Корни гор, кн.1: Железная голова - Елизавета Дворецкая

– Конунгу давно пора жениться! – горячо гудели и за женским столом. – А то его убьют, а из Валхаллы он ведь не пришлет наследника. Жениться до похода, обязательно!

Торбранд конунг невозмутимо слушал, как родное племя и верная дружина решают его судьбу, только соломинка неспешно кочевала из одного угла его тонкогубого рта в другой. Эренгерда была не так спокойна: больше не улыбаясь, она вертела головой от одного говорившего к другому. Ведь решалась и ее судьба! Если конунг не отвергает замысла Эрнольва, значит… Значит, на ней, Эренгерде, он не хочет жениться! Она не знала, рада будет отмене свадьбы или нет, но волновалась так, что сердце изнутри бешено стучало о грудь.

– Надо послать верного человека к вандрам! – гнул свое упрямый Кари ярл.

– Прежде чем посылать людей на край света, надо узнать, что об этом думает конунг! – язвительно ответил ему Асвальд. – Каждый волен решать свою судьбу, не так ли?

– Надо полагать, да! – так же язвительно ответил ему Хродмар. – Но если меня спросят, я скажу: наемники нам не нужны!

– Нам и правда не нужны наемники, – сказал Торбранд конунг.

Весь шум, висевший в гриднице плотным облаком, разом утих. Голос конунга был негромок, но почему-то его услышали все, точно он был голубой нитью в серой ткани общей беседы. Борглинда удивленно подняла голову и огляделась: она искала глазами то чудо, которое разом усмирило всех этих бешеных тро… фьяллей, конечно.

– Чужая уздечка лошадке не впрок, верно? Наемники нам не нужны, – повторил Торбранд конунг. – Они могут подвести в решающий час, а кроме того, им нужно платить. А мы, как оказалось, для этого недостаточно богаты. Добычи немного, и делиться нам нечем. Поэтому придется обойтись без вандров. Прежде всего я хотел бы остаться в дружбе с вами, моя дружина. И я убежден, что с вами мне не нужна чужая помощь.

Помолчав немного и осмыслив эту речь, фьялли закричали славу своему конунгу и заколотили пустыми чашами о столы. Асвальд отвернулся, злобно кусая губы: конунг опять послушался своего вечного любимца. Но слова о дружбе с собственным племенем можно понимать как желание жениться на девушке из своих, то есть на Эренгерде… Так на чьей же он стороне?

– В ваших словах, Кари ярл и Асвальд ярл, много правды! – продолжил Эрнольв, вовсе не огорченный тем, что его речь не встретила общей поддержки. Здесь он не надеялся на успех и заговорил о вандрах больше ради пробы. И конунг, возражая ему, ни словом не упомянул об Эренгерде. – Доблести и верности не купишь за серебро. Но я мог бы предложить еще кое-что.

Торбранд конунг снова повел соломинкой в воздухе, и шум поутих. Торбранд смотрел на Эрнольва, и тот продолжал:

– Но здесь есть еще одна отличная невеста для конунга, за которой никуда не надо ехать. Я говорю о Борглинде дочери Халькеля.

Все головы разом повернулись к женскому столу, взгляды всей гридницы упали на Борглинду, и ее потянуло встать на ноги. Но она осталась сидеть, выпрямившись и застыв. У нее перехватило дыхание, а мысли разбежались, потому что то, что она сейчас услышала, осмыслить и принять было невозможно.

– Это великолепная невеста для нашего конунга, – уверенно продолжал Эрнольв среди общей тишины. – Она знатного рода, не зря же конунг квиттов Стюрмир взял в жены ее родственницу. Она молода, красива, неглупа, учтива. Насколько можно судить, она обладает всеми достоинствами, необходимыми для жены конунга. Взяв ее в жены, наш конунг получит не меньшие права на власть над Квиттингом, чем нынешний их конунг Гримкель.

Эрнольв замолчал, и в гриднице стало так тихо, что раздавалось лишь потрескивание огня в трех широких очагах. Взгляды собравшихся перебегали от Эрнольва к конунгу, к Борглинде и опять к конунгу.

Асвальд сын Кольбейна поднялся на ноги. Даже в полутьме было видно, что он бледен, а глаза его сверкали такой злобной зеленью, что у всех, кто видел его лицо, тревожно стукнуло и замерло сердце, как в ожидании громового удара. Асвальд дышал коротко и отрывисто: в его груди горячим ключом кипела острая, непримиримая злоба на Эрнольва. Этот одноглазый не успокоится, пока не помешает конунгу жениться на Эренгерде. Все силы приложит: не зря же он выдумывает то вандров, то эту квиттинскую девчонку! И сейчас Асвальд был готов на все, лишь бы разрушить помеху.

– Я… – стараясь дышать ровно, с заметным напряжением выговорил он, глядя на Торбранда. – Я хочу сказать тебе, конунг… Я привез эту девушку с Квиттинга, и я думал… сам взять ее в жены, если ты найдешь это подходящим.

