Плиомикон (СИ) - Пешкин Антон

Мальчик выбежал из здания вокзала, побежал по единственному более-менее проходимому пути, бетонной дорожке, огибающей НПЗ. Она вела выше, к длинной ступенчатой лестнице, обшарпанной и местами обвалившейся, а за ней виднелись огоньки жилого района, возвышающиеся над полем брани бетонные сооружения, за время конфликта наполовину опустевшие.

Техей стал быстро, постоянно оглядываясь назад, подниматься по лестнице. Его паранойя взыграла ни на шутку, теперь ему действительно казалось, что прямо за его спиной все ближе и ближе к нему подбирается какой-нибудь злой комиссар, готовый сцапать паренька, нарядить в форму и отправить умирать непонятно за что. К такому Техей не был готов и во всю стремился покинуть этот проклятый цех, пусть даже пешком. Но для этого нужно было раздобыть хоть немного провизии — он понимал, что без хотя бы минимальных запасов пищи долго в тоннелях он не протянет. Сейчас у него не было даже простого, примитивного плазменного резака с регулятором интенсивности струи, и потому он был совершенно не готов выживать и охотиться на дикой территории.

Наверху же мальчика ждал странный, большой город, построенный явно не по тем чертежам, что имело его племя. Техей слышал, что на западе архитектура несколько отличалась, но не думал что настолько. Все дома здесь были блочными, в том смысле, что строились буквально из наставленных друг на друга блоков-комнат. Чтобы попасть в какой-либо из блоков, нужно было снаружи здания, по шаткому проходу, протянутому вдоль всего дома, пройти к конкретной двери конкретного блока. Своего рода общежитие наподобие тех, что строили петраманты семьи Ортеан, но какие-то более примитивные, без подъездов и общей внутридомовой площади в виде общих санузлов и кухонь. Плюс, каждое здание было буквально увито разнообразными трубами и проводами, покрывающими бетонные стены словно плющ.

Да и вообще город был непродуманный. Иной раз здания стояли настолько близко друг к другу, что зазор между ними был, но настолько крохотный, что туда и палец не просунешь. Повсюду чернели какие-то темные, мрачные закоулки, так и напрашивающиеся на совершение в них преступлений, узкие боковые улочки, где и двое людей не разойдутся, бесконечные лестницы, воздушные переходы и внезапно оканчивающиеся тупиком улицы.

И самое жуткое — на улицах почти не было людей. Да, Техей проходил мимо пары стариков, играющих в шашки на пустующей улице возле своего дома, видел несколько проходящих мимо женщин, кутающихся в хламиды, какого-то мрачного, бледного подростка в капюшоне… И все. Город явно строился для гораздо большего количества людей, о том говорило буквально все вокруг, но этих людей здесь просто не было. Не хотелось Техею думать о том, что всех их перемололи жернова вооруженного конфликта, но такой вывод напрашивался сам собой.

На одной из улиц, после, наверное, двадцати минут бесцельного исследования опустевшего города, Техей увидел знакомый знак для неграмотных плебеев, изображающий дымящуюся тарелку с едой. Он же был продублирован на стенах вокруг дверного проема, закрытого покачивающемся на ветру занавесом из мелких стеклянных бус. Мальчик вошел внутрь, чувствуя, как урчит его живот от запаха жирного, медленно крутящегося на вертеле мяса для гироса. Внутри крошечного кафе был лишь один молодой парень в черной майке и спущенном до пояса хитон-комбинезоне. Это был, по виду, плебей, во всяком случае для благородного у него были слишком коротко острижены волосы, образуя на бритой голове нечто вроде короткого ирокеза.

Техей сел неподалеку на высокий барный стул. Столов как таковых здесь не было, есть приходилось прямо у прилавка, но альбиносу это было, в общем-то, без разницы — в племени вообще было принято есть на полу, на расстеленных в укрытии коврах. Тут же к Техею лениво подошел сонный хозяин заведения — старик с недельной щетиной и яркими синяками от недосыпа под глазами.

— Что будешь, белый? — спросил он Техея.

