Крошка из Шанхая - Вэй Хой

Я неторопливым шагом прошлась по улице Хуайхай. Уже очень давно я не гуляла по городу просто ради удовольствия. Мне вдруг подумалось, что я все еще молода, мне только двадцать пять, я, как новенькая кредитная карточка, с которой можно долго снимать деньги, а расплачиваться предстоит лишь в отдаленном будущем. По ослепительности я ничуть не уступала неоновым фонарям, а по состоятельности – банкоматам.

Я подошла к станции подземки рядом с магазином Парксона. Там внизу есть предприятие беспошлинной торговли – огромный книжный магазин «Цзи Фэн», который славится широчайшим ассортиментом и жесткой непримиримостью по отношению к дисконтным скидкам. Я бесцельно побродила по торговому залу и, наконец, остановилась у полки с изотерической литературой. Если верить одной из книг, женщины, родившиеся 3 января – длинноногие красотки, обладающие исключительной харизмой, большим созидательным потенциалом и огромными физическими и умственными способностями. Согласно предсказанию, 2000 год должен был стать для меня необычайно плодотворным. Что ж, звучит неплохо.

На станции подземки я зашла в фотоавтомат. У Марка в квартире висела целая серия отличных, искусно отснятых фотографий. Среди них – четыре портрета, где он запечатлен обнаженным по пояс в разных позах: стоя, на коленях, полуприсев и в пол оборота. Каждый снимок особенно выгодно подчеркивал какую-то часть тела – голову, грудь, живот и ноги. За счет размещения этих снимков рядом на стене получился необычный визуальный эффект, разбитое на отдельные фрагменты изображение Марка напоминало робота.

А еще у него была целая серия снимков, которую он сам называл «портретной галереей орангутана». В нее входила дюжина снимков с изображением его бицепсов, столько же фотографий торса и длинных рук – все в стиле Тарзана, только в более современной интерпретации. Смотрелось необычно и очень сексуально. Когда я первый раз занималась с Марком сексом у него дома, висевшие на стене фотографии подействовали на меня возбуждающе.

Я засунула в автомат деньги, и после четырех вспышек примерно через пять минут он выдал мне четыре снимка. На каждом из них я была изображена анфас с разным выражением лица – грустным, сердитым, счастливым и отрешенным. На какое-то мгновение я растерялась и даже не сразу сообразила, что за женщина смотрит на меня с этих фотографий. Откуда в ней такая сила чувств? В каком уголке земли она живет, с какими людьми общается и чем зарабатывает на жизнь?

Еще через пять секунд я опомнилась, словно излив кому-то душу, вновь пришла в себя и обрела рассудок.

Часы на станции показывали 22.30, но мне совсем не хотелось спать. До отправления последней электрички со станции «Шанхай» оставалось еще полчаса. Я купила билет в автомате, сунула его в контрольный аппарат и миновала турникет. Спустилась вниз, в ряду красных пластиковых кресел присмотрела одно с более или менее чистым сиденьем и села. Можно было подремать или понаблюдать за другими пассажирами. Когда-то я написала рассказ под названием «Любовники в подземке», в котором главная героиня – хрупкая прелестная девушка – каждый вечер садится на последнюю электричку на Народной площади и всегда едет в одном вагоне с привлекательным, опрятным бизнесменом, от которого исходит запах табака, одеколона и чуть искусственного, омертвленного кондиционерами офисного воздуха. Они не произносят ни единого слова, но между ними существует странное безмолвное взаимопонимание, и когда кто-то один не появляется в обычное время, другому становится грустно и одиноко.

И вот однажды холодным зимним вечером вагон электрички мотнуло из стороны в сторону, девушка поскользнулась на мокром от снега полу и упала прямо в объятия незнакомца. Их прижало друг к другу, но окружающие пассажиры не заметили ничего необычного. Все произошло как бы само собой. Мужчина не сошел на своей станции, а доехал с ней до конечной остановки. И глубокой ночью, стоя на платформе, он поцеловал ее, а затем, как истинный джентльмен, вежливо пожелал ей спокойной ночи и удалился.

Я долго думала, изобразить ли чисто платонические отношения или на потребу читателю описать, как эти двое становятся любовниками.

Когда рассказ, наконец, опубликовали в одном из модных журналов, он вызвал бурную и неоднозначную реакцию среди эмансипированных читательниц. Говоря от лица многих своих коллег, кузина Чжуша выразила недовольство неопределенностью финала.

