Темная цель - Алексей Владимирович Егоров

А вдруг, это не пустые слова?

Не пропустить чужаков магистрат не мог. Довольный произведенным эффектом он занялся чужестранцами. Все это время он всячески старался создать им небольшие проблемы. Пошлины в любом случае придется оплачивать большие. Виал не сдерживался и всячески показывал свое презрение к таможеннику. Даже зевал иногда.

Перебранка не осталась незамеченной. Со стен на чужаков взирали лучники и копейщики, но вмешиваться они не стали. В такой толчее скорее своих поранят, чем чужака. За спиной Виала гоплиты зашевелились, придвинулись, но это выглядело скорее жалко, нежели пугающе.

Спустив пар, магистрат принялся за троицу чужеземцев, забыв о тех людях, что недавно досматривал.

Под горячую руку никто лезть не хотел, так что возражений не последовало.

Пришлось назваться, причем Хенельга сама называла себя и указала на свой статус свободного гражданина Циралиса. Полноправного гражданина, что было не совсем правдой, но Виал заранее объяснил спутнице, как себя вести.

Для глупцов с востока она подопечная Виала, здесь в Виоренте, она юридически подконтрольна старшему товарищу. Но тот и сам не имеет права выступать в местных судах, заключать контракты с Виорентом и многое другое. Статус свободного гражданина Государства здесь пустой звук, доказывать его не придется.

Единственная польза от упоминания о собственной свободе, было то, что магистрат разозлился. Чего, собственно, Виал и добивался. У местных какие-то проблемы случаются, когда приходится из неполноправного человека делать полноправного.

Таможенник намеренно разговаривал только с Виалом, а тот не отвечал на вопросы, что адресовались его спутникам. Пусть сам с ними возится, забыв о том, что должен делать.

План удался, прошло как по задумке. Благо, что Виал смог взять себя в руки и скрыть озабоченность.

Разругавшись, таможенник отошел к своему столу, принялся писать на табличках. И он составил три таблички, а не одну или даже две. Все-таки признал статус чужестранки, как полноправного человека. О пошлинах он сделал запись в своих документах, чтобы другой магистрат не мог снизить пошлины по своему усмотрению.

Отвлекшись на эту мелочь, казалось бы, таможенник забыл о том, что Виал тащит с собой большой груз серебра и ваучеров. Пошлина на трех человек и так получалась большая. Получив возможность вытрясти из чужаков максимум, магистрат забыл о других возможностях насолить им.

Отдав таблички, таможенник указал на проход в стене. Не дал времени ознакомиться с заметками и удалился. Двое гоплитов, следуя указаниям магистрата, проводили чужестранцев ко входу в город.

За воротами располагалась небольшая конторка в огороженном пространстве. Туда все чужестранцы ныряли, чтобы заплатить пошлины. Местные расплачивались проще – кидали монеты на стол магистрата, что пропускал их в город.

В небольшой конторке едва могли разместиться трое человек. Приезжие торговцы вынуждены оставлять товары во дворе, где их досматривали, а в случае чего, могли просто изъять.

Большую часть комнаты занимал массивный стол из дуба, словно магистрат за ним был архонтом города, а не таможенником. Три стеллажа ломились от свитков, табличек, имелись даже документы на бронзовых пластинах. Наверняка там содержались договоры, оговаривающие беспошлинный ввоз для некоторых гостей города.

Виалу с товарищами на такое рассчитывать не приходилось. Ему придется заплатить все, что потребуется.

Стол магистрата был пуст, если не считать чернильницы и пера.

Представившись, чужестранцы по очереди выложили перед магистратом таблички. Таможенник был старше того паренька, что встречал гостей на входе. А раз старше, то и сдержанней, хотя и по его лицу можно было заметить презрение к гирцийцам. Изучить документы Виал не успел, но полагал, что это не особенно требуется. Таможенник долго разглядывал документы, не задавал вопросов. Это обычная игра, нужная, чтобы вывести из равновесия чужаков.

Виал знал ее суть, так что без особого интереса глазел на стену за спиной таможенника.

Наконец, магистрат оторвался от табличек и назвал сумму, которую каждый должен заплатить. Виал подготовил спутников, выделив им из общего котла часть средств. Он не собирался ограничивать их в перемещениях и развлечениях, ведь собственный опыт всегда лучший. Конечно, в этой конторке придется оставить много серебра.

Виал заплатил за себя, отошел в сторону. Следом расплатился Эгрегий. Магистрат удивленно посмотрел на старшего из чужестранцев, а Виал теперь глядел в окно, чтобы скрыть непрошенную ухмылку.

К столу подошла Хенельга и отсчитала нужное количество монет: одну, две, три и так до пятнадцати серебряных монет. Женщину оценили как мужчину, редкое событие в этом городе.

Протянув руку, Хенельга стала дожидаться, пока магистрат примет монеты у нее. А тот глядел на руку женщины так, словно перед ним оказалась змея.

– Я могу идти? – спросила Хенельга, но руку не убирала.

Серебро блестело на ее ладошке, манило жадного таможенника. Ведь не взявши пошлину, он вынужден будет восполнить недостачу из своего кармана. Скрыть это не удастся.

Нехотя магистрат протянул руку, надеясь, что это быстро закончится. Но Хенельга вошла во вкус, не собиралась так легко расставаться с ним. Раз местные затеяли нудную игру в бюрократию, так и она ответит им.

По монетке женщина начала перекладывать пошлину в ладонь магистрата. Каждая монета заставляла его морщиться, но руку он не отнимал. Терпел до конца. Зато чужаки уже откровенно потешались над ним.

Приняв пошлину, магистрат как можно быстрее сделал отметки в табличках и выпроводил чужаков вон.

Осталось пройти только одного таможенника, который скорее обеспечивал безопасность города от чужестранцев. На выходе путешественники отдали свои таблички, получили деревяшки с печатями на воске – этот документ давал право находиться им до месяца в поселении.

Так же им поставили печати на оружии. За это тоже пришлось заплатить, но такие смешные деньги, что Виал даже не обратил внимания.

Уже после полудня путешественники ступили в город Виорент. За ними закрылась калитка, отсекая выход.

– Наконец-то! – вздохнул Эгрегий. – Но, хочу заметить, ты отлично придумал.

– Стоило ли того? – спросила Хенельга. – Пятнадцать серебряных. Полновесных монет.

– А ты заметила, что монеты из твоих рук он не стал проверять. Так сгреб в сундучок и отпустил нас!

Они делились впечатлениями, а