Глобальное потепление - Яна Дубинянская

Наконец они доплыли до лестницы. Тут выяснилось, что снова отстал Ливанов. Пришлось остановиться подождать возле статуи, похожей очертаниями на вешалку или чайник. Статуя сплошь заросла мидиями, водорослями, полипами и чем попало, но макушка оставалась голой и блестящей, в ней отражалось ярким бликом пробившееся сквозь толщу воды зеленоватое солнце.

Ливанова не было. Судя по тому, как накручивал круги около статуи целеустремленный Юрка Рибер, он уже начинал волноваться. Студенты болтались на месте вертикально, перебирая худыми ногами в колокольных трусах и перепончатых ластах. А Колька Иванченко поплыл снимать лестницу, и Юлька увязалась за ним.

Лестница впечатляла. Широкие ступени уходили в глубину пролетами и площадками между ними, желтовато-белые, почти чистые, лишь кое-где тронутые черными оборками мидий или красноватой бахромой водорослей, выбивающейся из щелей. Нижние пролеты плавно, по наклонной, занесло песком, и сверху казалось, будто лестница еще длиннее, будто она спускается внутрь, к центру Земли. По ступенькам гуляли крабы, небольшие темные рыбки сидели смирно, словно остановились передохнуть, а потом вспархивали и плыли дальше. Внизу и сбоку торчал купол с открытой аркой, гладкий и полупрозрачный, в нем зияла черная дырка с зубчатыми краями, словно в гигантской надбитой елочной игрушке. Из дырки выплывала и все не кончалась стая серебристых, похожих на торпедки рыб.

Колька завис напротив лестничного пролета, перебирая ластами и накручивая на аквушку какой-то новый интересный объектив, Юлька таких и не видела никогда. Накрутил, несколькими мощными взмахами поднялся к началу лестницы и поплыл вдоль пролета, ведя камерой мимо ступеньки. Потом повернулся и направился обратно, снимая следующую. Нифига себе, прикинула Юлька, если он собирается вот так отснять всю лестницу, ступеньку за ступенькой, то это, мягко говоря, надолго.

Подняла голову: Ливанова по-прежнему не было. Юрка Рибер кружил около статуи все беспощаднее, напоминая голодную акулу. Студики на всякий случай отплыли подальше и держались в сторонке.

А Юлька решила исследовать стеклянную штуку. Оттолкнулась ластами от ступеньки и поплыла вниз.

Рыбья стая попалась ей навстречу и, раздвоившись, испуганно брызнула в обе стороны серебристыми торпедными усами. Встретилась медуза, большая, синяя, колышащаяся щупальцами; Юлька с детства их побаивалась, а потому сделала крюк от греха подальше. Наконец, опустилась к самому куполу. На его гладкой поверхности ничего не держалось, кроме несерьезного зеленого мха напылением у самого дна, однако стекло, а скорее пластик, сильно помутнело, и внутри было ни черта не разглядеть. Можно было обогнуть купол и доплыть до арки, но Юлька не искала легких путей. Переступая ладонями по скользкой выпуклости, добралась до зубчатой дырки и заглянула внутрь.

Ничего особенно интересного там, конечно же, не было. Из-под песка виднелись фрагментами какие-то параллельные железки, поднимаясь в направлении арки, а на противоположном конце громоздилось нечто техническое, покореженное, ржавое. Соваться туда, пожалуй, не стоило. И не потому, что изнутри веяло чьим-то жутковатым присутствием, ледяным наблюдающим взглядом — это Юлька, допустим, сама себе выдумала, с ней случалось, — а попросту незачем, вот и все.

Обернулась посмотреть, как там экспедиция: Колька все еще ползал челноком вдоль верхнего лестничного пролета, а остальных она разглядеть не успела, потому что на талии сомкнулись холодные щупальца, — и Юлька заорала пузырьками воздуха мимо загубника, отчаянно задергалась руками и ногами, взбурлив газировкой неподвижную воду.

— А мне все-таки интересно, — щурясь на заходящее солнце, сказал Ливанов. — Что ты с ней сделаешь, если… когда найдешь?

Вопрос адресовался Юрке Риберу, и тот уже открыл было рот отвечать, однако встрял Колька Иванченко, что само по себе было невероятно: опередить Рибера по части скорости ответа или вопроса не удавалось никому, Ливанов помнил еще по Пресс-лиге. И вдвойне удивительно было с Юркиной стороны уступить приторможенному банановому дайверу, казалось бы.

— Куплю коттедж на Острове, — мечтательной скороговоркой начал Колька, — в смысле, всем ребятам по коттеджу, и вам с Юлькой тоже. Отправлю своего оболтуса учиться. Брошу заначку в швейцарский банк. А на остальное, как и было задумано, порешаем проблемы в стране.

— В вашей стране? — уточнил Юрка Рибер. — Не свисти, Коля. В вашей стране проблемы нерешаемы по определению. Вы по-другому не умеете жить.

— А вот этого не надо! — обиделся за державу дайвер. — Вам легко рассказывать: сначала сидели на нефти и газе, потом благополучно перебрались на Безледное и Беломорское побережье, на эти ваши Соловки! Я, кстати, не был никогда, и ничего. Разумеется, что за проблемы при таких ресурсах — с вашим климатом и курортной зоной в полстраны?!

— А ты приезжай, — посоветовал Ливанов. — Там хорошо, тебе понравится. Съездишь хоть раз — будешь совсем по-другому говорить.

Здесь тоже было хорошо. Смеркалось, дул теплый ветерок, на море поднялось небольшое волнение, и база едва ощутимо покачивалась под ударами волн. База была другая, дальняя, чуть более обжитая, годная для ночлега. Сидеть на вобравшем в себя дневное солнце ржавом железе было твердо, но тепло и приятно. Для полноты ощущений Ливанов посадил бы на колени Юльку — но она демонстративно разместилась далеко напротив, смотрела исподлобья, молчала и до сих пор обижалась. А ведь он, между прочим, сразу после всплытия извинился, хотя в душе продолжал считать свою подводную выходку смешной и удачной. И снять с Юльки купальник у него почти получилось.

— Кстати, о ресурсах, — заговорил Ливанов. — Вот возьмем ваш культурный шельф. У нас-то давно все расчистили, а здесь… Да я бы на вашем месте организовал тут такое! Дайверский экстремальный туризм, подводное сафари с монстрами, — он подмигнул обиженной Юльке, — да черт знает что можно придумать на этих развалинах! Дать широкую рекламу, и туристы ехали бы отовсюду с баблом. Для вашей, между прочим, страны.

— Для того, чтобы ехали туристы, Дима, — скучно возразил Юрка Рибер, — надо сначала построить инфраструктуру. Дороги, отели, провести водопровод и канализацию. И куда-нибудь деть здешних дайверов. Короче, сразу видно, что ты писатель.

— Да я понимаю, — махнул рукой Диванов. — Я пытаюсь объяснить, как оно было бы в нормальной стране. Без поправки на банановый… на местный, так сказать, менталитет.

— Ты не прав, — сказал Колька Иванченко. И твердо, убедительно аргументировал: — Ты абсолютно не прав. Это у вас менталитет.