Колдовские страсти - Мария Жукова-Гладкова

Проснулась от того, что мочевой пузырь просто разрывался. Подумала, что в данном помещении удобств не предусмотрено, так что придется… Зойка все еще спала.

Я рванула в угол у двери – и натолкнулась на закрытое крышкой ведро. Крышка с грохотом упала на пол. Тут же ничего не было! Я застыла в недоумении: не слышала, чтобы сюда кто-то заходил. А вчера, то есть… во время последнего пробуждения я исследовала каждый уголок.

От грохота проснулась Зойка и спросила, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Ой, где это я?

В темноте она меня, конечно, не видела.

А я терпеть больше не могла, по мере возможности пристроилась над ведром и тут же услышала испуганный Зойкин голос:

– Кто здесь?!

– Я. Давай очухивайся, подруга.

Зойка застонала и, судя по звукам, улеглась назад на настил. А я закрыла крышкой ведро и во второй раз исследовала место нашего заточения. Больше ничего нового не появилось.

– Что ты помнишь? – спросила я у Зойки.

Она, как и я, помнила автобус и вылетающих из него парней славянской наружности.

– Не в камуфляже, – сказала соседка. – И не гориллообразные. И не гиганты. Самые обычные.

– Угу, – подтвердила я, погружаясь в глубокое размышление.

Зойка тем временем уточнила, не у Айчила ли мы. Раз я уже успела побывать в его гостеприимном подвале, то должна бы знать. Я ответила, что сидела в другом, хотя полностью исключать варианта Айчилова замка не могла. Хотя с какой стати ему-то нас хватать?

– А ты как у него погостила? – поинтересовалась я у соседки. – Доказал, что горячий мужчина? Помнится мне, что картишки показывали в его мыслях.

– Это только в мыслях и мечтаниях, – злобно ответила Зойка и выдала такую тираду, что любой боцман позавидовал бы.

– Так он чего?.. – поразилась я.

– Как он того – я понятия не имею и знать не желаю! – рявкнула Зойка, полностью проснувшись. – Меня он совсем не за этим приглашал. Козел недостреленный.

Меня, конечно, заинтересовало, что же в таком случае понадобилось Айчилу от Зойки.

Оказалось, что наш восточный друг желал, чтобы она навела порчу аж на целых двадцать восемь кровных врагов и обычных недругов Айчила.

– А ты? – мне было не сдержать смех.

– Я сказала, что он должен подготовить для этого. – Зойке тоже стало смешно от одних воспоминаний.

В общем, соседка заявила потенциальному клиенту (хотя никаких порч она никогда не наводила, но Айчила следовало отвадить таким образом, чтобы не обиделся, а считал, что сам виноват), что он должен представить ей не только список, сделанный на компьютере (который он Зойке вручил сразу же), но и несколько фотографий каждого клиента: портретное фото, затылок отдельно, в полный рост, в полный рост в обнаженном виде, отпечатки пальцев в увеличенном виде; колдунье также для проведения ритуала потребуется три волоса, вырванных с макушки, и какая-нибудь вещь недруга, которую потом надо вернуть и которой он обязательно будет пользоваться.

– А если предоставит? – спросила я.

Но Зойка так не думала, считая, что вся компания или большая часть недругов Айчила имеет телохранителей и приверженцев, которые не очень-то позволят не только фотографировать и волоски выдирать, но и приблизиться к хозяину. Айчил как раз кое-что ляпнул на эту тему: в смысле, не добраться, так хоть порчу наведи, чтобы сдохли. Если уже не получилось подкупить окружение, так почему теперь удастся, в особенности для фотографирования в обнаженном виде? Так что соседка считала, что может быть спокойна, хотя бы временно. Айчил-то думал, что она просто списком всех его недругов сглазит…

– Но к тебе даже не лез? – уточнила я.

– Не-а, – протянула Зойка грустно. – А я-то, дура, уши развесила. Он-то явно для Кольки твоего и для китаез старался. Кобелем себя показывал. Имидж свой поддерживал. Эх, мне бы картишки сейчас в руки… Я бы хоть узнала, что этот негодяй обо мне думает.

– Колька не мой, – поправила я соседку. – И я не уверена, что он мне нужен после нашей последней встречи. Я-то, мы-то обе то есть с тобой посчитали, что им нужны, а раз они такие сволочи… Ну разве можно так женщин подставлять? Я понимаю, что мы с тобой, подруга, уже не первой молодости, а на меня-то вообще, наверное, смотреть страшно…

– Ты это прекрати! – заорала соседка, вскакивая – и начала воспитательный процесс, убеждая меня в том, что мужики – сволочи, а я – неотразима, в особенности мои румяные щеки, которым бледная Зойка всегда завидует.

