Везуха - Сергей Чекмаев

– Служба безопасности холдинга «Тур Гелэкси».

Насколько помнил Андрей, в сей холдинг входил и родной «Евротур». Интересно. Что это такого случилось в любимой конторе, что вышестоящее начальство заинтересовалось? Неужто на Марта Викторовича компроматик копают? Говорят, он многим на фирме дорогу перешел. Если бы Панин так его не ценил…

– А вы? – спросил Андрей на всякий случай. – Неудобно разговаривать, не зная имени.

– Ах, да, простите. Петр Дмитриевич, начальник отдела внутренних расследований.

«Ну-у, – протянул Андрей про себя, – тогда шефу точно недолго осталось. Интересно, а от меня им что надо? Ничего такого я не знаю, ни в какие особые тайны не посвящен. Хотя…»

– Это надолго? А то у меня назначена встреча…

– Нет-нет, что вы! Мы ни в коем случае не собираемся мешать вашим планам. Час, не больше.

– Хорошо, я согласен.

Петр Дмитриевич любезно придержал перед Андреем дверь, подождал пока он сядет, захлопнул и сам устроился на переднем сидении.

Никто из них открытый люк так и не заметил.

«Девятка» ушла с места плавно, почти нежно, пару секунд спустя вслед за ней по переулку проскользнула серая «Волга» с высокой антенной на крыше.

И лишь теперь стало заметно, как на заднем плане тихо сползает по стене пожилой прохожий, который, потеряв дар речи от ужаса, так и не успел предупредить Андрея об опасности. Он с трудом хватал воздух широко раскрытым ртом, судорожно указывая рукой на люк. Из подъезда ближайшего дома к нему уже бежали какие-то люди.

В дороге Андрей то и дело ловил в зеркальце заднего вида заинтересованные взгляды, которые бросал на него Петр Дмитриевич. В общем, интерес безопасника был ему понятен, но откуда тогда изредка проскальзывающая во взгляде опаска? А в глазах молчаливого водителя Андрею на мгновение вообще почудился откровенный испуг.

С чего бы это вдруг двум таким серьезным дядям бояться какого-то там старшего менеджера дочерней конторы?

Конечно, не исключено, что внутренняя безопасность действует не по чьей-либо указке, а по своей собственной инициативе. И на шефа просто решили таким вот образом надавить. Чтоб знал свое место и не лез в большие дела, прикрываясь давней дружбой с самим Паниным. И разговор этот, возможно, ограничится десятком ничего не значащих вопросов, а в ближайшие дни нечто подобное предстоит еще двум-трем менеджерам среднего звена. Если уже не случилось. В расчете на то, что испуганные сотрудники выложат все Марту Викторовичу как на духу, обрисовав перед ним картину массированного давления.

Хотя, по-хорошему, это какая-то чересчур сложная интрига. Скорее уж действительно в родной конторе кто-то всерьез проворовался, вот служба безопасности и копает. Под ту же выставку, вовремя подсуетившись, можно немало положить в карман.

Лично за себя Андрей почти не боялся, так, легкая настороженность присутствовала. Если бы недостачу решили свалить на него – никто бы с ним не цацкался, не того полета птица. А тут – в машину его пригласили вежливо, без намеков на угрозу, рядом никто не сел, наоборот, Петр Дмитриевич демонстративно устроился впереди. Машина не новая, центрального замка на дверях нет – то есть Андрею давали понять, что ограничивать его свободу никто не собирается. Да еще поглядывают как-то настороженно.

Минут через десять машина тормознула в малознакомом Андрею переулке перед дверями несколько зачуханной с виду забегаловки. Называлась она просто и без затей: «Кафе».

– Приехали, – преувеличенно бодро сказал Петр Дмитриевич. – Машину я пока отпускать не буду, когда закончим, вас отвезут назад. Согласны?

Андрей отнекиваться не стал, вылез наружу и вслед за безопасником вошел в полутемный зал. Внутри оказалось даже уютно. Десяток столиков на двоих, стойка, и в дальнем углу – небольшой альков, с отдельным столом побольше. Петр Дмитриевич уверенно направился к нему. Окон внутри не было, зал освещали лишь несколько десятков бра, развешенных по стенам в искусном беспорядке.

– Присаживайтесь, Андрей Игоревич!

Петр Дмитриевич дождался пока Андрей сядет, расположился напротив и с заметным напряжением произнес:

– Прошу понять меня правильно…

Он снова запустил руку во внутренний карман пиджака. На этот раз какого-то изящества или наигранности в его жесте не было. Андрею даже показалось, что у безопасника дрожат руки. Да нет, не показалось. Что за бред, ей-богу!

Петр Дмитриевич аккуратно положил на стол характерную бордовую книжечку.

– …но настало время представиться по-настоящему. Я действительно Петр Дмитриевич. Петр Дмитриевич Радченко, полковник Федеральной Службы Безопасности, начальник группы аналитического риска.

5

Почему-то Андрей почти не удивился и не испугался. Грозный когда-то Комитет, сменив название, вряд ли утратил значительную часть своей мощи, но после десятка переформирований и разделения полномочий уже не воспринимался древним пугалом советских времен.

– И к чему весь этот маскарад? Назвались бы сразу!

– Да? – с некоторой иронией осведомился Петр Дмитриевич. Относительно мирная реакция Андрея будто бы успокоила его. Прежнее напряжение в голосе, если и не сошло на нет, то значительно уменьшилось. – И вы уверены, что точно так же сели бы в машину ФСБ? Не стали бы кричать на всю улицу о презумпции невиновности, ордерах и прочей виденной в кино мишуре?

– Да, пожалуй, – согласился Андрей. – Но в любом случае остается невыясненным главный вопрос: что вам нужно от меня?

– Поговорить. Для начала – просто поговорить. Без всякого принуждения и исключительно с вашего согласия. И, чтобы не возникало никаких недоразумений, говорю вам сразу – в любой момент нашей беседы вы вольны уйти. Повторяю, в любой момент, даже прямо сейчас.

Андрей почти не колебался.

– Вы очень умело разбудили мое любопытство. Я, пожалуй, выслушаю.

Петр Дмитриевич кивнул (и опять Андрею показалось, что полковник сделал это с облегчением), подождал, пока появившийся вдруг без всякого сигнала молчаливый официант расставит на столе чашки, сахарницу, вазочку с берлинским печеньем, спросил:

– Кофе? Рекомендую… здесь неплохо готовят.

– С удовольствием.

Официант так же молча поставил перед Андреем исходящее паром капуччино с ровной шапочкой пены и исчез.

Полковник отпил несколько глотков из своей чашки, чуть прикрыл глаза, смакуя напиток, и вдруг неожиданно сказал:

– Очень прошу отнестись к моему вопросу серьезно: скажите, как у вас с историей?

– Гм… что-то вроде вооруженного нейтралитета. Что-то со школы осталось, каюсь, увлекался, да на работе всякими проспектами по самое не могу загрузился. А что?