Сенешаль Ла-Рошели (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Моя бригантина успела захватить и третий приз, но остальным я запретил гнаться за убегающими в сторону Голландии купцами. Слишком далеко мы удалились от первых захваченных судов. Надо было выяснить, кто был соучастником нападения. Эти отчаянные ребята захватили два когга, потеряв при этом человек двадцать, если не больше. Галеры прижались в борту второго захваченного ими когга, с палубы которого в море летели голые трупы. Заметив приближение моей бригантины, обе отошли от приза, приготовились к бою. Мне понравилась их смелость. Я приказал поднять флаг французского короля — синий с золотыми лилиями. На одной из галер появился синий флаг с белым Андреевским крестом — шотландский. Оказывается, союзники. Я выслал к ним шлюпку с Госвеном де Бретоном. Оруженосец должен был пригласить на бригантину командира шотландцев и остаться на галере заложником.

На бригантину приплыл мужчина лет тридцати восьми с длинными, густыми, спутанными, каштановыми волосами, перехваченными широкой черной лентой, которая закрывала почти весь лоб. Голубые глаза прищурены и смотрят так, будто знают о тебе всё. Борода небольшая и аккуратно подстрижена, из-за чего казалось, что принадлежит другому человеку. Поверх длинной, до коленей, кольчуги надет толстый шерстяной плащ в черную и темно-красную клетку. Юбка, если и была, пряталась под кольчугой, которая частично закрывала и голенища мокрых сапог из толстой кожи.

Я представился.

— Джон Мерсер, — назвался и он, как бы между прочим поглядывая на пушки, которые чистила обслуга.

— Они получше выводят из строя английских лучников, чем известь, не правда ли?! — произнес я.

— Где ты купил их? — сразу поинтересовался шотландец.

— Их отлили в Ла-Рошели под моим руководством, — ответил я.

— Не продашь мне несколько? — спросил Джон Мерсер.

— Сейчас лишних нет, но, может быть, в другой раз будут, — сказал я и пригласил его в свою каюту.

Она была шириной два с половиной метра и длиной четыре с половиной. В дальнем конце находились кровать и сундук, а ближе к двери стояли стол и семь банок, как на флоте называют много чего, в том числе и табуретки. Снизу к сиденьям была прикреплена цепочка, на другом конце которой имелся крючок, зацепляемый за скобы на палубе. Благодаря такому нехитрому приспособлению, банки во время шторма не носились по каюте, но и сдвинуть их с места, пока не отцепишь, тоже нельзя.

Тома подал нам серебряные кубки, наполнив их сладким белым вином из серебряного кувшина емкостью литра три с половиной, на боках которого были два барельефа с рыцарями, скачущими, наклонив копье, навстречу друг другу. На закуску подал сладкое овсяное печенье. Я думал, овсянка сидит в печенке у шотландца, но он налег на печенье с не меньшим аппетитом, чем на вино.

— Этот караван идет из Нориджа, — сообщил он после второго кубка вина. — Везут шерстяные ткани. Я их поджидал полторы недели.

— А что, в Норидже делают хорошее сукно? — спросил я.

Насколько я знал, пока что лучшее шерстяные ткани изготавливают в Италии. Фландрия занимает второе место. Третье пустует, потому что слишком велик отрыв от лидеров в качестве продукции.

— Король Эдуард — чтоб он вечно горел в аду! — переманил в Норидж фламандских ткачей. Они и наладили там производство шерстяных тканей, — рассказал Джон Мерсер.

— Нам остается только поблагодарить его, что обеспечил нас такой богатой добычей! — изрек я.

— Это не самая богатая добыча. Вот перехватить бы караван с Балтики! Там одних мехов будет на целое состояние! — мечтательно произнес он.

— Давай его встретим, — предложил я. — Где и когда он будет проходить?

— У них охрана будет покрепче, чем у этих. Вот если бы я имел бомбарды… — стараясь казаться простаком, молвил шотландец.

— Получишь три, — пообещал я.

— Четыре: по две на каждую галеру. И зелье к ним, — потребовал Джон Мерсер.

Дай шотландцу палец — отхватит руку.

— Если караван окажется не таким богатым, как ты говоришь, заберу бомбарды, — предупредил я.

— Не сомневайся, добыча будет знатной! — заверил он.

— Где и когда они будут идти? — задал я вопрос.

