Свободный Волк - Марина Казанцева

Денег Гвендалин для приобретения машины было явно недостаточно, а ведь надо было что-то есть и где-то ночевать. Вот и вышло, что проныра Мосик оказался тут самым незаменимым человеком. Он знал многое и многое мог отыскать. Оказалось, что в Терте богатые домовладельцы увлекались верховой ездой, и вопрос сбыта лошадей был решен. Так же нашелся чудак и на роскошный экипаж.

Все четверо обзавелись недорогими комбинезонами. И Стайс почувствовал себя гораздо лучше в более привычной для него одежде.

Как понял Стайс, здешняя мобильная техника имела в основе двигатель внутреннего сгорания, что было для него настоящим чудом. Он с трудом поверил, что такое можно видеть не в музее техники, а в быту. Но, к своему удивлению, освоил управление легко. Машина, приобретенная ими, ранее принадлежала фермеру и имела довольно скромный, если не сказать хуже, вид. По сравнению с другими, щегольскими экипажами, она выглядела просто ободранкой, но имела неплохой ход. Стайс разобрался в ее устройстве. И вот они покатили по дорогам Терты, предположительно в город Катран, местный центр развлечений для приезжих из бедных южных стран. Таких, как Стануокка.

– У тебя есть конкретный план? – спросила у Стайса Гвен.

– Я еще не разобрался в обстановке.

Они катили прямо к центру развлечений для приезжих, городу-казино, Катрану.

– Явиться в Терту и не потешиться в игральном зале, это посчитают просто подозрительным! – вещал во всеуслышание Мосик. – Пол мошины должен быть усыпан рваными лотерейными билетами, шелухой от семечек и обертками игральных карт! Ты не обязан, Стайс, быть богатым чуваком, но таким, как мы, провинциалам, здесь делать нечего, как только разоряться на тотализаторе!

– Точно! – подтвердила Мона. – А мы тут в свадебном путешествии. Нам необходимо развеяться под люстрами! И она достала из-за пазухи солидный кошелек с гербом Стануокки.

– Папашу грабанула? – усмехнулся Стайс.

– Еще чего! – она обиделась. – Стану я грабить папу! Взяла немного на дорожку, не у чужого ведь!

Под давлением такой аргументации сопротивляться было сложно, и путешественники направили колеса прямиком в призывно сияющий огнями веселый город.

Вся дорога была украшена щитами с рекламой самых разнообразных игр. Белозубые красотки приглашали пошвырять костяшки и поймать удачу в игре «Яблочко». «Миллион задаром? Просто!» – обещал другой щит. «Все звезды – ваши!» – так убеждал еще один. «Скряг – на мыло!», «Даешь удачу!», «Пукни и поймай!», «Живешь один раз, играешь – тысячу!», «Дельце в шляпе!», «Ты – победитель!», «Поцелуй фортуны».

Вдоль дороги выстроились в длинный, нескончаемый ряд заведения с широко распахнутыми дверями, над дверями мигали огнями и гремели музыкой вывески: «Провинциальные приколы», «Незабываемое зрелище», «Вошел – и вышел!», «Игрушки для больших ребят», «Вылупи гляделки!», «Не поглядел, и дурень!» и много-много прочего.

– Это что? – спросил Стайс у Мосика, показываля на шикарные сараи вдоль дороги.

– А! – пренебрежительно махнул рукой тот. – Всякий хлам! Рассчитано на ротозеев. Смотришь в дырочку одним глазком и думаешь увидеть нечто потрясающее, а у тебя тем временем срезают кошелек. Провинциалы, которые еще неопытные, лезут туда, как мухи на сироп.

Сам он был опытным провинциалом, поэтому направил всю группу сразу в игральный зал. Они оставили машину на стоянке и вошли в большое помещение, которое их сразу оглушило сливающейся в одну большую головную боль музыкой, мельканием огней, множеством бегающего туда-сюда народа. Зал гудел, как улей. Рев, крики, смех и слезы.

Стайс и раньше бывал в таких местах. Он видел планеты развлечений, а не просто города. Нового здесь не оказалось ничего. Одни и те же приемы, которыми посетителя заводят, оглушают, лишают разума и потрошат.

Он взглянул на Гвен – она была настроена скептически и посматривала на Мосика с нескрываемой насмешкой. А тот распалился прямо не на шутку.

– Мосик, – шепнула ему Гвен, – не рассчитывай на мою кубышку. Я бросаю лишь по маленькой.

– Бросайся, чем хочешь, – ответил он и понесся вдоль рядов с автоматами, следом за ним со своим мешочком побежала Мона.

Вечером они сидели на обочине, далеко от сияющих рекламных щитов. Мимо них неслись потоком любители оставить денежки в игорных автоматах. Мосик с Моной проигрались в пух и прах, это все понятно, но как продулась Гвендалин!

– Я думал, ты умнее, – недовольно ворчал на нее Мосик, – проиграть машину!

– Знаешь, Мосик, – разозлилась она, – валил бы к себе в королевство! Я, между прочим, первый раз в игральном зале!

Стайс не успел встрять в их разговор, потому что рядом с визгом затормозили несколько машин, из которых выскочили полицейские и окружили их со всех сторон.

– Что такое?! – завопила Мона. – Я принцесса!

