Белая река (СИ) - Далинская Олеся

— Прошу тишины. Сегодня с нами важный гость из далеких земель. Мессир Коэртон — посол.

Бородатый, зрелого возраста седовласый мужчина чуть склонил голову, приветствуя женщин.

Церон блеснув рубиновой жидкостью в высоком бокале, призвал все к тишине.

— Выпьем за здоровье нашего дорогого гостя.

Ева покосилась в сторону, где за белой статуей черной тенью стояла Руанет, зорко приглядывая за фрейлинами. Зачем она здесь? Что может узнать она среди этих щебечущих, злословящих и обсуждающих всякую ерунду людей? Может стоило остаться, когда Гор предлагал. Нет же, она упрямо направилась во дворец, чтобы сидеть вот так бессмысленно терять драгоценное время. Гор…опять пропал, ни вестей, ни тем более его самого, хотя он мог иногда присутствовать на светских раутах.

— Ваше величество, мой господин не разделяет ваши планы по заключению мира с лангратами, — низкий голос посла смог прорваться сквозь завесу голосов за столом, — это не тот случай.

Церон с громким стуком отставил бокал. Окинул взглядом сидящих и по окаменевшему лицу стало очевидно как недоволен император отстуствием поддержки.

— Я не могу понять людей, стремящихся к войне, — на его словах посол исподлобья блеснул в сторону Церона, — когда есть возможность решить все полюбовно, почему бы и нет?

— Я видел земли, где побывали они. Ланграты словно саранча, ваше величество, все, что они говорят — обман и мы теряем время…

— На днях у меня прием. К нам прибудут ланграты и поверьте, дорогой мессир, вы будете удивлены, тем настроем к миру, что я заметил.

Рядом захихикала самая молоденькая из фрейлин и Ева была готова вцепиться ей в волосы и заткнуть рот пышной булкой, что лежала на блюде, чтобы она замолчала и перестала гоготать. Глупая кукла…

— Мессир Коэртон сомневается в вашей мудрости, император? — с разговор вступила зеленоглазая Мирен, с улыбкой превосходства, поглядывая на остальных. Только она одна из фрейлин, осмеливалась влезать в такие важные беседы.

Посол серьезно глянув на красотку, в глазах которой напротив, застыла сама обольстительность, опустил глаза. Ему явно не до шуток, в отличие от легкомысленного двора Церона.

— Едва ли. Я надеюсь на его мудрость в решении столь важного вопроса, но и решительность здесь не помешает.

Ева встала, разговор уходил в русло ничего не значащих фраз. Осмотревшись, прошла к мостику, уходившему на соседнюю площадку, позади которой, поблескивала на солнце, огромная оранжерея. Даже сюда, легкий вечерний ветер доносил ароматы цветов. Огни еще не зажигали, но там светло. Там всегда светло…Как только солнце садилось, под стеклянным куполом зажигались огни и буйная растительность внутри никогда не оставалась в темноте.

Заглянула за край, вцепившись в перила и посмотрела вниз. По двору сновали слуги, медленно прохаживались вооруженные до зубов телохранители императора. Во дворце круглые сутки бурлила жизнь. Ева оглянувшись на придворных сидящих за столами и убедившись, что ее побег никого не волнует, перешла к следующей площадке, где расположена великолепная императорская оранжерея.

Коснувшись прекрасного, тончайшего лепестка диковинного растения, они тихо ступая по усыпанной гравием дорожке, прошла к центру, где купол набирал наибольшую высоту. Удивительное строение. Под самым потолком на цепях, висели подвешенные квадратные полки, на некоторых также были растения, длинные плети которых свисали вниз, создавая вид джунглей. Висели и просто пустые…

Легкий шорох слева, заставил затаить дыхание, бледно розовые мелкие бутоны кустарника шевельнулись, вернее пришел в движение воздух, чуть искажая их форму. Тень Церона…Затаилась в нескольких метрах, наблюдая за ней. Ева не думала, что та решится напасть, здесь она не наездница, теперь фрейлина, на которую у их хозяина планы. Тот просто следил. Двинулась дальше, до самой дальней стены, где аромат становился легким, с едва уловимой горчинкой. Кусты белых, необычных цветов, напоминающих миниатюрную ладонь и центре которой искрился, будто драгоценный камень шарик.

