Медицина Древней Руси (сборник) - Николай А. Богоявленский

Некто Смарт, писал Коллинс, который живет в Дорчестер хаус и выполняет тяжелую работу механика, брал с него плату 10 пенсов за унцию, но зато хорошо готовил такие препараты, которые можно было использовать тотчас же. Коллинс писал, что этот механик Смарт продал ему дурно пахнувший бальзам, который он с удивительным успехом использовал при лечении болезней глаз. Но я забыл, добавлял Коллинс, как он называет его: это знает мистер Батерсби, который делает красную серу. И он просил Бойля помочь ему, написать мистеру Батерсби, который снабжает нас лекарствами и является очень честным и способным аптекарем[287].

Многое из того, о чем писал доктор Коллинс в своих письмах, вошло в его книгу о России: эта книга, как и книга Коллинса об анатомии и болезнях людей и животных, была опубликована уже после его смерти (соответственно в 1671 г. и 1685 г.).

Доктор Коллинс, образованный и знающий врач с задатками настоящего ученого, провел в нашей стране 10 лет и многое сделал для улучшения деятельности Аптекарского приказа. Когда он уезжал на родину, на прощание, как показывают архивные документы, царь подарил ему серебряный кубок с кровлею весом две гривенки 19 золотников, 10 аршин бархату, 10 аршин атласу, 10 аршин камки куфтеру, два сукна по 4 аршина, 40 соболей по 45 руб., 70 руб. денег[288].

В 1669 г. доктор Коллинс возвратился на родину; в следующем, 1670 г., во время поездки в Париж он умер на 51 году жизни.

Иван Гебдон пригласил в Москву и доктора Вильсона. Томас Вильсон родился в 1624 г. в Шотландии, а медицинское образование получил в Лейденском университете. Врачебной практикой занимался, по-видимому, на родине, и занимался успешно: об этом говорит то, что в 1664 г. он стал членом Королевского колледжа врачей. Правда, в России доктор Вильсон пробыл лишь около двух лет, с 1665 по 1667 г., но при отъезде тоже получил щедрые подарки.

Впрочем, были среди врачей Аптекарского приказа выходцы не только из Англии и Шотландии, но и из других стран Европы, например, из Голландии или Германии. Так, в российской медицине оставил свой след Лаврентий Алферович Блюментрост (1619–1705). Был он родом из Мюльгаузена (Саксония), изучал медицину в университетах Гельмштадта, Иены и Лейпцига. В 1648 г., защитив в Иенском университете диссертацию «De scorbuto», Блюментрост стал доктором медицины. В родной Саксонии он в течение нескольких лет был штадт-физиком и ланд-физиком, а потом даже лейб-медиком саксонского курфюрста.

Стараниями своего пасынка, пастора кирхи немецкой слободы в Москве Грегори, Блюментрост в 1668 г. был приглашен на должность лейб-медика царя Алексея Михайловича. Он принял приглашение и прибыл в Россию. Но поскольку эту должность занял приехавший ранее шведский врач И. А. фон Розенбург, некоторое время Блюментросту пришлось находиться не у дел. Правда, потом он все же стал лейб-медиком Алексея Михайловича и других царствующих особ: говорят, что его особенно ценила царевна Софья, которая во время стрелецкого бунта (1682) спасла ему жизнь. Он умер на 86-м году жизни: его дела продолжили сыновья – известные российские врачи Иван и Лаврентий Блюментросты.

Служили в России и венгр Христофор Рейтлингер, чех Эразмус Венский, немцы Генрих Шредер, Каспар Фидлер и др.

В то время одной из высших царских наград продолжала оставаться его личная аудиенция, которой удостаивались очень немногие. Из медиков только наиболее выдающиеся врачи были допущены на аудиенцию к царю. Этой чести удостоились, например, Артемий Дий (1621) и Томас Вильсон (1666): как свидетельствовали очевидцы, это были очень торжественные приемы.

Царь Алексей Михайлович с доверием относился к своим докторам, следовал их советам. Страдая тучностью, и, по-видимому, повышенным давлением крови, он получал облегчение, когда врачи ему «открывали кровь». Сохранилось предание, что после одного из таких кровопусканий, почувствовав себя лучше, царь, как человек добрый и привыкший делиться всяким удовольствием с другими, предложил и своим вельможам сделать ту же операцию. А когда боярин Стрешнев, родственник царя по матери, единственный отказался от операции, ссылаясь на свою старость, царь вспылил и прибил его. «Открывал кровь» Алексею Михайловичу и его вельможам «немецкий дохтур», скорее всего, доктор Андрей Энгельгардт.

Вместе с тем к детям и женщинам из царской семьи придворных врачей допускали лишь в самых исключительных случаях. «Особенно недоступны для врачей были царевны. Но даже и призванный для консультации врач, как правило, не допускался к больной; ему предоставлялось лишь расспрашивать мамок, боярынь, давать советы состоявшим при каждой царевне особым бабкам-лекаркам. Подлинной бытовой революцией казалось, когда царица Наталья Кирилловна (жена Алексея Михайловича) начала при болезни горла допускать “на свои очи” врача – “гортанного мастера”»[289].

Как правило, в XVII в. у царей было уже обычно несколько докторов. Но иногда их число уменьшалось. Так, в 1662 г. доктор Андрей Энгельгардт писал царю Алексею Михайловичу: «В прежние Государь времена было твоих Государевых дохтуров на Москве человека по два и по три, а ныне я холоп твой служу тебе Великому Государю дохтурскую службу один»[290].

Действительно, в списке чинов Аптекарского приказа в 1663 г. числились: дохтур Андрей Энгельгардт, аптекари Роман Тиу, Крестьянус Энглер, Ондрей Гезениос, Роман Биниан. Алхимисты Фрянс Слатюр, Марко Юрьев. Часовой мастер Иван Яковлев. Лекари Симон Зоммер, Иван Албанус, Иван Островский, Артемий Назарьев, Василий Улф, Данило Фунгадонов, Юрья Яганов, Флор Дияклер, Кирьян Кутешев, лекарского дела учеников – 21 человек[291]. Однако следить за здоровьем царя обязан был лишь «высший чин» – доктор, который при надобности обращался к аптекарям или лекарям.

Среди иноземных докторов русских царей все-таки выделялись, особенно в первые две трети XVII в., выходцы из Англии. Деятельность английских врачей в Аптекарском приказе способствовала укреплению и их личного авторитета, и авторитета английской медицины. Об этом свидетельствует такой, например, факт. В 1629 г. царь Михаил Федорович отправил уроженца России Ивана Эльмстона – сына переводчика Посольского приказа Ивана Фомича Эльмстона, изучать медицину именно в Англию, в Кембриджский университет; через 13 лет он возвратился в Россию доктором медицины.

Впрочем, еще Борис Годунов, ценивший и поддерживавший традиционные российско-английские связи, «отправил с послом Мерриком четверо русских, но они впоследствии отказались вернуться обратно: двое уехали в Индию, один даже сделался английским проповедником, и все, говорят, благословляли английских купцов, увезших их с родины (переписка о их возвращении велась впоследствии между царем Михаилом и королем Иаковом). Однако не вполне ясно, были ли это настоящие русские»[292].

Не секрет, что из России ездили учиться медицине не только в Англию, но и в Голландию. Еще в 1616 г. царь Михаил Федорович послал сына московского аптекаря Якова Аренсена в