Они снова оказались в заключении, но на этот раз не в камере, а в бараках. Это был накопитель для бродяг. Сюда привозили и сбрасывали все то, что оказалось без гроша в кармане на территории зоны развлечений для приезжих. Пойманных гостей допрашивали и сортировали. Те, что имели постоянный доход в своей стране и оказались без денег только временно, быстренько платили штраф и депортировались с соответствующими состоянию извинениями и приглашениями посетить гостевую зону еще раз. Те, что не имели постоянного дохода, или, в крайнем случае, богатых родственников, которые могли бы заплатить за них, отправлялись на работы. На них приходили разнарядки из разных мест, в основном их скупали крупные фермерские хозяйства. Но гораздо больше заключенных попадало в шахты и рудники. Это была бесплатная рабсила. Попасть туда всегда означало довольно скорую смерть. Бежать с рудников практически невозможно.

В бараках было тесно, деревянные нары стояли в три этажа. Грязь, вонь, темень и уныние.

Четверо путешественников сидели на нарах под самым потолком, откуда проникало через щели между досок немного света и воздуха.

– Мона, – серьезно шептала Гвен, – ты можешь спастись отсюда. Тебе нечего скрывать. Ты можешь сказать о себе не всю, конечно, правду, но запрос направят через канцелярию в Стануокку. Так, или иначе, ты спасешься. И сумеешь вытянуть и Мосика.

Мона была подавлена, она жалко посмотрела на своего суженого – тот и не думал ответить ей хотя бы взглядом.

– Я не оставлю Стайса. – ответил он, насупившись. – Из-за меня, дурака, вы сюда попали. Хотя, ты, Гвен, тоже кретинка порядочная. Не думал я, что ты с твоим характером полезешь на тотализатор.

– Женщин тоже отправляют на рудники? – спросил Стайс.

– Обычно нет. – ответил Мосик. – Симпатичных, вроде Гвен, могут купить в бордель.

– А меня куда? – блестя глазами, спросила Мона.

– А тебя к папе! – отрезал Мосик. – Не надо было переться за мной! Свалилась ты ко мне на шею! От баб одно несчастье!

– Если ты не пойдешь со мной, – с угрозой проговорила Мона, – я тоже не отправлюсь к папе!

– Правильно, иди на ферму, таскай из-под коров навоз! Твое призвание!

Пока молодожены выясняли, кто у них в семье главный, Стайс выяснял обстановку.

– За тебя кто-нибудь может поручиться? – спросил он Гвен. Она усмехнула.

– Сам знаешь, что никто, как и за тебя. Едва ли стоит нам открывать наши настояшие имена. По документам я прохожу твоей женой. Нас зовут Симилла и Трокс Падебразы. Этого достаточно, чтобы быть в ладах с законом. Но для освобождения от рудников необходим либо номер счета в банке, либо поручительство. Ни того, ни другого у нас нет. Поэтому необходимо уговорить твоих друзей освободиться через папу. Тогда они могут спасти и нас с тобой, если у тебя нет в рукаве какого-нибудь фокуса.

– Какого фокуса? – не понял он.

– Я не забыла, что ты Свободный Волк. Где-то у тебя запрятан твой челнок, а также, если легенды не врут, и флаер. Стайс Чевинк, поверь мне, все серьезно. Из рудников не убегают.

– Хорошенькое дело! Если я вызову свой флайер, то за мной по всей планете начнет гоняться Дианор. Ты же слышала, шпион сказал твоему дяде, что у короля есть система обнаружения. А это значит, что он либо умеет выводить на планетную орбиту спутник-передатчик, либо сумел воспользоваться зондом, оставленным Барсом пять тысяч лет назад.

– А ты можешь вызвать флаер? – оживилась она.

– Конечно, могу. Не в любой момент, само собой, но могу.

– Эй, там, наверху! Кончайте треп! Отбой уже! Они утихли. Гвен смотрела на Стайса своими матово-бездонными глазами.

А он смотрел на нее и думал, что с ней станется, если все пойдет по худшему варианту.

Они лежали, каждый на своем месте под потолком, на жестких досках нар. Внизу и в обе стороны вздыхало и ворочалось во сне множество людей, угодивших, как и они, в захваты жизни. Любой, кто попадался полиции без денег, без места жительства, без имущества, автоматически становился бесправным в этом обществе, исповедующим беззаботное веселье. Как услышал от прочих обитателей барака Стайс, многие сюда попали по доносам соседей. Кто-то не сумел вовремя оплатить жилье и оказался бездомным. Кого-то уволили с работы. Экономика Терты не терпела незанятости населения. Все было хорошо продумано. Кто не мог сам позаботиться о себе, о том заботился Закон. Работа на рудниках и фермах – это тоже способ существования белковых тел, хотя и малокомфортабельный. Не самый худший мир. Стайс Чевинк видал целые планеты, приспособленные под зоны отчуждения, он слышал от бывалых Волков про гигантские могильники, в которых кости спрессовались от тысяч лет захоронения. Межгалактический Совет находил и экономически уничтожал миры, в которых практиковалась подобные методы обогащения. Но здесь нет Межгалактического Совета, да и масштабы подавления совсем не те, в которых Совет прибегает к экономическим репрессиям. Не самый худший мир.