Месть. Все включено - Ярослав Зуев

На лице Валерия отразилась сильнейшая работа мыслей. Сергей Михайлович предпочел не мешать, и это принесло кое-какие плоды. – «Конечно, ведь должны быть всходы».

– Вовчик, – пробормотал Протасов.

– Что, Вовчик? – встрепенулся Украинский, которому, в свою очередь не давал покоя статус инкогнито, поразительно долго сохраняемый загадочным приятелем Протасова. Этот мифически загадочный гребаный Вовчик просто не имел права оставаться на свободе. Да и вообще, в живых. Ему давно полагалось занять почетное место, рядышком с Валерием. Желательно, на соседних каталках в морге. – Где твой дружок?

– Не знаю я никакого дружка, – зарядил Валерий.

– Хочешь сгнить на нарах, в то время как он будет гулять на свободе? Нелогично, Протасов! Он, значит, будет проматывать состояние, драть шлюх и все такое, а тебе, значит, вставят домино в рот, предварительно выбив зубы… И, каждый подонок, по очереди… Ты рожу не вороти, придурок, когда я с тобой разговариваю!

Но, Валерий упрямо смотрел в пол. – «Неужели опрокинул, мурло?» — Можно не сомневаться, что если бы в эту минуту ему под руку подвернулся Волына, эта минута стала бы для него последней. К счастью для Вовчика, он был вне пределов досягаемости. Да что там, он даже ничего не знал.

– Убью его, – шепотом пообещал Протасов. Украинский, примерно представляя, какие демоны гложут Валерия, решил, что самое время подлить масла в огонь:

– Убьешь, конечно. Когда выйдешь. А поскольку выйдешь ты нескоро, если вообще выйдешь, Протасов, с туберкулезом и таким дуплом, что туда бутылка минералки залетит со свистом… – Деньги были где-то рядом. Украинский не собирался отступать, чувствуя себя рыбаком, подцепившим на крючок жирную щуку. – Но, Протасов, и это еще не все. Вот в чем, соль-то. Расправившись с капитаном Журбой и лейтенантом Ещешиным, вы с другом Вовчиком навестили гражданку Кларчук. Не знаю, Протасов, откуда вы узнали, что после наезда она осталась жива, не знаю пока, что вы с ней сделали, подозреваю, тоже убили, и, когда лед сойдет… сколько веревочка не вьется, дружок… Так вот, в подвале ее дома зарезанным найден сотрудник милиции. Кто, – Украинский повысил голос, – кто из вас, гребаные недоноски, паразиты поганые, в совершенстве заточкой владеет, думаю, покажет следствие.

Протасов покачал головой.

– В Софиевской Пустоши, где ты проживал с подельником, – Украинский сбросил обороты, теперь его голос звучал устало, – в доме, который вы арендовали, обнаружено стрелковое оружие. Пистолет-пулемет системы Шпагина и автомат Калашникова. На старом кладбище, куда ты привез обезображенное тело Бонасюка Василия Васильевича, мы нашли вот это, – со скрежетом выдвинув ящик стола, (Протасову показалось, что так скрипит гроб, опускаемый в мерзлую землю), Сергей Михайлович выудил целлофановый кулек, продемонстрировал в вытянутой руке.

– Это чего? – одними губами пролепетал Валерий.

– Пистолет капитана Журбы. Найден на старом кладбище. На нем, как и на автоматическом оружии из дома, твои пальчики, дружок. Так что…

Комментарии были излишними. Они оба понимали это. Украинский не знал, стоит ли выкладывать последние козыри. Имеет ли смысл говорить о страшных находках в Пустоши. И без них отчетливо пахло жареным, а, по мысли полковника, давать показания в прокуратуре Валерию Протасову была не судьба. Он должен был скоропостижно скончаться раньше, например, выбросившись из окна, после того, как раскаялся в содеянном. Точно так же, как другу Вовчику светило погибнуть в перестрелке при задержании.

Поэтому, пока он не спешил доставать на свет последние козыри. Старая часовня в Софиевской Пустоши, в каких ни будь двухстах метрах от дома, где Протасов с подельником снимали комнату, была забита трупами. Зачем обоим уродам понадобилось убивать столько людей – он не представлял даже приблизительно. Пустошь оставляла слишком много вопросов. Выходила за рамки рационального, которых полковник старался придерживаться за долгие годы службы. Рэкет – да, вымогательство и даже убийство конкурентов – сколько угодно раз да. В конце концов, обыкновенная борьба за место под солнцем, пускай без правил, но, хотя бы как-то объяснимая. В Пустоши все было по-другому. Там пахло работой маньяка, на которого Протасов, по мнению Украинского, не тянул. Слишком мрачно, и, к тому же, бессмысленно.

– Что требуется от меня? – хрипло спросил Протасов, и Сергей Украинский понял, что говорить о Пустоши пока не придется. – «Эту загадку мы опустим, – сказал себе Украинский, – оставим прокуратуре, пускай распутывают клубок, дергая за все нитки, что только им останутся. Все, кроме Вовчика Волыны и Валеры Протасова».