– Они должны были либо вообще не прикасаться друг к другу, либо дать волю своей страсти. А в твоем рассказе он просто целует ее, а потом вежливо прощается и уходит. Что ты хотела этим сказать? Такая концовка оставляет у читателя ощущение неловкости, незавершенности. Словно испытываешь нестерпимый зуд в ступне, а почесаться невозможно – на ногах толстые сапоги. Это даже неприятнее, чем мелкий моросящий дождик в летний день. Так и представляешь себе, как они мечутся в постели той ночью в жару и бессоннице. Почему-то в наше время пишут только такие рассказы о любви. Это очень угнетает.

Тогда Чжуша еще была замужем, но уже страдала от одиночества. У нее, впрочем, как и у многих работающих женщин, под внешней надменностью и чопорностью скрывалось нежное и чувствительное сердце. Они, ответственные и добросовестные работники, в быту и в личной жизни стараются всегда быть на высоте, стремятся во всем походить на идеал независимой, уверенной в себе, состоятельной и внешне привлекательной современной женщины. На собственном опыте они пытаются доказать правильность рекламного слогана компании «Эрикссон», исполненного Энди Лау [93]: «Вам подвластно все». Им хочется быть живым воплощением рекламного имиджа профессионально компетентной женщины, чью уверенную и спокойную улыбку в рекламных роликах компании «Де Бирс» оттеняет мерцание бриллиантовых колец на пальцах и мужской голос за кадром, произносящий: «Блеск уверенности, сияние красоты». Но наряду с этим им хочется покоя и надежности.

Последний вагон поравнялся с перроном, я вошла, и мне внезапно почудился манящий запах мужского тела. Точь-в-точь, как в моем рассказе «Любовники из подземки»: «До нее долетал пьянящий запах табака, одеколона, омертвленного кондиционером офисного воздуха и его тела, и у нее закружилась голова». Я невольно оглянулась и посмотрела вокруг. Мне было любопытно, может ли вымышленный герой во плоти предстать перед придумавшим его автором. Но мне никак не удавалось определить, от кого именно исходит этот причудливый аромат, и я отогнала эту мысль прочь. И все же осталось ощущение, что жизнь города (особенно ночного) пронзительно прекрасна и таинственна.

23 Возвращение из Испании

Ни слова ты не выслушал.

Ты смотришь, как я выгляжу.

Интересуясь вчуже, какого цвета, ну же,

Мои «родные» волосы?

Иль это только домыслы [94]…

«Паблик имидж Лтд» [95]

Становится жарко. Среди старых тополей, посаженных еще во времена иностранных концессий, неумолчно стрекочут цикады. В потаенные городские садики ведут почерневшие от автомобильной сажи ступени. Старинные особняки и их элегантные обитатели замирают днем, но оживают ночью. По замшелым аллеям, по улицам, зажатым громадой небоскребов, попирая мечты и фантазии, постукивают высокие каблучки. Их бойкий цокот разносится во всех направлениях, звенит в ушах города неумолимым напоминанием о прозаичности окружающего мира.

Однажды вечером, когда я только закончила этот абзац, мое внимание неожиданно привлек цокот высоких каблучков по лестнице и настойчивый стук в дверь. Я открыла. На пороге стояла незнакомка средних лет. Яркий наряд, явный акцент и весь экзотический облик безошибочно подсказали мне, кем была нежданная гостья.

– Тиан-Тиан дома? – несколько мгновений она тревожно вглядывалась в меня, а затем улыбнулась: – Ты, наверное, Коко.

Я машинально пригладила растрепанные волосы и заметила, что пальцы испачканы чернилами. Что еще хуже, на мне было несвежее и изрядно помятое неглиже, а под ним – через белый хлопок это было видно с первого взгляда – вообще ничего. Я скрестила руки на животе, изо всех сил стараясь делать вид, что все в порядке, и предложила ей войти. Между тем сама юркнула в ванную и быстренько натянула трусики, которые еще накануне вечером сунула в стиральную машину. Нужно было держаться. Я зачесала волосы наверх, мимоходом взглянула на свое отражение в зеркале. Мне бы никогда и в голову не пришло, что мать Тиан-Тиана может заявиться к нам домой без предупреждения.

С самого начала все пошло наперекосяк. Мысленно я все еще была погружена в работу. Думаю, любая на моем месте наверняка смутилась бы, заявись к ней на квартиру мать ее дружка, который к тому же стал наркоманом и сейчас сидел взаперти в мрачном лечебном центре. Ну как ей сказать, что случилось с ее сыном? А вдруг она закатит истерику или упадет в обморок? А может, наорет на меня и обвинит в том, что я плохо заботилась о ее сыне? И почему это я веду себя так безответственно и беззаботно, живу себе как ни в чем не бывало и пишу какой-то нелепый роман? Нет, она мне точно голову оторвет!