Меню, в общем-то, всегда было практически одинаковым. Да, иногда где-то можно было найти кафе и столовые, где подавали супы и салаты, однако большая часть пищевой промышленности Плиоса была завязана на довольно скудном, узком списке блюд навроде гироса или сувлак, которые можно было бы есть на ходу, по пути на работу. Так и здесь, в этой крошечной кафешке, подавали стандартный гирос, сувлаки и коулоури. Последних, впрочем, не было — сейчас был вечер, а выпечку готовят, как правило, утром. Ко всему прочему, здесь можно было заказать вино. Не понимал Техей только назначения странных цифр напротив написанных на меловой доске названий блюд.

— Хм… Гирос, пожалуйста! — выпалил Техей, уже предвкушая сытный, жирный ужин.

Старик что-то пробурчал себе под нос и принялся быстро готовить блюдо — нарезал жареного мяса, накидал овощей, соуса, картошки на подогретую питу. Было видно, что занимается он этим, наверное, всю свою жизнь, и наловчился готовить простенькое блюдо так быстро, что клиент не успевал приготовить свой кошелек и отсчитать нужное количество монет.

Вскоре Техей принялся за ужин, жадно, быстро откусывая от сочного гироса большие куски и проглатывая их, практически не прожевывая. При этом юноша поглядывал иногда на сидящего неподалеку, хмурого, словно ртутная туча, молодого человека. Тот попивал кислое, дешевое вино из высокого стакана, нервно притопывая одной ногой, стоящей на полу и играя мощными желваками квадратной челюсти. Под кожей на его руках перекатывались мышцы, виднелись светлые рубцы от ожогов. Человек был чем-то сильно недоволен, едва сдерживал свой внутренний гнев, так и рвущийся наружу. Техей решил, что лучше не задерживаться здесь слишком надолго и поскорее уйти, поэтому быстро доел гирос и спрыгнул с высокого стула.

— Спасибо, старик, — кивнул он хозяину заведения.

Тот нахмурился, скрестил руки на груди и громко, сердито гаркнул:

— А деньги?!

Техей обернулся уже у самых дверей, глядя то на старика в фартуке, то на нервного парня. Второй, услышав шум, взглянул на Техея в ответ, сдвинув густые, с прорехами шрамов брови еще сильнее.

— Д-деньги..? — непонимающе переспросил Техей, шумно сглотнув.

— Ах, де-е-еньги! — зазвучал в голове ехидный голос типичного предприимчивого торговца. — Так вот зачем они нужны, оказывается! Деньги! Ну точно ведь!

— Врежь ему, врежь ему, врежь ему… — повторял раз за разом рычащий, брызжущий слюной голос, от которого кулаки сами по себе сжимались до бела.

Техей встал как вкопанный у самого входа в кафе. Он искренне не подозревал, что здесь, в этом цеху, за обед требуют деньги — везде, где он был до этого, его кормили бесплатно. В племени петрамантов вообще монеты не в ходу!

Но не успел конфликт вырасти во что-то действительно страшное, как, повалив Техея на пол мощным толчком, внутрь тесного помещения ворвались двое. Дикие из тоннелей, люди, что бежали от мобилизации, с криками и шумом ворвались внутрь с ножами, стали кричать на старика-повара:

— Еду, быстро, быстро! Всю! Сгребай мясо и овощи в мешок! Давай-давай, живо, зарежу блядь!

Техей, лежа на холодном кафельном полу, почему-то не спешил вставать. Да и зачем? Он мог бы разобраться с парочкой диких, это правда… А хозяин кафе мог бы бесплатно покормить путника, что случайно забрел в этот цех.

— Так ему, — подначивал его лежать и дальше злой голос искаженного чувства справедливости. — Ты петрамант, с тебя вообще нельзя требовать денег.

— Ты УЖЕ не петрамант, Техей, — спорил с первым голосом второй, чувство проснувшейся вдруг совести. — Ты теперь одинокий странник, хранитель атласа, член сопротивления. Ты ведь сам для себя решил, что встанешь на защиту простых людей Плиоса, так? Сейчас старику нужна защита.

— Не слушай его, не слушай! — не унималась уродливая справедливость. — Закон, Техей, закон! Никто не изгонял тебя из племени, ты все еще петрамант!

— А еще ты — человек, — добавила совесть.

Но пока Техей, зажмурившись, вслушивался в звучащие в его воспаленном сознании голоса, парень, что сидел за прилавком и пил вино, медленно поднялся во весь рост, похрустел шеей. Дикие крепче сжали ножи, стали отходить назад.