– Что требуется? – переспросил Украинский не благожелательно, но вполне спокойно. – Ничего такого особенного, дружок. Сотрудничество. Добровольное, Валерий. Осознанное. Понимаешь, о чем говорю?

– Кругом бегом.

– Мне надо знать, где твой дружок, Вовчик Волына. Знаешь, пока он бегает на свободе, лично я чувствую себя неуютно. Раз он натворил дел, пока ты со своей женщиной забавлялся, то пускай он и отвечает. Это логично, а, Протасов?

– Логично, – выдавил из себя Валерий.

– Потом, – продолжил Сергей Михайлович, – мне надо знать, где деньги, которые ты, или твой друг Вовчик, похитили из банка. У гражданки Кларчук еще сумочка была. Сине-белая такая, спортивная. Большая. Так вот вопрос, где она?

– Понятия не имею, – совершенно искренне признался Протасов. Это была чистая правда, но, именно она, отчего-то вызвала пелену гнева, поднявшуюся в мозгу полковника и чуть не затуманившую его, как пар стекло душевой кабины.

– Мне надо это знать, сынок, – вкрадчиво сказал Украинский, хоть, конечно, не считал Валерия Протасова сынком. Напротив, его охватило желание раздавить гниду, размозжить ему голову, выбросить в окно, не дожидаясь результатов. – «Кончай их всех! – нашептывал внутренний голос, и полковник ничего не имел против этого. – Не церемонься. Не жалей. Такие как этот урод, не должны жить. Не дай им паскудить белый свет, потому что они делают его то серым, то вообще черным, в зависимости о того, сколько сил прикладывают. Они, суки, дебилы конченные, положили мертвецов, наверное, еще не всех и выкопали, для них человеческая кровь, что вода, так какого буя с ними надо по-другому как-то?! Их надо кончать, и точка».

– Это все Вовчик, в натуре…

– А где он, где? – спросил Украинский. – И деньги государственные – где? Ты уж поднапряги мозги, сынок, в последний раз, если не хочешь сыграть в самого крайнего мудака? А – ты не хочешь, я по глазам вижу – что нет.

– Не хочу, – шепотом сказал Протасов. Это было, как на духу.

– Вот. Видишь, как хорошо. Уже и договорились. Пришли значит, к общему знаменателю. – Украинский пододвинул Протасову листочки. – Сейчас, значит, напишешь чистосердечное признание, а потом прокатимся, за твоим дружком. Возьмем его, вместе с денежками.

– А потом? – выдохнул Протасов.

– А чего тебе бояться, если ты, по твоим словам, с женой в постельке кувыркался. Отпишешь, как есть, расскажешь, где Вовчика найти, с бабками, и, гуляй…

– Откуда мне знать, где эта гнида? – сказал Протасов. – Я без понятия, гражданин начальник. – На самом деле, Валерий дорого бы дал, чтобы теперь, когда его глаза, наконец, раскрылись, потолковать с Волыной по душам. Но, чтобы сдавать Вовчика Украинскому…

– Ответ неправильный, дружок, – сказал полковник, охваченный желанием отвинтить Валерию голову. – Я тебя, кажется, предупреждал? Чтобы без утаек и финтов. Либо ты, либо Вовчик. А деньги мне нужны в любом случае.

«Мне тоже не помешают», – мелькнуло у Валерия.

– Ты утверждаешь, что не в курсе, где он живет? Сынок, ты не тому компостируешь мозги!

– В натуре так, гражданин начальник! Раньше мы с Вовкой у одной хозяйки жили, за городом. А неделю назад она нас выгнала. К херам. Хрен его знает, теперь, где эта гнида ошивается?!

– Выгнала? – скептически переспросил Украинский. – И ты мне хочешь сказать, что болтался по городу, как ни в чем не бывало, в то время как твой долбаный приятель нагрел тебя на круглую сумму, да к тому же подставил под расстрельную статью?! Ты меня кем считаешь, Протасов?!

– Так, а откуда мне было знать, какой расклад?! – взвыл Протасов. – Бандура сказал, Милу гопы бомбанули! Левые какие-то… – осекшись, он не мигая, уставился в глаза Украинскому. – Вы хотите сказать?.. – пролепетал Валерий.

– А ты сам посуди, Протасов. По-моему, ежу ясно – дружки прокатили тебя, как лоха.

– Нет… – Валерий несколько раз открыл и закрыл рот. Как рыба, имевшая глупость проснуться на пути из морозильника на сковородку.

– Кто пригнал в Пустошь 99-ю Бонасюка, которую вы разбили?!

– Планшетов с Вовчиком, – чистосердечно признался Протасов. – Они в деревню Бонасюка привезли. Он, в дупель пьяный, в багажнике валялся. Только потом они в аварию попали…