Мурный лохмач (СИ) - Преображенская Маргарита

Он занёс перо над бумагой, готовый исполнить сказанное. В такие минуты Ле Гран Фушюз был страшен, потому что голос разума почти полностью заглушался бушевавшими в нём страстями. И Люрору оставалось только снова положиться на судьбу.

– Истратить артефакт такой колоссальной силы на то, чтобы уничтожить вашего покорного раба – это слишком большая честь для меня и непростительное расточительство для вас, – грустно усмехнулся он.

Это замечание слегка отрезвило Хозяина Потустороннего Парижа. Он сделал над собой усилие и отошёл от окна, на подоконнике которого осталось лежать Перо. Он и сам понимал, что использовать его рискованно. Этот артефакт не зря называли искажающим: он преобразовывал реальность по желанию владельца, но при этом искажалась и судьба предлагающего исполнить своё желание и судьба мира вокруг. Но и отказаться от его использования Ле Гран Фушюз не мог. Идея применения крепко засела у него в голове, и теперь он искал способ удовлетворить свою жажду искажений и при этом не замарать руки, а кто ищет, тот всегда находит.

– Ваша Смертоносность! – проникшие сквозь стены кромешники замерли в поклоне.

– Слушаю! – недовольно проворчал Ле Гран Фушюз.

– Мы не знаем, что делать! Действие зелья имеет потрясающий размах. Покраснела даже площадь Бастилии и все дома на Монмартре, хотя жители домов сохранили свой обычный вид. Как нам поступать с призраками этих достопримечательностей? – спросили кромешники.

– Жителей выселить. Дома и улицы изолировать. Поставить охрану! – приказал Ле Гран Фушюз.

– Несколько раз мы теряли ориентиры, будто что-то отводило действие зелья, – доложили кромешники.

– Отметьте на карте места, где это произошло, завтра зашлём ищеек! – распорядился Ле Гран Фушюз. – Что ещё?

– В предместье Сен-Марсель был замечен главный мятежник! – сообщили кромешники.

– Почему вы так решили? – с сомнением спросил Ле Гран Фушюз.

– У него самая высокая интенсивность окраски и он оказал отчаянное сопротивление, обладая колоссальной силой, и скрылся. Оборотень. И когти у него, просто как ножи! – доложили кромешники.

Люрор внутренне улыбнулся, услышав эту новость: его творение, лже-оборотень, тот самый «козёл отпущения», созданный из магии разрушения, исходящей от Хозяина Потустороннего Парижа, начал действовать! Теперь можно будет долго водить за нос следствие, отводя подозрение от настоящих мятежников.

***

В это время Шарман подсчитывал потери. Коварный замысел Хозяина Потустороннего Парижа мог бы уничтожить всех повстанцев, но разбился о безбашенную любвеобильность Базиля и неожиданные свойства соли. Многих удалось спасти, но часть повстанцев, а также сочувствующих им и даже простых случайных контактёров, всё-таки угодила к кромешникам, что означало не только пытки и дознания: обитатели Парижа кипели негодованием злобой, и эти чувства перечёркивали страх перед некромантами. Ситуация сложилась, как на пороховой бочке, и это надо было использовать. Сейчас мятеж могла подержать большая часть обитателей, к тому же именно сейчас в руках повстанцев скопилось много потусторонней валюты, оружия, созрели зелья, подходящие для борьбы со слугами Хозяина – в общем, момент настал! Но до начала восстания Шарману хотелось заполучить и ещё одно действенное средство: ту смертную, которая могла уничтожить первого советника.

– Отправляйся на ту сторону! – сказал он Базилю, когда тот, наконец, явился в подвал церкви Сен-Сульпис. – Нам нужно найти даму, о которой пишет в своём гримуаре месье Куку. Ты у нас по дамам специалист, поэтому лучше тебя никому не справиться.

– А как же наши? Что будет с теми, кто попал во Дворец Правосудия? – спросил Базиль.

Он втайне надеялся снова побывать у Клодины и подбить её подписать ещё несколько помилований, но Шарман решил действовать более радикально.

– Дворец будет взорван, там без тебя управятся, – устало сказал он. – Алхимики две сотни лет готовили взрывные смеси. Накроем всех разом! Верхние ярусы будут уничтожены, тогда с нижних проще освободить наших. Отправляйся прямо сейчас! Я не знаю кто из некромантов дежурит в точке перехода. Шевалье де Кадавр схвачен, поэтому будь готов к погоне и нападениям.

Базиль вышел на улицы Парижа. Общая суматоха была ему только на руку: кто обратит внимание на серого кота, когда вокруг полно красных. Казалось бы, беги себе и беги, скорее всего и точку перехода удастся миновать без проблем: некроманты все заняты. Но Базиль не торопился на кладбище имени Франсуа де ла Шеза, откуда проще всего было попасть в Мир Живых. Его мысли занимала Клодина де Нозиф, роковая брюнетка, Глава Пыточного Следствия, дама, к которой обращались не иначе, как Ваше Жестокосердие и самая прекрасная любовница на свете, какая ему встречалась, а Базилю было с чем сравнивать. Её ненавидели и боялись все обитатели Потустороннего Парижа, но Базиль испытывал к ней совершенно иные чувства, поэтому он не мог допустить, чтобы Клодина пострадала во время взрыва, но и предать мятежников, раскрыв ей свой замысел, Базиль тоже не мог. Решение этой задачи оказалось оригинальным и непредсказуемым.

***

Клодина, ничего не подозревая об этом, возвращалась с некробала. Настроение было хуже некуда: унижение и страх, которые в очередной раз заставил её испытать Хозяин Потустороннего Парижа, трансформировались в восхитительное бешенство, которое мадмуазель де Нозиф выплескивала, выпуская смертоносные лучи из лорнета прямо в случайных прохожих. Впрочем, сейчас она не желала никого убивать, поэтому выстрелы не достигали цели. Внутри ширилась и росла пустота, и мадмуазель де Нозиф с удовольствием обменяла бы все свои экипажи, драгоценности, дома и наряды, на возможность жить рядом с любимым. Где был сейчас Базиль? Клодина ждала завтрашний день, чтобы поскорее отправиться во Дворец Правосудия, чтобы проверить списки заключённых, и удостовериться, что желтоглазого оборотня нет среди них.

С мыслью об этом она вышла из экипажа и отправилась к дверям своего особняка. Когда ей осталось пройти всего несколько шагов, с ней произошло нечто необъяснимое: кто-то невидимый подкрался к ней и, мгновенно закутав в какую-то странную ткань, взвалил на плечо и понёс. Применять лорнет в таком положении было нереально, а веер – опасно, потому что создавалась возможность покалечить не только противника, но и себя.

– Отпусти меня немедленно, сумасшедший! – угрожающе произнесла она, обращаясь к своему похитителю.

– Это невозможно! – отозвался тот голосом Базиля. – Я не могу отпустить женщину, которую люблю!

– Базиль?! – потрясённо воскликнула Клодина.

– Тихо! – урезонил её оборотень. – Нас могут услышать!

Это замечание имело веские основания: на самом деле случайные прохожие уже начали коситься на странную текучую пустоту, говорящую разными голосами, потому что Базиль шёл по улице, закутавшись в плащ-невидимку, созданную Арахнеей, и Клодина, которую оборотень взвалил на плечо, тоже была завёрнута в такой плащ, как наложница в ковёр. В общей сумятице и неразберихе никто из обычных обитателей Потустороннего Парижа не придал значения этому странному феномену, а кромешников и других некромантов по близости к счастью не оказалось.