– Вот это да! – охнул кто-то из гостей. – Да у нас все ярлы переженятся на квиттинках!

Теперь все посмотрели на Хродмара ярла. Он тоже выглядел потрясенным и отчаянно пытался сообразить, что все это значит.

– Если кто-то из твоих ярлов женится на дочери Лейрингов, то он сможет править от твоего имени на Квиттинге, – сказал Торбранду Хьёрлейв Изморозь. Он не принимал всего этого слишком близко к сердцу, поэтому соображал яснее всех. – Гримкель конунг станет совсем не нужен. Он сам приведет на свою землю наши мечи, так что никто из квиттов не станет о нем жалеть. А за время нового похода он наверняка совершит новую подлость, которая позволит нам его убрать. И нашу дань на Квиттинге будет собирать наш человек. Он будет знать, где и сколько можно взять. И ты будешь уверен в его преданности.

– Самое главное – с самого начала выбрать надежного человека, – бросил Хродмар ярл.

– Ты сомневаешься во мне? – прямо спросил Асвальд.

Его ладонь лежала на поясе в опасной близости от рукояти меча. Квиттинского меча с волчьей головой на рукояти, подобранного на поле Битвы Конунгов.

– Стойте, стойте! – Хравн хёльд вскочил и замахал в воздухе руками. Хуже драки между двумя молодыми ярлами ничего и придумать было нельзя. – Не позорьтесь перед священным ясенем! Вспомните: вы вместе бились на Квиттинге, не вам спорить…

– Неплохо бы спросить саму девушку, – обронил Торбранд конунг.

Предложение жениться на Борглинде ошеломило его так же, как и прочих. Требование Асвальда показалось помощью, но за время спора Торбранд сообразил еще кое-что. Если отдать Борглинду Асвальду, то скрепить родство с ним женитьбой на Эренгерде будет не просто желательно, а прямо-таки необходимо. Из Асвальда получится отличный квиттингский ярл, но при условии, что на него можно будет положиться, как на родича. И никак иначе. Это ведь не Хродмар, преданный, как брат, и не Эрнольв, для которого верность и порядочность составляют воздух, которым он дышит. Голодное честолюбие Асвальда может завести его далеко… Куда угодно.

Торбранд чувствовал себя в ловушке: нужно выбрать одну из двух невест, или Эренгерду, или Борглинду. Но мысль о той или другой была резко неприятна. Дело не в том, что они нехороши. Обе как будто вышли из «Песни о Риге» – прекрасные девы знатного рода, подходящие жены и матери конунгов. Торбранду претила сама мысль о женитьбе. Его наполняли грезы полнолуния. Полная луна предрекала ему какую-то совсем другую судьбу. Но объявлять об этом было рано.

– Что ты скажешь, Борглинда дочь Халькеля, по поводу этого сватовства? – спросил Торбранд, обернувшись к квиттинке. – Ты вольна отдать свою руку Асвальду сыну Кольбейна или отказать, если он не кажется тебе подходящим женихом. Что ты скажешь?

Его властный взгляд поднял Борглинду на ноги. Она знала, что должна отвечать, она даже хотела ответить, но ни единой мысли, ни единого слова в голове не находилось. Она стояла над женским столом и в то же время летела через холодную гулкую пустоту, так что лица вокруг казались только мороком. Ее не обмануло предчувствие, что здесь решится ее судьба, и решится так ужасно… Замуж за фьялля! За этого остроносого Асвальда ярла с его злыми зелеными глазами, который, похоже, жалеет, что привез ее сюда, а не утопил по дороге. А ей-то уже казалось, что она как-то задержалась на краю пропасти, зацепилась за камешки… Камешки дрогнули под пальцами, оторвались, и она летит в пропасть, летит…

Все смотрели на нее и ждали ответа. Мгновения непоправимо убегали в тишину, а она все молчала, как дурочка, которая не в состоянии решать свою судьбу сама. Асвальд сверлил ее взглядом. Если она сейчас откажет ему, он будет принародно опозорен. Его глаза жгли ее какой-то требовательной злобой, и Борглинда, едва поймав его взгляд, сразу отвернулась: это невыносимо!

Расцепив судорожно сжатые руки, она уронила одну на стол. Под пальцы ей попалось что-то небольшое, округлое, по-железному прохладное и гладкое. Борглинда схватило это что-то, как в поисках опоры, сжала в ладони. Это оказался кубок – маленький дракончик, сын Дракона Памяти, что остался в сундуке старой Йорунн… И это наследство предков, путем грабежа попавшее сюда, к фьяллям, вдруг подбодрило Борглинду и немного прояснило мысли. Далекий Квиттинг протянул ей руку, предки глянули на нее с небес… Надо что-то решить. Но так, чтобы не опозорить себя и свой род…