— В прошлом году пришли сюда на Рождество Богородицы (восьмое сентября). Они идут вдоль Фризских островов, до Тексела, а потом сразу сюда, напрямую, — сообщил Джон Мерсер. — Только вот выйти могут и севернее.

— Так, может, лучше их возле острова Тексел встретить? — предложил я.

— Если нас будет так много, то можно и там встретить, — согласился шотландец. — На двух галерах туда опасно соваться.

Мы договорились встретиться возле Брюгге в конце августа, после чего разошлись в разные стороны. Шотландцы отправились к себе домой, а мы — в Брюгге, чтобы продать там часть добычи, а потом провести свой караван в ЛаРошель.

33

Остров Тексел — самый большой во Фризском архипелаге. На нем располагается несколько деревень, причем одна, расположенная в юго-восточной части, — большая, защищенная палисадом и рвом. Остров невысокий, с длинными песчаными пляжами и дюнами. Некоторые пляжи шириной с километр. Местные жители разводят овец и ловят рыбу, сбывая продукцию на материке. Архипелаг отделяет Северное море от залива Ваддензе, который дважды в день, во время отлива, превращается почти весь в сушу. Мы встали на якорь у северной оконечности острова, а Джон Мерсер вытащил свои галеры на песчаный пляж. У него теперь были новые суда, шестидесятивесельные и двухмачтовые. На баке оборудованы башни нового типа — ниже, что улучшило мореходность, и с крепкими переборками и подволоком, что улучшило защиту бойцов в них. Впереди и по бортам было по два порта для пушек. Как и договаривались, я дал ему по две на галеру. Их отлили из бронзы в Ла-Рошели по моему заказу. Калибр такой же, как у моих, чтобы не было проблем с боеприпасами. Порох, ядра и картечь тоже дал я. Если наше совместное мероприятие удастся, Джон Мерсер заплатит за все втридорога.

Сейчас Жан Пушкарь обучал шотландцев стрельбе из пушек, а я в своей каюте за бокалом приятного вина рассказывал их командиру тактику ведения морского боя с использованием огнестрельного оружия:

— Подходи носом к борту вражеского судна и расстреливай в упор. Не только ядра, но и картечь пробьет любой доспех и фальшборт. Не спеши брать на абордаж, береги людей.

— Новых найму, — отмахнулся Джон Мерсер и заявил хвастливо: — После того, как мы поделили прошлую добычу, нет отбоя от желающих отправиться со мной в поход!

Вот за эту хвастливость англичане будут недолюбливать шотландцев, а те — насмехаться над зажатыми, боящимися проявлять чувства, южными соседями. Обычно, чем южнее, тем люди общительнее, эмоциональнее, но в Британии будет наоборот. Англичане и шотландцы будут уверены — и это единственное, в чем их мнения будут совпадать, — что виноваты в этом, как и во всем остальном, дожди и иностранцы, но под иностранцами будут подразумевать друг друга. Впрочем, пока что англичане, особенно незнатные, такие же хвастливые и эмоциональные, как шотландцы.

Мы прождали у Тексела полторы недели. Заранее договорились, что население островов грабить не будем. Мы сюда пришли не за мелочевкой. Местные жители сперва прятались за палисадом, но потом поняли, что на них нападать не собираются, вернулись в свои дома. Правда, девок и молодых баб на всякий случай оставили за оградой. Никогда ведь не знаешь, что у женщин на уме. Мы покупали у крестьян свежие продукты, платили звонкой монетой. Предыдущая совместная операция сделала нас богатыми. Даже юнги с моих кораблей получили столько, сколько городской ремесленник средней руки зарабатывает за пару лет. Если дело и дальше так пойдет, в Ла-Рошели будет самое большое количество богачей на душу населения.

Караван мы заметили во второй половине дня. Двадцать девять судов, в основном одномачтовые когги водоизмещением тонн двести-триста. Подгоняемые редким в этих краях восточным ветром силой балла три, они неспешно продвигались к острову Тексел. Как догадываюсь, собирались возле него заночевать на якорях, а поутру рвануть напрямую к своему большому острову. Шотландцы на веслах обогнали нас и первыми напали на купцов. Как и в предыдущий раз, они атаковали с двух сторон, только теперь одна галера обстреливала носовую башню когга, а вторая — кормовую.