Сказания о Хиль-де-Винтере - Моранн Каддат

Улыбаясь до ушей, она в момент вскочила с нагретого местечка и бросилась отпирать дверь.

— Гард! — Като в последний момент подавила желание обнять и расцеловать кота, настолько ее извело ожидание. — Где ты был?

Густо припорошенный дорожной пылью вперемешку с песком, хлюпая по полу мокрыми лапами, Гард протиснулся в хижину. Он не притронулся ни к еде, ни к питью, с порога направившись на свое местечко у очага.

— Временами, Като, ты напоминаешь мне мою мать. Она тоже всегда лезла не в свое дело. — Гард говорил устало и раздраженно, это было ему настолько несвойственно, что Като опешила. — Продолжай в том же духе, и скоро ждать тебе будет некого.

— Я уже думала, что ты пропал насовсем, что тебя загрызли волколаки!

— А если бы ты знала, где я, и что со мной, ты бы вовремя успела выбежать и — Пиу! Пиу! — перестреляла бы своих выдуманных волколаков?

Гард впервые, за все время их знакомства, повысил на нее голос. Изредка его потряхивало, будто судорогой, и на лапах непроизвольно появлялись острые, как кинжалы, когти.

— Если бы я знала, что с тобой все в порядке, я бы меньше беспокоилась. — Като снова заперла дверь на засов и вернулась в кровать, затушив по пути свечу. — У тебя все время сплошные недомолвки, ты все время что-то скрываешь.

Като продолжала свою речь, не давая Гарду даже рта открыть. Она видела только, как в темноте сверкают кошачьи глаза, словно угольки из очага.

— Я вообще ничего о тебе не знаю. Кто ты?

— Боишься, что спишь в одной комнате с сексуальным маньяком в кошачьем обличье? — Язвительно хмыкнул Гард.

— Кем ты был в Н-ске? — Продолжала свой допрос Като. — Сколько тебе хотя бы лет?

— Я выглядел старше, — отозвался насмешливо Гард. Голос его мало-помалу становился обычным, без нот крайнего раздражения.

— Ты хоть школу-то закончил?

— Угу, — ответил он с нескрываемым сарказмом. — С медалью золотой. И еще Гарвад с Оксфордом.

— Чем ты занимался после школы?

— Я же рассказывал тебе, что была у меня ювелирная мастерская, пока твоя сестрица не нашла меня с вашими чертовыми шерлами и отморозками у нее на хвосте!

— И все-таки у меня впечатление, что ты что-то скрываешь от меня. Ты ведь не всегда стирал пыль с дамских колечек, верно?

Гард не счел необходимым отвечать ей — в ночной тиши слышно было только потрескивание дров в очаге и его мерное дыхание. Возможно, он заснул, но спустя несколько минут Като показалось, что кошачьи глаза все еще поблескивают в темноте.

Внезапно лошадь на заднем дворе всхрапнула и испугано заржала.

Като мгновенно отбросила овчинное одеяло и кинулась к окну. Ничего и никого.

— Пусто, — заключила она, отправляясь обратно в постель.

— Зажги лучше свечку, — подал голос, как оказалось, бодрствовавший кот.

Като вздрогнула от неожиданности, но исполнила его просьбу.

При свете разгоравшегося фитиля она видела — уши кота ходили ходуном; он напряженно прислушивался. Все его кошачье тело было напряжено.

— Мы ждем кого-то? — Като не заметила, что от страха повысила голос.

В дверь заскреблись и притворно, человечьим голосом мяукнули.

Увидев за окном мелькнувшую волчью морду, Като охнула. Кот, напротив, тихонько подкрался и прильнул к стеклу. Зверь по ту сторону сделал то же самое, и некоторое время они оба смотрели друг другу в звериные глаза, кот и волк — оборотни.

Волколак за окном первый отвел взгляд, затем разбежался и со страшным звоном вдребезги разнес разделявшее их стекло.

Осколки, как блестящий водопад, посыпались вниз, и огромный мощный зверь, окруженный ими, влетел в крошечную комнату. Острыми гранями ему изрезало морду, он взвизгнул, но тут же поднялся, готовый к атаке.

И не он отскочить, как кот вихрем налетел на него и впился в щеку. Хищник зарычал, исступленно заметался, пытаясь сбросить с себя противника.

А в это время еще два волколака проникли в хижину через окно. Один из них схватил Гарда за загривок и одним махом отшвырнул в другой конец хижины. Кот сжался, выставил вперед лапу с острыми когтями и приготовился к обороне.

Като, понимая, что не время бездействовать, обмотала руку своим плащом и выхватила из очага горящее полено. Волколаки, все, как один, замерли на месте, в ожидании — что же она собирается делать с горящей головешкой? Девушка медленно, не сводя с них глаз, прошла мимо Гарда, дотянулась до оружия на стене, сняла клинок. Она не собиралась просто так сдаваться и безропотно ждать, пока ее разберут на косточки, медленно надвигаясь на волков — в одной руке полено, в другой — острый кинжал, а по правую сторону от нее наступал кот.

Оборотни решили, что рисковать незачем и, развернувшись, выпрыгнули в окно, обратно во Тьму.

Хижина больше не могла считаться безопасным пристанищем; а Гард больше не отпускал шуточек о волках-оборотнях. Да и стоило ему попробовать возразить Като — мол, на кого лешего им тащиться в Совитабр? Он ведь еще помнил, как стражник с башни пустил ему вдогонку стрелу, приняв за дикого хищного зверя. Но девчонка и слушать ничего не хотела — сказала: «хочешь, оставайся здесь со своими волколаками, если все еще считаешь их моим вымыслом».

Порывы ветра взъерошивали шерсть на кошачьем теле Гарда, доносили до его ноздрей едва различимый солоноватый привкус моря Кэтлей, поднимали в воздух клубы песка и дорожной пыли, не давая разглядеть причудливые надписи на воротах Совитабра.

Снова, как и в первый раз, когда Като довелось увидеть сказочный город, перед воротами растянулся караван верблюдов, груженных товарами с юга, из Замии. Враждебного государства, как-никак — вот караван и проверяли с особой тщательностью. Но, похоже, все-таки пропустили — кому не хочется видеть на своем столе мяса тамошних диковинных зверей, выпечки с замийской ванилью и сладких цветов из пустыни? Да и женушка какого-нибудь стражника наверняка заказала себе в подарок клатч или туфельки из замийских питонов — чуткие уши Гарда расслышали каждое слово недовольного ворчания замийцев — о том, что въезд в город обошелся им дорого, и пришлось рассчитаться частью привезенных на продажу шкурок рептилий.

При подъезде к городским воротам Като изо всех сил сжала поводья — напрасно, ее лошадь отреагировала на замийских верблюдов на удивление спокойно, словно не раз с ними встречалась.

На воротах — тот же самый стражник, который пропустил ее когда-то в город. Вероятно, не стоит, как тогда, представляться графиней Камбрези, ибо на этот раз она ведь одна и без свиты, да еще и с хищным зверем собирается въехать в город.

Стражник молчал, щуря выцветшую пару глаз и разглядывая ее с головы до ног, ожидая, пока она сама не представится и не расскажет о цели своего визита в город.