В процессе дискуссии мы даже не услышали, как открылась дверь. Надо отдать должное, она была великолепно смазана и шума не создавала никакого. О результате мы поняли, только когда глаза уловили отблески света, попавшего к нам из коридора. В проеме стояла некая особь мужского пола, лица мы не разглядели, так как свет, да и то тусклый, падал на него со спины.

– Пошел вон! – рявкнула на него Зойка, злая на всех мужчин вообще – и выдала тираду в адрес противоположного пола, прослушав которую соседку можно было смело определять во флот, где по ряду критериев она заняла бы достойное место среди моряков.

Мужик поставил что-то на пол и быстро удалился.

– Чего это там? – робко спросила успокоившаяся Зойка, когда дверь закрылась.

Не отвечая ей, я двинулась вперед, понимая, что узнать можно лишь опытным путем. Шаря рукой, добралась до двух пластиковых бутылок.

– Похоже, нам попить принесли, – сообщила.

– Тащи сюда, а то у меня во рту какой-то мерзкий привкус так и остается.

Мы испили водицы, еще поругали мужиков, немножко погадали, к кому попали, решили, что это негодяй Лим или его приспешники нас сюда упаковали (больше-то вроде некому), и стали обдумывать дальнейший план действий. Цель у нас, естественно, была одна: выбраться. А дальше… Посмотрим. Пусть Коля с Айчилом сдают нас Лиму, мы-то про них тоже кое-что можем сообщить. И про Цзяна с Чангом. Только вот как бы с нами не случилось того, что испытали те люди на фотографиях… Ладно, будем жить маленькими этапами.

Внезапно до нас с Зойкой донеслись звуки довольно мелодичной тихой музыки.

– Что это? – прошептала я.

– Не слушай! – приказным тоном сказала Зойка, как, наверное, разговаривала с клиентками, которых вводила в гипнотический транс. – Отключись! О чем хочешь думай, только не слушай! Танька, умоляю! Иначе нам конец!

Последние слова Зойка сказала с надрывом, от ее обычного спокойствия не осталось и следа. Или на нее непонятная химия все-таки подействовала гораздо сильнее, чем на меня?

А Зойка тем временем начала жалеть себя. Или это она так отвлекается? А я прониклась ее проблемами, совершенно не замечая музыки. Стала жалеть Зойку, она распалялась еще больше, вспоминала все свои обломы с мужиками (оказалось, что у нее они только и были), тут я свои вспомнила, мы порыдали друг у друга на плечиках и продолжили воспоминания. Всю жизнь перебрали (кто бы нас только послушал), я еще насчет веса своего посокрушалась.

Потом Зойка перешла на мечтания… Представляла себя в постели с Айчилом, потом меня туда же пригласила, я отказалась, но живо представила себя с Николаем… Сознание на какое-то время вернулось, но тут же опять уступило место приятным ощущениям…

Потом я заснула.

Проснувшись (не знаю через сколько), глаз в первый момент не открыла. Уши уловили только Зойкино посапывание рядом. Музыки никакой не было.

Страшно хотелось в душ, хотя бы в Неву прыгнуть, в лужу любую лечь… Я никогда не чувствовала себя такой грязной… И вообще не имею дурной привычки спать в одежде.

Я отодвинулась от Зойки, стараясь ее не разбудить. Но она тут же проснулась.

– Ты в норме?

– Ну.

– Музычку послушать не желаешь? Не тянет?

– Да пошла ты… – огрызнулась я.

А Зойка хихикнула и стала петь себе дифирамбы.

– Я чего-то не понимаю, – призналась я, встревая в этот поток хвалебных излияний.

Зойка опять хихикнула и заявила, что только что проверила на практике теорию. «Какую еще теорию?» – не врубалась я. Зойка объяснила. В свое время в каком-то учебнике по психологии или психиатрии, которые активно изучала, она вычитала, что, если человек ощущает, что на него оказывается воздействие, он должен постараться полностью отключиться от действительности. В качестве одного из способов отключения предлагалось, например, представить себя в постели с кем-то из кинозвезд или просто с человеком, который нравится, и мысленно довести себя до высшей точки наслаждения. Правда, подобные подвиги доступны далеко не всем.

– И ты решила?..

– Я не видела другого варианта. Прости, Тань. Честно. Я сама в первый раз. Но ведь мы же отключились? И чего тут зазорного? Это же не лесбийские утехи? Да хотя бы и они – если это поможет не попасть в зависимость, как уже попало столько людей. Если можешь – предложи другой способ.

В эту минуту наши тюремщики снова завели музыку…

Я мгновенно отреагировала, решив не сдаваться, колоритно высказалась вслух относительно холодного пола и стен, настила, камеры – заводя себя. Ведь в религиозный экстаз люди себя как-то вгоняют? Зойка указала мне направление: надо отключиться. Обязательно испытывать наслаждение? А вот мы сейчас попробуем…