— Слезы Кахоми…

Ева обернулась, раздосадованная, что ее уединение нарушено, ну, если не считать тень-соглядатая.

— Какое грустное название.

Церон встав позади нее, чуть наклонился, так, что Ева могла чувствовать теплое дыхание на своем обнаженном плече.

— Кахоми потеряла любимого, в северных землях. Когда она плакала, слезы замерзали, скатываясь в ладони богини Белой реки.

Ева вздрогнула при упоминании о ней, о той женщине в плотном тумане у скалы.

— Вам стало скучно за столом?

— Немного. — Ева развернулась и прошла немного вперед, сделав вид, что жутко заинтересовалась крупными, красными шапками цветов — император слишком близко.

— Мне тоже. — Император взглянул в ту сторону, где перед этим, Ева заметила притаившуюся тень, уловила легкий кивок царственной головы и теперь они точно наедине, тень бесшумно скрылась — все одно и тоже. Даже посол не удивил, уже года два как ведет одни и те же речи. А я, дорогая Ева, пытаюсь донести до глупцов мотивы своих поступков. Пока безрезультатно.

— Но ланграты действительно пугают, ваше величество. Противников мира с ними можно вполне понять.

Церон снисходительно улыбнувшись, галантно подхватил ее под локоть и повел по длинному проходу сквозь буйную зелень.

— Но ведь мудрость в том и состоит, чтобы понять того, кто возможно не такой как ты. Найти точки соприкосновения, а не бежать бездумно, с дубиной наперевес. Нужно попытаться решить миром.

Может он прав? Может и правда, стоило заключить мирный договор?

— А сколько будет это стоить? — Ева остановилась, вопросительно взглянув на слегка улыбающегося Церона. В темных глазах императора промелькнуло недовольство, но он положив теплую ладонь ей на шею, чуть приблизился.

— Не стоит такой прелестной женщине засорять голову этими мыслями. Ева, я могу надеяться на вашу дружбу и благосклонность?

Замерев, она лихорадочно соображала что ответить ему. Императорам не отказывают, и этот долго с ней в кошки-мышки играть не будет. Улыбнулась одними губами, и, постаравшись, чтобы вид был смущенным и испуганным, тихо ответила.

— Вы на такой высоте император, что я и не смею приблизиться. Боюсь мое сердце не выдержит…

Церон чуть нахмурившись, скользнул взглядом по ее губам, наклонился и ей стоило больших усилий не начать вырываться из нежеланных объятий. Его осторожный, не лишенный нежности поцелуй не вызывал отвращения, нет — но тело не откликалось, абсолютно глухое и холодное. Пальцы с лаской спустились ниже, на грудь, где под холодной кожей не пустилась горячей волной кровь и, где сердце гулко стучало не от волнения и страсти, а лишь от страха.

— Не торопите меня, ваше величество. Боюсь, я не совсем привыкла к дворцу и новому окружению…Мне нужно время, — опустив глаза врала Ева и когда ее лица коснулся разочарованный выдох Церона, как можно искренней заверила того, — пусть идет своим чередом, я бы хотела растянуть удовольствие от предвкушения.

Боги, что она несет?

Темные глаза блеснув, замерли на ее лице. Указательным пальцем, Церон провел по кайме ее губ и она вспомнила, как подкашивались ноги, от легчайшего прикосновения там, в кабинете Гора, у окна. Как же долго его нет!

— Я вас понимаю, Ева. Но вы не должны боятся, я умею быть нежным…и благодарным.

Она кивнула, что ж, такой прозрачный намек поняла. Некоторый запас времени у нее есть. Церон нехотя отпрянул и, предложив ей руку, неспешно повел к выходу из ярко освещенной оранжереи.

Она обошла бесчисленное количество залов, коридор, запуталась в мостах между башнями и обессилено опустившись на ступени одной из лестниц чуть не заплакала. Это невозможно. Найти четыре плиты — это четыре иголки в стогу сена. Только призрачная надежда, что Киаран, прибыв сюда во дворец, что там может унюхать своим особым чутьем. Как там говорил Кастр? Каждый жрец чувствовал свою родную плиту, изготовленную из камня обители бога…