Сказки странствий - Елена Черкашина

Наконец, капитан заговорил. Он рассказывал ровно, спокойно, будто всё случилось не с ним, а с кем-то другим, – так говорят люди, у которых их сильное страдание давно отболело.

Его история началась шесть лет назад, после того, как он завершил образование и начал искать работу. Это оказалось непросто. Имея за плечами всего двадцать два года и диплом, не подкрепленный должным опытом, трудно найти хорошее место. Он отказался от амбиций и устроился в качестве судового офицера на двухмачтовый бриг, курсировавший между Англией и её колониями в Южной Африке. Ему удалось быстро завоевать расположение всей команды, но не самого капитана. Старый моряк, по-видимому, завидовал смелости, удачливости и большей, чем у него, популярности молодого помощника. Он старательно выживал его с корабля. Ричард не мог смириться с унижением и оставил судно. Рекомендации, которые он получил, оказались самыми неблагоприятными. В них он выглядел напыщенным, самодовольным и бездарным. Судовладельцы и думать не хотели о том, чтобы взять его. Он промучился на берегу с полгода и нанялся вторым помощником на торговое судно. Всё шло неплохо, но порою знающим взглядом Ричард замечал промашки, которые допускал капитан: неточность курса, запоздалость команд. Он молчал, сжав зубы: его знания пропадали впустую. Но он приобрёл нечто другое: опыт, бесценный опыт, который можно получить только в плаваниях. Так прошло ещё два года.

Как-то раз они попали в шторм. Корабль раздирало. Капитан умело маневрировал между волн, но неожиданно в трюме открылась течь. Насосы не успевали откачивать воду, положение стало угрожающим, и тогда прозвучал приказ оставить судно. Бросить корабль! Мечта, вожделение, единственное желание Ричарда! Он не мог на это пойти и принял решение остаться и спасать барк. С ним остались пятеро его друзей. В этот момент они находились в Тихом океане, недалеко от Соломоновых островов. Как только команда погрузилась в шлюпки и отшвартовалась, Ричард начал действовать. Он мгновенно рассчитал курс и повел судно прямо на сушу. Это был очень рискованный приём, применявшийся моряками лишь в исключительных обстоятельствах, но в случае удачи он гарантировал спасение корабля. Итак, молодой капитан направил судно в сторону ближайшего острова и позволил волнам выбросить его на песок. Удар оказался ужасным, но корабль выдержал! Когда буря стихла и начался отлив, вода из трюма ушла, и Ричард вместе с друзьями принялся спешно заделывать щели. А следующий прилив поднял судно на воду.

Что дальше? По закону корабль переходил во владение Ричарда, или же хозяин мог предложить ему компенсацию, чтобы оставить судно у себя. Бывший владелец так и сделал, но сумма вознаграждения оказалась столь ничтожной, что на неё можно было купить лишь рыбацкую шхуну. Ричард возмутился, нанял адвоката и очень надеялся выиграть дело.

Тяжба тянулась несколько месяцев, а тем временем капитан всё более и более привязывался к своему кораблю. Когда же он получил любезное письмо, из которого узнал, что дело проиграно, то вскипел от гнева и, подняв якоря, оставил берега Англии…

Анна едва дышала. Это был самый потрясающий рассказ из всех, когда-либо слышанных ею! Оправдывала ли она его? Нет! Или оправдывала? Она не знала, но сочувствовала каждому слову, каждому движению его души. С нетерпением она ждала продолжения, и капитан вновь заговорил. Он рассказывал очень искренне, не пытаясь приукрасить себя, лицо дышало вдохновением, и ей на миг подумалось, что теперь она понимает, за что вся команда любила его.

Итак, Ричард не вернул судно. Это был безумный поступок, но капитан даже не предполагал, как далеко он его заведёт! Шли месяцы, и капитан уже жизни не представлял без своего корабля. Они его починили, переменили название, поставили новые мачты. Идя вдоль кормы, он гладил поручни, взглядом ласкал паруса. Никакая сила не могла бы заставить его вернуть барк хозяину! Душа его прилепилась к кораблю так, как привязываются к женщине. Это чувство сохранилось и до сего дня.

Почти год он провёл в Южной Индии, но команда, состоявшая большей частью из англичан, тянулась к своим семьям. На свой страх и риск Ричард вернулся в знакомые моря, однако тут его ждал весьма холодный приём: он был объявлен вне закона…

Капитан сделал паузу. Рука нервно теребила сигару.

Внезапно его лицо изменилось. Он заговорил о ряде ошибок, которые сделал потом, и начал сбиваться. Искренность давалась ему с трудом. Он обращался к ней – и неожиданно назвал Анной. Не леди Анной, а просто по имени, как если бы был другом или братом. Женщина вспыхнула, но не от задетой гордости и не оттого, что он нарушил общепринятые правила, – кажется, этот человек вообще не очень-то подчинялся правилам, – а от чувства близости, промелькнувшего между ними. И теперь только она могла либо протянуть ему руку, либо отвергнуть его.

У Анны ответ готов был в сердце. Она не могла оттолкнуть человека, доверившего ей рассказ о своей жизни с такой глубиной и правдивостью. И, ломая все преграды, она отвечала ему со смелой простотой:

– Ричард, если вам тяжело говорить об этом, не говорите. Я всё поняла.

– Невероятно тяжело… Я мог бы рассказать о нелегальных перевозках, о поисках средств к существованию, но хочется сказать о другом. О том, что шторма и бури – ничто перед человеческой ненавистью. На нас началась охота, нас травили, как диких зверей. В портах не находилось места, провизию закупали с трудом. Стоило в открытом море приблизиться к другому судну, как нас встречали грохотом пушек. Конечно, я мог бы продать барк и купить простой галиот, но мне легче снять с себя шкуру, чем распрощаться со своим кораблём. Он – мой дом, моя жизнь, моя душа.

Ричард резко поднялся и, отойдя к окну, замер. Анна не шевелилась. Молчание, воцарившееся в каюте, было гнетущим и одновременно очень тёплым: молчанием доверия, молчанием понимания. Женщина искала верные слова, но они были бы лишними, и Анна только мягко смотрела на капитана.

– Вы меня оправдываете, – вдруг полувопросительно сказал он.

Она улыбнулась:

– Вы это почувствовали?

– Я чувствую, что вы не осуждаете меня, – в его взгляде читалась скорбь.

Нет, ей показалось, что его страдание отболело: не отболело, только сгладилось временем.

– Как тихо, – сказала Анна.

Он повернул голову. Действительно, море успокоилось, корабль шёл ровнее и лишь иногда нырял в глубокую водную яму. Волосы Ричарда высохли и теперь вились лёгкими темными волнами.

Капитан бросил взгляд на часы.

– Анна, я совсем