Горбит вислые плечи. Снимает пиджак. Бросает на спинку одноногого кожаного кресла. И наконец, выкладывает по обыкновению резко:

– Обворовывают нас ваши партнеры! Козлы вонючие! Вот письмо нашего человека пришло из города Челябинска. Там Мурдаков украл и продал налево два вагона газетной бумаги. Нашей бумаги!

Немая сцена, как в «Ревизоре».

– Как?

– Почему?

– Кто дал?

Недоумевают все.

– Он же инициатор регионального движения, – удивляется Чулёв.

– Да я с ним недавно разговаривал по телефону, – замечает Дубравин. – Он мне показался вполне лояльным и вменяемым.

– Ребята, дело не в этом! И даже не в нем самом, – возражает Протасов. – Мы берем людей с улицы. И какие это люди – толком понять не можем.

– А откуда их еще брать? – риторически вопрошает Дубравин, чувствуя, что сейчас Протасов начнет искать виноватого. Хотя Мурдакова (чудная фамилия) привечал сам Володька. – Только само дело может показать, кто есть кто. Дело и время!

– Но пока мы так будем сидеть и перебирать людей – останемся без штанов, – злится Протасов.

– При этом они, конечно, еще и будут рассказывать, какую великую пользу они нам принесут. Глумиться будут над нами. Считать дураками. И если мы сейчас, с первого раза не пресечем этот беспредел, то непонятно, как дела могут пойти дальше. Я считаю, что мы должны с ним разобраться по всем параметрам, – произносит длинную тираду Чулёв.

– Что значит – по всем параметрам? – задает вопрос Протасов.

Наступает неловкая тишина. Все четверо понимают скрытый смысл сказанного. Сегодня ситуация сложилась такая: власти в стране нет. Нет действующей милиции, прокуратуры, суда. Дела решаются по понятиям. И самый эффективный способ – нанять бандитов. Те вернут деньги. Кстати говоря, среди них полно бывших ментов, спецназовцев, военных. Служивый народ, который перестало кормить государство, вышел на вольные хлеба. Но тогда – прощай то светлое будущее, о котором они все мечтают. Связь с бандитами просто так не оборвется. Тут начинает действовать принцип «ты мне – я тебе». Услуга за услугу. Завтра они попросят молодежную газету… Да мало ли чего они попросят!

Но и оставлять воровство безнаказанным нельзя.

– Ну, что будем делать? – еще раз повторяет сакраментальный вопрос Протасов.

– У меня есть ребята знакомые. Живут со мной в одном поселке, – продолжает гнуть свою линию Чулёв. – Можно с ними поговорить…

Что-то изнутри толкает Дубравина. И он даже неожиданно для себя твердо заявляет:

– Мы не бандиты!

И, кажется, эта фраза, наконец, ставит точку в их общих сомнениях и размышлениях.

– Ну, давайте тогда так! – решительно и резко подхватывает тему Владимир Протасов. – Создаем собственную службу безопасности из бывших офицеров милиции. Тут ко мне недавно двое приходило молодых ребят. Пусть они едут на место. Разбираются. Снимут с этого козла объяснительную. Кто ему помогал здесь, в Москве? Так же не бывает, чтобы он без сообщников обошелся…

– И то дело! – облегченно вздыхает Андрей Паратов. – Мурдаков все же зачинатель движения. Выжать его, конечно, надо. Подонка такого! Отобрать, отсудить все, что можно. Завести дело. А там – как пойдет. Конечно, придется заплатить нашим бравым правоохранителям. Но «мочить» его не надо. Тогда мы навсегда потеряем регионалов. Не будет уже того доверия и драйва.

На том и порешили.

Стали расходиться.

– Сань, давай поговорим! Зайди ко мне! – Чулёв в коридоре остановил бег Дубравина по ковровой дорожке.

Ну что ж, зайти, так зайти.

Кабинет у Петра Чулёва хороший. Светлый, строгий. Он тяготеет к Европе. Во всем. Поэтому у него секретарша со знанием английского. Да и сам он взялся его осваивать. Машина – подержанный, но «мерседес». И ищет он партнеров за границей. Чтобы помогли инвестициями их издательскому делу.